Вместе

— Молодой человек, как вы успели? Откуда у вас это?

— Что «это»? — поинтересовался Гарри, обняв занервничавшую Гермиону.

— Да вот же, проклятие крови! Какое интересное! — засуетился Гиппократ, рассматривая получше. — Такое ощущение, что светлое даже. А давайте вы у нас полежите, мы вас изу…

Мгновенно озверевшая Гермиона закрыла Гарри собой. В руках ее начало формироваться что-то темное.

— Не надо нервничать, не надо. Сейчас проклятие снимем, и вы свободны, — целитель Сметвик дураком не был, некромантов на своем веку перевидал достаточно и опыты над собой ставить не спешил.

— А как же Гермиона?

А с Гермионой оказалось все не понятно. Приехал сквиб, объяснил Гиппократу…

— И что, магглы это лечат?

— Не до выздоровления, но опасность для жизни исчезает.

— Как много мы о них не знаем…

Как много маги не знали о болезнях… Гиппократ Сметвик упросил Гермиону оставить ему справочник и отпустил детей. Маги такое лечить не умеют. Маги о таком даже не знают… Так сказать, «умерла так умерла»… А проклятье да, сняли. А эпилепсию после этого не нашли. Вот.

Возвращение прошло буднично и для большинства учеников школы совершенно неприметно. Как-то совершенно незаметно Гарри с Гермионой появились на уроках. На них смотрели с интересом, но глупых вопросов не задавали. Все-таки вороны уважали личное пространство, а барсуки решили потерпеть до гостиной. Со змейками и львятами дети пока никак не пересекались.

Директором Хогвартса неожиданно оказался… Снейп! Тогда только Гермиона узнала о незавидной судьбе Маккошки. «Туда ей и дорога», — мстительно подумала девочка, и Гарри с ней молчаливо согласился. Гермиона, мягко говоря, очень не любила Минерву МакГонагал — за равнодушие, за отсутствие поддержки, за пристрастность. Гарри же было все равно — он знал эту женщину только по рассказам Гермионы и потому также относился к покойнице без теплых мыслей.

Уроки шли достаточно мирно и спокойно, дети старались не выделяться, пока, наконец, не наступила пора идти на урок Истории Магии. Надо сказать, что все призраки замка старательно облетали детей стороной, но этот факт никого ни на какие мысли не натолкнул. Однако у Биннса выбора не было. Он медленно вылетел к кафедре и внезапно резко остановился. На него смотрели глаза двух некромантов огромной силы, как ему показалось. Призрак никогда не видел некромантов, потому ему не с чем было сравнивать, но он отчетливо понимал, что с ним будет, если он… Поэтому он принялся читать привычную лекцию о гоблинских восстаниях. Однако сразу после лекции он подлетел к юным Певереллам и низко поклонился:

— Могу ли я попросить вас остаться после урока?

С огромным интересом глядя на юных Певереллов, вороны и барсуки покидали класс. Когда последний ученик вышел, Гермиона, догадавшаяся, в чем дело, наложила на класс сложные чары против подслушивания и поинтересовалась:

— Уйти?

— Да, претемная госпожа. Сил моих нет, — отвечал ей призрак.

— Будет подарочек Снейпу, — ухмыльнулся Гарри.

Гермиона назначила день и час, и дети ушли. А призрак улетел, чтобы принести благую весть остальным. Ведь им всем давно пора уйти, только злокозненные чары держат их в этом замке, обязуя век за веком шпионить за детьми. Никто не мог бы поверить, что светлые чары могут нанести столько вреда… «Светлые» чары времен Инквизиции. Инквизиция ведь именовала себя «светом»…

***

Все-таки, где Поттер? Где этот наглый мальчишка, который должен быть весь в отца, кочергу ему в задницу? С самолетом ничего выяснить не удалось — обычная катастрофа в пустынной местности. Магглам же Хогвартс кажется пустынным… А если они бомбы испытывать начнут или еще чего похуже? А абсолютной защиты, как оказалось, не существует. Значит… если бы Альбус добился своего, нас бы просто уничтожили… Хорошо, что сдох!

Что все-таки делать с Гриффиндором? Уизли опять отличились, но их новый декан убедил меня в том, что разберется сам. Ладно, посмотрим. Вот так начинаешь понимать Аргуса… Весь факультет бы цепями к потолку и плетьми их, плетьми, тупоголовых баранов! Ай! Что это со мной?

— Директор, вы дали клятву быть беспристрастным. Боритесь с собой, за такие мысли может последовать наказание.

Дожил, эльфы уже нотации читают. Чем я думал, давая клятву? Где был мой прекрасный, мудрейший мозг? И где, кстати, универсальный антидот? Ага, нашел.

Ой, как мне плохо!

Какая макака во время случки подлила мне это зелье и, главное, когда? Почему я, Мастер, не заметил? Тупею, похоже… надо срочно обнаружить «шутника» и сделать ему такое… Такое… Чтобы все навсегда запомнили! Да!

— Эльф! Сегодня мне подлили зелье! Выяснить! И! Доложить! Бегом!

Ох, как я зол! Ух, как я зол! Ых… Нет, это уже где-то было. Ничего, от эльфов не спрячешься, все выяснят, а пока надо умиротвориться. Зельем или коньяком? Коньяком или зельем? О, виски! Ф-ф-фух… Жизнь хороша…

Итак, подведем итоги. Поттера я не нашел. Ну и Альбус с ним! Певереллов отправили в Мунго, ну и хорошо. Зельевар… зельевар… зельевар… Ладно, на экзаменах посмотрим. Использовать линейку я ему разрешил, но без фанатизма. Фанатизм, как показал Альбус, — это зло. Самолет упасть может. На голову.

— Ваше распоряжение выполнено, директор. Вам зелье никто не подливал… Его распылил Фред Уизли, пока Джордж задавал вам вопросы.

Поубиваю этих домовиков за артистические паузы. Да, помню, пристал ко мне рыжий с идиотскими вопросами… Но про воздушный путь я бы не догадался. Талантливые поганцы, талантливые. Но надо поганцев наказать. А как? Дать бы им плетей, чтобы на всю жизнь запомнили, но так я младших напугаю. Может, не перед школой, а перед факультетом? Бить или не бить, вот в чем вопрос…

***

Чинно, под ручку, идя на обед, Гермиона с Гарри встретились с Главной Истеричкой Гриффиндора. Так прозвали Драко Малфоя, что неудивительно. И вот этот самый Малфой вдруг толкнул Гермиону, выкрикнув: «В сторону, грязнокровки!» Что на него нашло, непонятно, но слово было сказано. Волна магии мгновенно распространилась по коридору, буквально вымораживая его, и тут Драко понял, что сделал что-то не то, но было поздно.

— Дозволь, дорогая, я вырву ему сердце, и мы пойдем кушать? — тактично обратился Гарри к Гермионе, признавая за ней право принимать решения здесь и сейчас.

— Невместно герцогу снисходить до дуэли с графом, это во-первых, а во-вторых, Гарри, ты посмотри на него! Ты бы еще с крестьянами начал дуэлировать, — брезгливо сморщившись, ответила девочка, внутри хохоча от вида Малфоя.

— Да ты… Да я… Я папе расскажу! — Драко чуть не плакал от унижения.

— О чем я и говорила, мы поступим иначе… — девочка улыбнулась, портреты, ставшие свидетелями, поспешили удалиться. — Именем Магии! — замок вздрогнул. — Я, герцогиня Певерелл, перед Магией, правом Сюзерена, требую от тебя, сын моего вассала!

Магия начала сгущаться вокруг ошеломленного Драко, готовясь… Растерзать? Уничтожить? Поставить на колени?

А Гермиона буднично закончила:

— Накажи себя сам адекватно своему проступку, сын моего вассала. Пошли, Гарри!

И дети двинулись к Большому залу, тихо переговариваясь и даже, кажется, хихикая. Драко Люциус Малфой стоял посреди коридора, с ужасом в глазах глядя на браслет магического обязательства, возникший у него на руке. Он медленно осознавал сотворенное: мало того, что он оскорбил стоящего выше него, так еще и проделал это дважды одновременно. Теперь, если не выполнить обязательство, он станет сквибом. А как выполнить? Он не может даже посоветоваться! Не потому, что стыдно, а потому что ему не разрешили… Гермиона, скорее всего, об этом просто не подумала, Гарри сам был в ярости… А Драко теперь был обречен на муку…

***

Настал день, обещанный Биннсу. Спустившись в так называемую «Тайную Комнату», то есть бывший ритуальный зал замка, Гермиона вместе с Гарри подготовили обращение к Смерти и пригласили Призрака. Каково же было их удивление, когда в зал влетели абсолютно все призраки.