Замерший кадр (ЛП)

Опершись рукой о дверной косяк, Малфой уставился на нее сверху вниз. Когда он заговорил, его голос был мягок.

— Я никогда не думал, что найду свою вторую половинку, Грейнджер. И я бы никогда не подумал, что это будешь ты. Люди хотят, или же просто так говорят, найти свою вторую половинку… но они мало делают для достижения своей цели.

Ее сердце дрогнуло в груди, и она почувствовала жгучую влагу в уголках глаз от чувств, которые вызвали его слова. Малфой покачал головой, медленно-медленно, и добавил:

— Я ничего не сделал в жизни, чтобы заслужить такую связь, Грейнджер. Но ты заслуживаешь найти свою вторую половинку, и мне жаль, что это оказался я. Я могу себе представить твое разочарование.

Это был не ответ, и он только заставил ее задрожать, когда Гермиона сильно прикусила нижнюю губу, чтобы остановить угрожающий поток эмоций.

Покорная улыбка тронула его губы, когда он обошел ее, чтобы открыть дверь.

— Иди и подумай, Грейнджер. Дай мне знать о своем решении, когда будешь готова.

Прежде чем она смогла высказать все свои мысли, все дикие, бурлящие эмоции, преследующие ее, он мягко подтолкнул ее к двери, очевидно, догадываясь, что ее слова будут не обдуманы. И спустя мгновение она обнаружила, что снова смотрит на дубовую дверь и его имя, аккуратно вырезанное на металлической пластине.

Но теперь все было по-другому.

========== Часть 4 ==========

Гермиона ничего не могла с собой поделать: она наблюдала за ним.

На занятиях, когда его лицо было задумчивым, а перо буквально летало по пергаменту. За едой, когда он сидел и тихо беседовал с Ноттом. За его элегантной легкостью в полете во время первого матча по квиддичу: Равенкло против Слизерина.

Вопреки самой себе, она втайне была рада, когда Слизерин выиграл.

Она видела, как усмешка медленно исказила его лицо, когда после победы он говорил со своими товарищами по команде, и попыталась игнорировать трепет в своей груди, вспомнив времена, когда он смотрел на нее таким же образом.

Несмотря на все это, он никогда не замечал ее. А если и знал о ее наблюдениях, то не обращал на нее внимания. Малфой ни разу не взглянул в ее сторону и никогда не заговаривал с ней.

Прошло уже больше недели с тех пор, как они обсуждали сложившуюся ситуацию в его комнате, с тех пор, как ее мир стал более сложным.

Гермиона никогда не задумывалась о соулмейтах, потому что никогда не придавала значения тому факту, что один человек был создан только для одного другого. Она всегда считала себя слишком рациональной для таких причудливых, романтических представлений.

Поэтому узнать, что Малфой был ее соулмейтом, что так явно повисло перед ними… она даже не знала, с чего начать.

Хотя какая-то часть ее души понимала, как сильно он изменился со времен войны, другая была решительно настроена против предопределения всей ее оставшейся жизни, поэтому каждый раз, когда она пыталась приблизиться к нему, буквально теряла дар речи.

Не зная, насколько сильна связь между ними или насколько сильно она повлияет на ход событий, она не стремилась торопиться со своим решением.

Потому что он все еще был Малфоем. Слизеринцем, сторонником превосходства чистой крови, бывшим Пожирателем Смерти. А она была Гермионой Грейнджер, и это было невозможно…

Пораженная, она моргнула, оторвавшись от своих мыслей, когда боковым зрением уловила какое-то движение: студенты отодвинулись от своих столов и начали собирать свои вещи. Она нахмурилась, убирая все еще чистый пергамент в сумку; теперь Малфой мешал ей сосредоточиться на занятиях, и так не годилось.

Она лениво вспомнила, как предлагала ему стать партнерами по учебе, и в животе у нее поднялась волна тошноты. Очевидно, сейчас он не был готов к этому.

Но Нотт уже покинул класс Заклинаний, оставив Малфоя одного собирать учебники. С другого конца комнаты Гермиона увидела, как напряглись его плечи, когда он замер, наполовину повернувшись к ней.

Он медленно развернул к ней голову, и его серые глаза сузились; она чувствовала недружелюбный холод в его взгляде даже через несколько столов между ними.

В аудитории оставались только три других студента, и Гермиона не спеша собирала свои вещи, чтобы это выглядело случайным совпадением, что они остались последними в комнате. Но Малфой рванулся к двери прежде, чем она успела до него дойти. Своим широким шагом он был уже на полпути вниз по коридору, когда она заметила его.

Шипя, она начала бежать, чтобы догнать его. Намек презрения скривил его верхнюю губу, когда он сосредоточил свой пристальный взгляд перед собой.

На нее нахлынула волна мужества, и она заговорила прежде, чем успела потерять самообладание:

— Почему ты избегаешь меня? Я знаю, что еще не дала тебе четкого ответа…

— Ты уже дала свой ответ, — отрезал он, обрывая ее. — Громко и чертовски ясно.

Покачав головой, она ускорила шаг, чтобы не отстать от него.

— Нет, что ты! — воскликнула она, нахмурив брови. — Мне надо было о многом подумать, и…

— Оставь это, Грейнджер, — он остановился и испустил долгий, раздраженный вздох. — Я не хочу вести с тобой этот разговор. Я прекрасно понял этот ебаный намек.

Гермиона фыркнула, жалея, что вообще нагнала его. Он был более интересен, когда не злился на нее. Скрестив руки на груди, она процедила сквозь зубы:

— Просто скажи мне одну вещь.

Наконец Малфой взглянул в ее сторону, и она заметила, как на его лице промелькнула тень неуверенности, прежде чем выражение его лица снова стало жестким.

— Ну и что же?

— А когда ты это понял? — ее голос снизился до шепота, и его глаза смягчились, когда он посмотрел на нее.

Когда он долго не отвечал, а они вдвоем стояли посреди коридора, она начала сомневаться, действительно ли он ответит.

Наконец Малфой вздохнул и провел рукой по волосам.

— Я видел ту вторую фотографию, захотел взять альбом. Затем я начал собирать информацию по кусочкам; прочитал третью книгу, присланную моей матерью, ту, которую я не дал тебе изначально, но все встало на свои места, когда я вернулся домой за неделю до начала триместра и нашел то старое заклинание.

Выражение его лица дрогнуло, когда она уставилась на него, потеряв дар речи.

— Достаточно много времени прошло, чтобы я уже смирился с этим к тому моменту, как мы с тобой это обсудили.

Последние слова тихо звучали в ее мозгу, когда она проигрывала их снова, нервно переминаясь с ноги на ногу.

— Значит, ты… — потеряв ход своих мыслей, она покачала головой, отчаяние поползло вверх по ее спине. — Понятно…

— Я ничего не сделал, Грейнджер, — пробормотал он, — кроме того, что просто отпустил эту мысль.

Что-то вроде страха, отрицания пронзило ее при этих словах, и она покачала головой.

— Я же сказала тебе, что еще ничего не решила.

— И я облегчаю тебе задачу, — решительность в его тоне буквально сняла блокировку в ее мозгу, и она вздрогнула.

— Малфой, — выдохнула она, борясь с влагой, скопившейся в уголках ее глаз. — Ты… что, теперь уходишь? Ты сказал, что это было мое решение.

— И как я уже сказал, — выдохнул он, придвигаясь на волосок ближе, — твое решение, или же отсутствие такового, было вполне ясным. Тебе не нужно облекать это в слова, Грейнджер. И я буду честен — я ожидал, что все так и будет. Мы оба просто притворимся, что ничего не случилось и продолжим жить своей жизнью. А теперь… пожалуйста, Грейнджер… — по его лицу пробежала гримаса, в которой мелькнуло что-то более глубокое. — Прекрати, черт возьми, все время пялиться на меня.

Сердце бешено колотилось в груди, во рту невероятно пересохло, она могла только смотреть на него, когда он развернулся и пошел прочь.

*

Какое-то время Гермиона размышляла о том, что она действительно могла бы продолжать жить так, как жила до того, как узнала правду о своей связи с Малфоем.

Он фактически игнорировал ее существование, и если его и беспокоила такая ситуация, то он не показывал этого в ее присутствии. И она смогла привыкнуть к рутинным занятиям, школьным заданиям и подготовке к Тритонам.