Вместе

— Отпустите нас всех, пожалуйста!

— Сил наших больше нет!

— Привязаны мы к этому месту!

— Молим, спасите!

Гарри просительно посмотрел на Гермиону, а девочка только вздохнула. Мальчику просто стало жалко призраков. Ну вот по-человечески жалко. И полились катрены, и зазвучала ниоткуда музыка, и открылись вра… Круглое, как зеркало, открылось посреди зала, в которое начали поспешно влетать призраки. Единственное, что некоторые из них говорили, было: «отдаем свое право добровольно». Странные, в общем-то слова, странные действия. Ритуал завершился, и уставшие дети уселись прямо на пол. Вдруг раздался голос, который звучал будто бы повсюду и нигде:

— Вы молодцы, вернули много душ, за это вы будете вознаграждены.

— А как? — поинтересовался Гарри, улыбнувшись.

— Сюрприз будет.

Освещение померкло, зал был пуст.

***

Уизлям я наказание придумал, лупить не буду, я их учиться заставлю. Страшно?

— Пиши, значит. Приказ. Джорджу и Фреду Уизли запрещаются: походы в Хогсмид, игра в квиддич, участие в любых командах. Им надлежит сдавать проверочные работы каждую неделю. В случае падения успеваемости они будут исключены с волчьим билетом! Ха-ха-ха. Так, «ха-ха-ха» не пиши.

Хе-хе, я злой. Я очень злой, не даром же я подземный Ужас… Или не подземный, но где-то рядом. Что? Еще раз, медленно, Малфой что сделал? Странно, в идиотизме он раньше замечен не был. Ах, тоже зелье… Того же авторства?

— Зелье то же, но подлил Рональд Уизли.

Этого я бы вообще в жертву принес… Ай! Все, не буду, не буду. И что Певереллы? Ха-ха-ха! Какое дивное чувство юмора, почти как у меня. Рыжий Уизли… Пусть его декан с ним разбирается. Уизли на Слизерине, непостижимо… Шляпу пора в ремонт…

========== Часть 6 ==========

Драко приснился сон. В нем он, голый, бегал с плетью за грязнокровками и просил применить ее по назначению. Грязнокровки брезгливо отворачивались и комментировали его тело. Он плакал и пытался высечь себя самостоятельно.

Мальчик проснулся в холодном поту и понял, что, если не придумать себе наказание поскорее, он может сойти с ума. Вариант с поркой Драко отмел сразу. Что это такое, мальчик не знал, а потому очень боялся. Да и кто будет пороть, если никому нельзя сказать, ведь эта с-с-с-с…. Жжется как! Герцогиня Певерелл сказала «сам», а значит, он не может никого просить о помощи. Остается только одно… Темной ночью коленопреклоненный мальчик взывал к Магии, прося назначить ему наказание. И Магия откликнулась… Детское тело медленно воспарило и опустилось на кровать, глаза закрылись и наказание началось.

…Он — маленькая девочка, работающая служанкой у знатной Леди. Она должна работать, потому что ее милостиво взяли в дом, стерев родителям память о ней. Девочка была очень благодарна Леди за то, что та не убила ее родителей, потому что она очень любила маму и папу, пусть даже они о ней уже и не помнят. Девочка старалась угодить Леди, но та вечно была чем-то недовольна, и девочке доставалось. Ее имя было Луиза, но звали ее «грязнокровная дрянь».

Драко поначалу пытался взбрыкнуть, рассказать, что он наследник… Но его, точнее, ее, не стали даже слушать, а очень жестоко наказали Круциатусом. Леди с видимым наслаждением применяла наказание к девочке, причем держала секунду, давала отдышаться и опять… Казалось, это длилось вечно. Драко не смел снова злить Леди, чтобы не повторилось наказание, он быстро учился… На фоне этого «обычные» розги уже воспринимались как что-то легкое, хотя леди секла до крови. Она обожала наказывать Луизу самостоятельно, не передоверяя конюху или кузнецу.

Жизнь девочки, которой стал Драко, была страшной. Он даже представить себе не мог… Горько плакал по вечерам, стараясь, чтобы никто не услышал, ведь наказание за такое — боль. Снова и снова.

Когда девочке исполнилось двенадцать, и у нее пошла первая кровь… К Леди приехали гости. Девочку отмыли в огромной ванне, одели в длинную ночную рубаху и положили на кровать к одному из гостей. Когда гость появился, девочка уже дрожала. Когда гость обнажился, девочка была в ужасе. Когда гость прикоснулся к ней своим… ну… девочка умерла.

Драко оказался во тьме. Вокруг летали призраки, но никто не видел и не слышал его. Он с трудом переводил дух после того, что с ним произошло. Хотелось помыться и в туалет. Но это был еще не конец.

Теперь Драко был мальчиком. Наследником рода. Он жил в поместье, пока поместье не осадили. Отец, понимая, что ему не выстоять, помог мальчику бежать вместе с мамой через подземный ход. Но убежать удалось только ему, потому что враги знали о подземном ходе и поджидали их там. Его мама, удивительно похожая на Нарциссу, пожертвовала собой, чтобы мальчик мог спастись. И он трусливо бежал. Его сердце колотилось, пот заливал глаза…

Переночевав в лесу, мальчик стал похож на бродягу. Он скитался, недоедал и наконец нашел брата отца. Возможно, это было везение, возможно, нет. Дядя принял его, накормил и… Определил на конюшню. Потому что он теперь никто. Без денег, без отца… Потому он должен был работать. Тяжелый труд, наказания за любую ошибку, скудное питание.

Мальчик тяжело переживал гибель родных и упрекал себя в трусости. Лучше бы он остался там. Лучше смерть, чем такое… Услышав в первый раз «грязнокровка», мальчик возмутился, за что был наказан так сильно, что едва не умер. Целую неделю лежал он в горячке и не работал, за что был наказан еще раз. Почти сломленный ребенок был готов наложить на себя руки, но его просто принесли в жертву, напитывая алтарь.

И снова тьма. И снова призраки. Но теперь был еще и вопрос: «А чем ты от него отличаешься?» И Драко понимал — ничем. Его счастье, его свобода — это отец. Сам он никто и ничто.

Драко снова девочка. Простая девочка в замке Хогвартс. У нее есть мечты и желания, она из того мира, где люди равны… Ну почти. И тут он брезгливо кидает «грязнокровка». И вот снова тот Драко жалит девочку словами, унижает… И вот опять… И опять… И опять… А вот он уже взрослый, курсе на шестом… И он не видит ничего плохого в том, чтобы попользоваться «грязнокровкой». Смотря на того Драко, Драко, который девочка, чувствует тошноту. Ему противно смотреть на себя. Он отвратителен. И девочка говорит это тому Драко. И содрогается в сильном Круциатусе, надрывая горло в крике, не в силах справиться… И вот ночь, и парапет Астрономической башни. Тьма.

Драко тошнило от отвращения к самому себе. Ему было очень плохо, и он что-то понял. Но его наказание не закончилось. Ему предстояло еще много-много раз становиться девочкой, мальчиком, взрослым мужчиной и маленьким ребенком, которого режут на алтаре. Его наказание длилось бесконечно, хотя окончательно он понял, только когда оказался в теле мужчины, отца ребенка, которому маги могли помочь выжить, но не считали возможным помогать «грязнокровке». И глядя на медленно угасающее в невыразимой муке лицо, он проклял этих тварей и горько заплакал, понимая, что ничем от них не отличается.

Наказание давно закончилось, но мальчик лежал в кровати и беззвучно плакал…

***

— Говорят, Малфой сошел с ума после разговора с Певереллами.

— Да что ты говоришь! А как это проявляется?

— Он бегает за магглокровками и просит прощения. У каждой и каждого, представляешь?

— Ого… Знаешь, лучше Певереллов не трогать. Я жить хочу…

— Я тоже…

Перед Гермионой и Гарри прямо в Большом зале стоял Драко Люциус Малфой. Наследник древнего и благородного рода выглядел плохо. Он был бледен, в его блондинистых волосах угадывалась седая прядь. Драко Люциус Малфой стоял на коленях и молил Гермиону простить его. И Гермиона, конечно же, простила. Потому что искреннее покаяние.

Преподаватели были в шоке. Школьники молчали. Когда Драко поднялся с колен и понуро пошел к столу своего факультета, раздались хлопки. Через секунду мальчику аплодировал весь зал. Он смог измениться.

В душе юного Малфоя, однако, творилось непонятное. Ощущения, испытанные во время наказания, волновали его душу. Мальчик не знал, как это правильно сформулировать, но ему понравилось быть девочкой. В телах девочек он чувствовал себя… Лучше, чем в своем теле. Но вот что с этим делать, он не знал и потому пошел к крестному. Благо, теперь Драко мог рассказать…