Пальяччи

— Мы нужны не для того, чтобы предоставлять или оставлять выбор. Мы делаем всего одно, в большинстве случаев выгодное для нас, предложение. Вы либо соглашаетесь, либо вам пиздец.

— Но… вы же…

— Алло!.. да… что?! Блядь! Ладно, я понял… блядь!

— Что-то случилось, офицер?

— Еще одна смерть. Еще одна, не связанная с тобой, смерть! Су-у-ука!

— Я же вам говорил, офицер, что я не виновен! Вы же уперлись рогом… Теперь у меня есть выбор: либо сдать вас, либо сделать вид, что ничего не было. Это будет, типа, мое спасибо за вчерашнюю лояльность, пиво и сигареты. И не надо смотреть на меня так, будто бы я враг народа номер один или расскажу со сцены череду чернушных шуточек о вашей скоропостижной кончинке каким-нибудь крайне изощренным образом. И, если верить тенденции, думаю, эта срань с большим удовольствием обрушится на вас.

— Тебе придется пошутить обо мне таким образом, чтобы я встретился с этим дерьмом лично, с глазу на глаз. Я не верю, что происходящее — какая-то там случайность. Думаю, кто-то специально творит беспредел и сеет хаос таким достаточно своеобразным способом! И да, ты поедешь со мной.

— Я? С тобой? Почему? Для чего?!

— Чтобы у тебя не было варианта свалить от меня. Так что поднимай свою жопу и на выход!

— А повежливее?

— После твоих угроз…

— Стопенчик! Ты первый начал! Что посеешь, то и пожнешь! Вот и пожинай теперь дерьмо на своем персональном поле из межличностных отношений. А то ты глянь на него! Строит из себя крутого: «Посмотрите на меня, я офицер полиции, и мне можно все, что простым людям нельзя!»… Уф-ф-ф… бля-я-я…

— Меньше пиздеть будешь… А теперь выдыхай, как после рюмки, и за мной! И, без глупостей… комик…

— Так точно, капитан! Я вас услышал, капитан! Будет сделано, капитан!

— Завязывай…

— Так точно, капитан!.. Уф-ф-ф…

— Совет прежний. Выдыхай, как после рюмки… И чем больше ты будешь выносить мне мозг, тем сильнее я буду прикладываться к тебе. Поверь, сейчас я это делаю только для того, чтобы ты заткнулся, но в скором времени начну терять контроль, и тогда… тебе будет плохо!

* * *

Место преступления.

— Что тут у вас?

— Николсон! Что тут делает этот турист? Ты совсем охренел?

— Он — подозреваемый по этому делу. Я привел его сюда для следственного эксперимента.

— Просрал ты свой эксперимент! Ты глянь, этот шпрот уже побежал блевать! Он в жизни не видел смерти и мертвых тел, а ты: «Подозреваемый!.. Эксперимент!» Тебе как делать больше нечего.

— Поверьте мне, я знаю, что делаю и, главное, прекрасно понимаю, для чего я все это делаю.

— Хм… ну ладно… Смотри сам, но я бы не стал за собой таскать туриста. Случится с ним что— нибудь, а отвечать потом офицеру полиции, который в своих действиях видел смысл… а если убедит! У-у-у! Весь отдел останется безработным! Как по мне, закрой его в обезьяннике, в одиночку, чтобы быть спокойным за его физическое самочувствие, и все, и зашибись! И никаких проблем! Так что, Николсон, учись уму-разуму и не лезь туда, куда собака хуй свой не засовывает!

— Просто поверьте. Все будет нормально!

— Кстати, а на кой черт ты его сюда притащил?

— Да на допросе он у меня сидел. Короче, это стендапер. На своих выступлениях обшучивал несколько человек, после чего их пришивали ровно — либо примерно — таким же образом, как он выстебывался. Так в подозреваемые и попал, а если бы не нынешний случай, то… я бы его заставил подписать документы.

— Молодой… голова горячая! Надо делать-делать-делать! Не останавливаясь! Не особо думая!

— Позвольте!

— Да чё позволять? Сам я таким был. Послушай, сынок, поубавь пыл и смотри глубже. Может, мы все что-то пропустили и у тебя есть уникальный шанс ткнуть нас всех носом в пропущенную деталь. Если так и будет, то можешь быть готов к повышению или как минимум уважухе со стороны вышестоящего начальства.

— Ладно вам учить меня жизни. Лучше расскажите, что мы тут имеем?

— А ты сам не видишь?

— Вижу, но не могу понять, что именно вижу, потому что… эм… Смотрится так, будто бы он выходил из ванной, ударился мизинчиком, начал прыгать на одной ноге… Видимо, напрыгнул пяткой на кубик лего… это судя по той недоделанной «Звезде смерти»… Так вот, напрыгнул пяткой на кубик лего и завалился назад под комод, над которым стоял телевизор, что сейчас лежит на голове этого поджаренного господина. Эм… то есть, телевизор упал, разбился и закоротил. Мое объяснение максимально нелепое.

— Да, согласен, нелепое, но в нем есть смысл… Мы уже пролистали выступления всех комиков за этот вечер и нашли, как один рассказывал про неловкость этого гражданина и описывал этот сценарий его смерти.

— Мне когда позвонили, ржали в трубку на тему самой нелепой или неловкой смерти в мире. Но мне слабо верится, что маньяк стал бы так заморачиваться, учитывая его прошлые появления.

— Я назвал это дело «Пальяччи»! Мне кажется, очень неплохо! Учитывая тот факт, что первого нашего подозреваемого так называют в каких-то узких кругах.

— Ага… самое смешное, что он сам не знал об этом.

— Такое бывает, Николсон, когда люди шепчутся без особого повода и находят способ, чтобы обозначить кого-то каким-то именем, а потом еще и обстёбывать по-полной. Человек — это самое мерзкое существо. Человек способен придумать и воплотить в жизнь любое безумие и любую мерзость.

— Откуда так много натужной философии о человеческой натуре?

— Да так… просто настроения нет.

— Давайте вернемся к рассмотрению этого дела?

— О! Глянь, твоего подопечного ведут сюда, поближе.

— Не-не-не… не надо этого! Отведите его на вход. И побудьте с ним там?

— А сколько быть?

— Минут пять… десять… не дольше. Я только осмотрю место преступления и подойду к вам.

— Так точно!

— Тю… А я бы на твоем месте заставил бы посмотреть на труп, чтобы наглядно показать, что из себя представляет наша с тобой профессия.

— Мне с ним еще работать… Хочу использовать его для проведения расследования.

— То есть ты хочешь заставить его обосрать кого-нибудь на представлении и ловить на живца? Да, Николсон?

— Да… Это общая идея того, как можно провернуть попытку поимки преступника. Живцом, скорее всего, буду я.

— Неплохо, Николсон! Очень неплохо, но послушай меня, мальчик. Лучше найди какого— нибудь бомжа, одень его поприличнее, сними комнату или возьми ключ от конфискованной конуры в ССП и наблюдай. Не стоит себя подставлять под удар. Ты же не можешь быть уверен в том, что сможешь пережить последствия выступления… Это с учетом того, что сейчас мы видим этот труп, который явно слишком идеально выполнил все постановления, перечисленные комедиантом со сцены… точь-в-точь… как по написанному.

— Я не для этого пошел в полицию, чтобы жертвовать чужими жизнями!

— Посто-о-ой! Не кипятись. Просто не надо брать на себя того, что можешь не унести, потому как это может крайне плохо закончиться для тебя. Я же тебе говорю, возьми того, кому нечего терять, и дай ему смысл пожить еще немного. Или открой ему глаза, показав ему, что он до сих пор жив, живет и здравствует, и что за жизнь надо бороться.

— Да, но если его убьют?!

— Убьют и убьют… Жизнь бомжа закончилась в тот момент, когда он стал бомжем. Не придавай слишком большого значения тем событиям, которые не стоят того, чтобы им придавать значение.

— Откуда в вас так много безразличия? Цинизма и наплевательского отношения?

— Просто я слишком давно занимаюсь этой работой. А когда ты слишком долго работаешь кем-то, поверь, это оставляет на тебе неизгладимый след.

— Но предложить мне использовать ни в чем не повинного…