Страница 8 из 152
– Кулакова, – скрипнула Гипотенуза, – тебе что, наш бал не нравится? – спросила она, как в 1953-м уголовник спрашивал политического: «Тебе что, наша советская власть не нравится?», после чего, как правило, начиналось избиение. – Если отказываешься от приглашений кавалеров, хоть по хозяйству помоги. Пирожных из буфета принеси. Давай, по-быстрому, одна нога здесь, другая…
– Ирина Семеновна, – раздался за костлявой спиной густой голос Виктора, – для этой цели существуют три официанта. Я намерен пригласить Машу на танец, так что, пожалуйста, обратитесь по адресу или сами займитесь сервисом, если неймётся. Не все же вам людям гадости говорить, да настроение людям портить.
– Да как ты смеешь, мальчишка!..
– Да вот, посмел, – спокойно произнес Виктор, подойдя к ней вплотную. Гипотенуза в страхе замерла, не зная что делать: обычно хамила она безнаказанно. Дальше молодой человек заговорил шепотом: – Еще раз подойдешь к Маше и попробуешь сказать ей гадости, я устрою тебе командировку в Казахстан лет на пять. В конце концов, надо же и детям степей втюхивать ваше «разумное, доброе, вечное». А теперь, одна нога здесь, другая там – убирайся отсюда и не дай тебе Бог хоть раз появиться рядом с Машей или попасться мне на глаза.
– Да я хотела… как лучше… – скрипнула Гипотенуза, впервые получившая решительный отпор, и мигом исчезла.
– Зачем же так, Виктор? – пролепетала Маша. – Она такая несчастная…
– Всё, забудь, – мягко улыбнулся он. – «Дураки остались в дураках, а синица снова в облаках». Позволь пригласить тебя на танец.
– Так ведь он уже кончается.
– Подожди минутку, я сейчас вернусь. – Он подошел к солисту на сцене и что-то ему сказал, тот в ответ кивнул. Зазвучала приятная мелодия «медленного танца». Виктор вернулся и заключил девушку в объятья, властные и бережные. – Всё, Маша, я свободен, – сказал он, обдав щеку девушки горячим дыханием. – Наваждение прошло. Страшный сон закончился, я проснулся, увидел солнце и пошел ему навстречу.
– Вы что, с Жанной поссорились? Как жаль… вы такая красивая пара.
– Да не было пары, Маша! Всегда была и будет только одна она и куча воздыхателей вокруг. Такие как она не способны любить, разве только себя.
– Все равно жаль, – вздохнула Маша, – я всегда любовалась вами. Может, еще помиритесь?
– Никогда! Я встретил свою единственную любовь…
– Да? И кто эта счастливая избранница?
– Ты, Маша, ты! Обещаю, я буду тебе самым верным и любящим мужем.
– Мужем, – повторила она ошеломленно, – но мне же только шестнадцать…
– Я буду ждать, сколько нужно. Пойми, Машенька, мы с тобой две половинки одного целого. Это судьба, слышишь! Сам Бог соединяет нас.
Виктор из кармана пиджака извлек кольцо, вспыхнувшее бриллиантом, снял со своего плеча обмякшую руку девушки и надел кольцо на безымянный пальчик.
– Теперь ты моя невеста.
– Странно, – прошептала она, – но ты даже не спросил моего мнения.
– Вот теперь спрашиваю. Мария Алексеевна, прошу стать моей невестой. Я обещаю любить тебя всю жизнь, оберегать и терпеливо ждать твоего совершеннолетия и добровольного согласия. …Ты не против?
– Кажется, нет… – Маша рассматривала кольцо на своей руке, вернувшейся на плечо партнера. – Слушай, Виктор, а это не сон?
–Нет, Маша, это реальность, это судьба!
– Спасибо… Прости, я не знаю, что в таких случаях говорят.
– Боже, какая ты… хорошая!
И только сейчас Виктор с Машей обнаружили, что танец закончился, они стоят вдвоём в центре зала, а все смотрят на них с разными выражениями лиц. На противоположных флангах окружения пытались вырваться из удерживающих объятий Жанна и Марина. Виктор в долю секунды оценил ситуацию, взял Машу за руку и вывел из зала.
– Как же я родителям объясню появление на руке этого кольца?
– Не волнуйся, мы сейчас пойдем к тебе и всё объясним.
– А знаешь, папа грозился «пришибить» любого парня, если он мне что-то не так сделает.
– Правильно обещал. Ты должна понять нас – отца и жениха – мы отвечаем за тебя, потому что любим. Пойдём.
И – дабы не могли мы возомнить
себя отличными от побежденных –
Бог отнимает всякую награду
(тайком от глаз ликующей толпы)
и нам велит молчать. И мы уходим.
И.Бродский, «По дороге на Скирос»
На стене висели часы с кукушкой, которая регулярно выскакивала из крошечного домика и сообщала о том, что еще один час жизни ушел в вечность. Бабушка после каждого «ку-ку» принималась громко кашлять, потом с кряхтеньем поднималась и выходила из своей светёлки, опираясь на спинку стула, с глухим шумом двигая его перед собой.
– Тоня, ты вот что, – говорила она сурово, – ты мне рюмку налей.
– Нет, мама, не налью.
– Тоня, ты «не налей». А ты налей. Слышишь!
– Слышу. Только всё одно не налью. Тебе вредно.
– Тоня, послушай мать! Ты лучше так не говори, а то скучно становится.
– И не проси.
– Дочка, ты пойми, когда я рюмочку выпью, у меня отдохновение случается. А то сама подумай: сейчас болит, потом снова болит и еще болит. Это ж сколько можно!
– И не проси! Ты у меня эдак алкоголиком станешь.
– А хоть и стану. Все одно скоро помирать.
– Так неужто охота на суд Божий пьяной-то идти?
– А я к тому времени отосплюсь.
– А ну как не успеешь?
– Да?..
В прихожей запел электронный щегол звонка – кто-то пришел. «Девочки на балу, кого же это принесло?» – проворчала уставшая после работы Антонина Ивановна. Она включила свет, открыла дверной замок и дернула тяжелую дверь. На пороге стояла смущенная Маша и какой-то молодой мужчина.
– Мамочка, ты только не волнуйся, – сказала Маша, пряча правую руку за спину. – Это Виктор, он хочет с вами поговорить.
– Господи, что случилось? – обмякла Антонина, хватаясь за сердце, и впустила молодых в дом. – Алеша, иди сюда, тут что-то серьёзное.
– Манечка! – Отец выскочил из кабинета и, протянув руки, бросился целовать дочь, но увидев Виктора остановился и удивленно прислонился плечом к стене. – Я ж говорил, мать, наша Мариам влюбилась. Так вот тебе и жених! Новенький, словно только что из магазина. А что, ничего парнишка-то! Видный. Надеюсь, Маша предупредила тебя, о том, что я обещал «в случае чего»?
– Да, – кивнул жених. – И должен сказать: полностью с вами согласен. Я и сам за эту девушку живота своего не пожалею.
– А, мамынька! Какой у нашей Машеньки женишок-то ладный! – Это из своей комнаты, опираясь на стул, выползла бабушка и вплотную подошла к Виктору. – Высокий, румяный, мордастенький! Слышь, внучок, ты старухе рюмочку нальешь?
– Мама, не позорься перед гостем, – сказала Антонина и обернулась на мужа. – Я что, одна тут такая глупая? Маша, Алеша, объясните, что происходит? Какой жених у нашего ребенка? Ей всего шестнадцать лет!
– Вот поэтому я и пришел, – сказал гость, – простите, без приглашения. Я знаю, что Машеньке шестнадцать и готов ждать её совершеннолетия. Просто… Сегодня я понял… Простите, это было откровение свыше. В общем, я сегодня абсолютно точно понял, что люблю вашу дочь и внучку. Я набрался смелости, объяснился Маше в любви, подарил ей обручальное кольцо. – Маша выпростала руку, сверкнув бриллиантом. – Прошу вас благословить наше обручение и считать нас женихом и невестой.
– Подумаешь, шестнадцать лет! – возмутилась бабушка. – Да в старину в тринадцать лет девок замуж выдавали и ничего, рожали по двенадцать детей и жили до девяноста лет. Маша, вы сколько деток хотите?