Когда Герои Восстают

Себастьян стоял рядом с ней с вещевым мешком через одно плечо, а Бо по другую сторону, держа в обеих руках сумки с продуктами.

Мое дыхание застряло на чем-то в горле.

Что-то, от чего мне хотелось плакать, хотя это было прекрасно.

Мои люди были там.

— Данте звонил, — объяснил Себастьян, когда я сидела беззвучно. — Я сел на самолет. Бо, мама и я решили привезти тебе рождественский ужин. — он колебался. — Синклер, Жизель и Женевьева в Париже на каникулах, а Козима и Александр в Перл-Холле, так что здесь только мы.

— Твоя мама не разрешила мне взять еду на вынос, — объяснил Бо немного сбивчиво, будто он все еще приходил в себя после их ссоры.

— Бо! — воскликнула мама, бросив на Бо разочарованный взгляд. — Конечно, мы не питаемся едой на вынос, — она выплюнула эти слова, словно они были грязными. — Я здесь, чтобы приготовить для моего бойца, зачем вам эта еда на вынос? Моя еда недостаточно хороша, Бо?

Его глаза комично расширились.

— Нет, нет, Каприс, я же говорил тебе, я люблю твою еду.

— Зови меня мамой, — утверждала она, потому что всем нашим друзьям всегда приказывали делать именно так. — И в следующий раз не говори со мной о еде на вынос.

— Да, мэм, — ответил он, сделав большие глаза.

— Мама, — поправила она.

Он помрачнел.

Я рассмеялась.

Я смеялась, не думая, что буду смеяться снова, пока Данте не выйдет из тюрьмы и не вернется в мои объятия.

Я бы сказала, что забыла о силе семьи, но правда заключалась в том, что я никогда не пользовалась ею. Я знала, что они якобы поддерживают меня, но никогда не обращалась к ним в трудную минуту. Даже в Неаполе Козима была единственной, кто приехала ко мне.

Музыка все еще звучала в крови, я вновь подумала о той молитве Аполлону и решила, что сегодняшний вечер как нельзя лучше подходит для того, чтобы открыться людям, которые имеют значение.

Я встала из-за рояля и почти побежала к своим любимым. Они засмеялись, удивленные и, возможно, немного счастливые, когда я обняла каждого из них. Это не то, что я обычно делала, но мне было приятно обнять их после столь долгого времени. Они стали для меня якорем, когда я почувствовала себя дрейфующей без Данте.

— Заходите, заходите, — уговаривала я, взяв Себастьяна за руку, чтобы провести их всех через гостиную в огромную кухню.

Мама издала одобрительный звук.

— Это признак хорошего человека иметь хорошую кухню.

— Он еще и потрясающий повар.

Ее рот опустился в уголках, брови приподнялись, когда она кивнула головой в удивленном восхищении.

— Видишь? Я же говорила тебе, что он хороший человек. Ты должна слушать свою маму.

Я засмеялась.

— Я так и сделала. Я говорила тебе, что теперь мы вместе.

— Вместе и женаты? — спросил Себастьян, подняв руку, которую он держал, чтобы посмотреть на мои обручальные кольца.

Я несколько виновато пожала плечами, но Себ только рассмеялся.

— Должен отдать тебе должное, Лена, когда ты решаешься на что-то, тебя уже не остановить.

Когда я нахмурилась, пытаясь увидеть в этом положительный момент, он шагнул ближе и взял мою голову в свои руки. Его золотые глаза, такие яркие и с густыми ресницами, что казались нечеловеческими, были совершенно искренними.

— Ты невероятна, sorella mia (пер. с итал. «моя сестра»). Ты всегда восхищала меня. Выйти замуж за разыскиваемого человека и дона мафии... только ты могла бы иметь такую смелость.

Я улыбнулась, подумав о Данте, потому что я всегда так думала, слыша это слово.

— Для него я обнаружила, что я гораздо мужественнее, чем когда-либо думала, что могу быть, — призналась я, когда мама громко заработала на кухне, приказывая Бо, будто он был ее су-шефом.

Себ поцеловал меня в щеку.

— Думаю, ты должна больше доверять себе. Ты всегда была самым храбрым человеком, которого я знал.

Его похвала согрела меня, как хороший бренди, но он отошел, обращаясь к маме, словно ничего не стоило сказать мне эти слова.

Бо поймал мой взгляд с другого конца островка, он выглядел немного встревоженным, но его глаза были мягкими и понимающими.

— Что это за шум? — позвал Фрэнки, когда он, Адди, Чен и Яко вошли в комнату из кабинета, где они занимались тем, чем занимаются мафиози в рабочее время.

Я смотрела на них с одной стороны, на свою кровную семью с другой, и у меня произошёл странный момент разъединения, когда два мира слились воедино.

— Мама, Себастьян, Бо? Это люди Данте: Адриано, Чен, Якопо и Фрэнки, — представила я, чувствуя внезапную робость и легкую тревогу.

Новый и старый мир Елены встречались, и у меня было предчувствие, что это может пройти гладко или так же катастрофично, как большой взрыв.

Тоска ворвалась в мою грудь, перехватив дыхание.

Если бы здесь был Данте, он бы прекрасно сгладил знакомство своим обаянием и теплотой.

Мама устало посмотрела на мужчин, как и Себастьян. Они привыкли к мафиози Неаполя, безжалостным, эгоистичным людям, которые готовы избить тебя, лишь бы украсть пятак.

Эти люди совсем не такими.

Я подошла к группе мужчин и встала между Фрэнки и Адриано, обняв их обоих. Фрэнки привык к физической ласке с моей стороны после того, как столько раз играл моего фальшивого партнера, но Адди выглядел шокированным, а затем более чем довольным.

Возможно, это смелый шаг, который явно удивил маму и Бо, судя по их широко раскрытым глазам, но я была рада, что сделала это, как только Чен и Яко прижались к моей спине. Мы образовали небольшой отряд, стоя там, в коридоре, и я знала, что, хотя Данте там, чтобы заставить их защищать меня, побудить их заботиться обо мне, они уже это делали

— Привет, — сказал Себастьян, первым шагнув вперед, чтобы протянуть руку Чену. — Я брат Елены, Себ.

— Я знаю, — признался Чен. — Я на самом деле большой поклонник.

— Что? — я подавила смех. —Серьезно?

Я ожидала этого от Марко, который знал о поп-культуре достаточно, чтобы написать книгу, но меня шокировало, что суровый и серьезный Чен, который был весь в цифрах и эффективности, наслаждался драматическими фильмами моего брата.

Чен бросил на меня холодный взгляд.

— Что? У меня не может быть хорошего вкуса?

Себастьян рассмеялся, дружески похлопав другого мужчину по спине.

— Конечно, может. А теперь расскажи мне свой любимый фильм.

Лед тронулся под тяжестью этого обмена, другие мафиози посмеивались над Ченом, когда он легко вступил в дискуссию с моим братом, который любил говорить только о своей работе.

— Иди познакомься со всеми, мама, — позвала я ее, а когда она заколебалась, взяла ее за руку и отвела обратно к друзьям. — Это моя мама, Каприс.

Фрэнки шагнул вперед, взял ее руку и поднес к своим губам.

— Sei troppo giovane per essere una madre.

Вы слишком молоды, чтобы быть матерью.

Я закатила глаза от его возмутительной лести, но мама рассмеялась и настояла на том, чтобы он называл ее мамой, а не Каприс.

Бо появился рядом и завел с Адди и Яко разговор о Янки, который в считанные секунды перерос в страстные дебаты о том, как проходит их сезон.

В течение двадцати минут все переговаривались друг с другом, будто знали друг друга много лет. Я сидела на табурете у островка и смотрела, как мама раскатывает тесто для традиционного рождественского тимбало (прим. Тимбалло — итальянское запечённое блюдо, состоящее из макарон, риса или картофеля с одним или несколькими другими ингредиентами), которое она готовила каждый год, а Бо рядом с ней нарезал кубиками помидоры, а Адди по другую сторону от него нарезал баклажаны.

— Кажется, вы устраиваете вечеринку.

Все посмотрели на Сальваторе, который вошел из лифта, держа за руку Аврору, а Бэмби шла сзади с пакетами своих продуктов.

Воздух в комнате загудел, как только мама встретилась взглядом с Торе.

— Кто-нибудь приглашен? — спросил он голосом, несущим, но мягким.