Страница 31 из 53
Затем я добавляю:
«P.S.: Твои девочки стали больше? Ты беременна??»
Незамедлительный ответ:
«Выкуси, Канзас»
Я улыбаюсь.
— Что смешного? — спрашивает Данте, садясь, чтобы сделать медленный глоток воды.
Я качаю головой:
— Ничего. Просто забавная Мия.
Он приподнимает бровь:
— Она собирается приехать?
— Нет. Она хотел позвать меня на шоппинг. Но я сейчас занята, так что…
Мой голос затихает, когда я наклоняюсь вперед, чтобы положить телефон на стол. Данте делает резкий вдох.
— Что, чёрт возьми, случилось с твоей рукой?
Я замираю.
Моя рука.
Огромный отвратительный синяк, который оставил Нейт.
Я неосознанно прикрываю его другой ладонью, в то время как отчаянно думаю, что сказать. Честность всегда лучше, верно? В данном случае я не была бы так уверена. Но я не обязана защищать Нейта. Я ничего ему не должна.
Кроме такого же синяка.
— Мм. Я столкнулась с Нейтом на пляже.
Данте смотрит на меня в замешательстве.
— Ты на днях натолкнулась на Нейта и получила синяк?
Я вздыхаю.
— Нет. Я на днях столкнулась с Нейтом на пляже, пока он разговаривал по телефону. Он подумал, что я подслушиваю, и немного разозлился.
Данте замирает, его глаза впиваются взглядом в мои.
— Нейт немного разозлился на тебя?
Каждое слово тщательно сформулировано и спокойно, словно лёд, и я ощущаю приближение бури. Я практически чувствую, как волосы на моих руках встают дыбом. У меня дурное предчувствие. Оно ощущается за милю отсюда. Рассказывая Данте о случившемся, я фактически подписываюсь под тем, что я и Нейт — враги навсегда.
Но правда всегда лучше.
Правильно?
Я киваю.
— Он думал, что я подслушиваю.
А я и подслушивала.
— О чём таком важном он говорил? — спрашивает Данте, в его голосе всё ещё слышится ледяное спокойствие. — Наверняка, о вопросах национальной безопасности.
Он встает на ноги, вытирается полотенцем и тянется к рубашке. Это не может означать ничего хорошего. Кроме того, я бы предпочла, чтобы он остался без рубашки. Не хочу, чтобы он преследовал Нейта. Из подобных ситуаций с фермерскими парнями в Канзасе я знаю, что они редко заканчиваются хорошо. Кости ломаются, глаза чернеют, летят брызги крови.
— Нет. Я не совсем поняла, о чём он говорил. Он пытался что-то найти, так он сказал. И он упоминал твоё имя. Но, честно говоря, я не могу сказать, о чём был разговор. Возможно, он вообще ничего не значил.
— Это не имеет значения, — заявляет Данте. — Потому что он поднял на тебя руку. И это было ошибкой.
Я снова вздыхаю.
— Данте, пожалуйста. Всё уже позади. Что толку конфликтовать с ним. Думаю, у него просто был плохой день.
— Ну, сегодня у него будет ещё один такой день, — уходит Данте.
Я сижу, замерев на мгновение, прежде чем подняться и последовать за ним.
Он уже держит телефон, оставляя Нейту злобные голосовые сообщения. По крайней мере, я предполагаю, что Нейту.
— Перезвони мне, ублюдок. Сейчас же.
Я искренне надеюсь, что это Нейт.
Данте засовывает телефон в карман и продолжает идти.
— Куда мы идём? — спрашиваю я, спеша за ним по пятам, как щенок. Это всё, что я могу сделать, чтобы не отставать. Он движется очень быстро. И ноги у него очень длинные.
Мы пролетаем сквозь весь Старый Дворец и выходим на другую сторону, прорываясь через главные двери как раз вовремя, чтобы врезаться в... Нейта. И его отца, Натаниэля. И Дмитрия.
Я сглатываю.
Все трое удивлённо смотрят на нас, и Данте не тратит время на любезности или объяснения. Он с силой толкает Нейта, заставляя его споткнуться о белую мраморную ступеньку.
— Какого чёрта? — Нейт выглядит сбитым с толку, и Дмитрий хватает Данте за руку.
— О чём ты думал? — требует Данте, вырываясь из рук отца. Дмитрий крепко удерживает его.
— О чём ты думаешь? — шипит Дмитрий, рывком притягивая Данте. — Прекрати это.
Данте сбрасывает его руки.
— Тебе нравится избивать женщин? — холодно спрашивает он, делая шаг прямо в личное пространство Нейта. Нейт спокоен, не переживает. Он смотрит Данте прямо в глаза.
— Я не знаю, о чём ты говоришь, Данте, — говорит он. Моя рука автоматически нащупывает болезненный синяк на руке. Взгляд Нейта скользит по мне, и я вижу в его глазах, что он точно знает, о чём говорит Данте.
Но он очень хороший лгун.
На лице Нейта тут же возникает выражение невинности и недоумения. Я практически чувствую на своей шее дыхание его отца, так близко мы стоим друг к другу. Это первый раз, когда я вижу отца Нейта. Он совсем не похож на него. Он ниже, его волосы темнее. Он кажется добрее и, как и все мы, ждёт объяснений Нейта. А они вот-вот последуют, но будут полным враньём.
— Данте, это из-за Риз? Мне очень жаль, приятель. Я не хотел причинить ей боль. Она споткнулась на пляже, и я потянулся, чтобы поддержать её. Конечно же, я не собирался бить её.
Нейт смотрит на меня.
— Ты думала, что я намеренно причиняю тебе боль, Риз? Мои извинения. Конечно, это было не так. Ты можешь меня простить?
Его лицо холодно, а глаза будто лёд. Но слова он говорит правильные. Как мы теперь можем спорить с ними перед Дмитрием и Натаниэлем?
— Я тебе не верю, — спокойно говорит Данте. Полагаю, это именно то, что он чувствует. Мы просто рассказали всё, как есть. Я резко вздыхаю, когда Натаниэль делает шаг вперёд.
— Ну же, Данте, — тихо говорит Натаниэль. — Нейт говорит, что это было непреднамеренно. Ты веришь, что он навредил девушке, которую едва знает? С какой целью? Давайте не будем торопиться. Давайте успокоимся и будем взрослыми. Возможно, твой разум затуманен, потому что ты завидуешь тому, что Нейт оказался на пляже с Риз первым?
— Я не завидую Нейту, — отвечает Данте. — Я просто знаю Нейта лучше, чем вы, сэр.
— Данте! — рявкает Дмитрий, его лицо темнее тучи. — Извинись немедленно. Это просто смешно. Нейт извинился. Это была случайность, — он оборачивается ко мне. — Моя дорогая, я искренне извиняюсь за то, что ты пострадала здесь, в Кабрере, под моим присмотром. Я заглажу свою вину перед тобой. Надеюсь, ты не будешь считать Нейта виновным. Я верю, что его намерения были чисты.
Нет, они не были чисты.
Но Дмитрий ждёт, когда я заговорю, соглашусь с ним, и я киваю.
— Всё нормально. Всего лишь небольшой синяк.
— Это не нормально, — возражает Данте, но отец хватает его за руку.
— Данте, — шипит он на ухо сыну. — Достаточно. Мы на людях.
Данте не двигается.
— Теперь извинись, — шипит Дмитрий. Данте так крепко сжимает челюсть, что дёргается небольшая мышца у его губ. Его прекрасных губ. Я съёживаюсь при мысли о том, что Данте должен извиниться перед этим чудовищем.
— Извинись, — снова говорит Дмитрий.
Данте вздыхает, неохотно расправляя плечи, высвобождая руку из захвата Дмитрия. Он смирился со своим долгом. Я вижу это по его лицу. Это та роль, которую он играл в своей жизни много, много раз. И вот теперь снова. Я не завидую ему.
— Прошу прощения, — холодно говорит он чудовищу-Нейту. Он делает два шага в мою сторону, чтобы пройти мимо Нейта, и, когда он оказывается рядом с ним, он наклоняется и шепчет ему на ухо:
— Ни за что.
Не уверена, слышал ли это кто-то ещё, кроме меня и Нейта, но выражение его лица бесценно. Он в бешенстве и не может ничего сказать.
Дмитрий и Натаниэль кивают и возвращаются в здание, будто дело закрыто. Я сомневаюсь, что возникшая ситуация их заботит, по крайней мере, до тех пор, пока не пострадает их имидж. Уверена, они хорошие люди. Но и общественные деятели. Их приучили всегда думать об общественном мнении. Не могу их в этом винить.
Натаниэль оборачивается, дойдя до дверей.
— Ты идёшь, Нейт?
Я понимаю, что он не хочет оставлять Нейта здесь. Он не хочет рисковать тем, что Нейт совершит ещё одну досадную ошибку. Я вижу это по его лицу. Он знает своего сына. И он, вероятно, знает, что Нейт намеренно оставил синяк на моей руке. Я пристально смотрю на него. Он бросает взгляд в мою сторону, который почти кажется извиняющимся. А затем эмоции исчезают с его лица. Он терпеливо ждет, пока Нейт присоединится к нему, а затем кивает Данте.