Девушка для Данте (ЛП)

«Сгораю заживо на жаре. А ты?»

Проходит не более двух секунд.

«О, я тоже. Я просто хочу, чтобы ты знала, что я люблю тебя»

Я снова улыбаюсь, потому что знаю, что будет дальше в этой игре. Мы играем в неё уже на протяжении трёх недель. Один из нас говорит: «Я люблю тебя».

Затем другой спрашивает: «Насколько сильно?»

И затем другой выдумывает какое-то невменяемое и безумное количество любви.

Больше, чем океан.

Больше, чем акула любит человеческие конечности.

Больше, чем Гевин любит свое отражение.

Больше, чем баскетболисты любят стероиды.

Больше, чем шоколад, больше, чем вино, и намного, намного больше, чем анчоусы.

Больше, чем вчера, но меньше, чем завтра.

Это безумная и банальная игра, но мы делаем то, что должны делать, чтобы не сойти с ума.

Потому что быть на расстоянии действительно отстой.

Так что я сегодня подыгрываю, хотя и чувствую себя обиженной.

«Насколько сильно?» — печатаю я.

Данте отвечает не сразу, что заставляет меня нервничать. Я действительно в настроении услышать, как сильно он меня любит. Потому что я скучаю по нему ТакЧертовскиСильноЧтоМогуУмереть. Серьёзно.

— Так сильно.

Это его голос.

Я оборачиваюсь, и он действительно здесь.

На моей кухне.

Этого не может быть.

Но он здесь.

Данте стоит в дверном проёме, заполняя его собой так, как может только он. Его голубая футболка подчёркивает его голубые сверкающие глаза. И ОБОЖЕМОЙ. У меня вот-вот случится сердечный приступ.

Моя бабушка стоит рядом с ним и тоже выглядит удивлённой. Но она и близко не так удивлена, как я. Мой рот открывается, и тут я вспоминаю, что могу двигаться.

Я вскакиваю с места и бросаюсь в его объятия.

— Данте! Что ты?.. Как ты?.. Я имею в виду. ОБОЖЕМОЙ.

И я целую его.

И я знаю, что бабуля стоит прямо за ним, но мне всё равно, потому что мне не хватало его больше, чем женщине с ПМС не хватает M&M’s. И я говорю ему об этом.

— Проникновенно, — криво усмехается он, когда я крепче обнимаю его за шею.

И я снова целую его.

И вдыхаю его запах. Земля, море и солнце.

Это он. Это, в самом деле, действительно, он.

— Не могу поверить, что ты здесь, — говорю ему я. — Как ты здесь оказался?

Он пожимает плечами:

— Мой отец сказал, что всё уже достаточно успокоилось, чтобы я мог уехать. Поэтому я здесь. Он знает несколько людей, ну ты знаешь. Людей из Международной Программы Обмена Студентами.

Он молчит и смотрит на меня.

И я вижу, как блестят его голубые глаза. ОБОЖЕМОЙ, я что-то пропустила.

Подождите. Что?

Я осознаю, что он только что сказал.

— Международная Программа Обмена Студентами? — повторяю я. — Ты останешься здесь?

Не могу поверить своим ушам. Этого не может быть.

Но я думаю, что это так.

Он кивает.

— Вот, как сильно я люблю тебя, — говорит он. — Я приехал в горячий-как-адская-кухня-Канзас в свой выпускной год, чтобы быть с тобой. Настолько сильно.

Я ошеломлена.

— Это очень много, — замечаю я. — Думаю, ты выиграл.

Он смеётся и поднимает меня на руки, а я обвиваю ногами его талию. Затем я зарываюсь лицом в его шею, как хотела сделать это в первый раз, когда встретила его. Но в этот раз я уже не буду выглядеть сумасшедшей, как тогда. Я просто похожа на девушку, которая полностью влюблена в своего парня.

Меня переполняет радость. Я не могу сдерживать её и просто хочу рассмеяться.

У меня кружится голова.

— Я рада, что ты здесь, — говорю ему я. — Где ты остановился? Кто поменялся с тобой?

Потому что все знают, как работает эта программа. Ребёнок из другой страны приезжает, а местный школьник уезжает.

— В доме МакКейн, — отвечает он. И затем он ухмыляется.

И я смеюсь и качаю головой.

— Хороший ход, — говорю я. — Ты избавился от Квинна МакКейна. Я говорила тебе, что он не будет проблемой. Я больше не влюблена в него.

— Что ж, умный человек не станет рисковать, — серьёзно говорит Данте. И я снова смеюсь.

— Итак, Квинн отправился в школу в Кабрере? — спрашиваю я. — Не понимаю, как вы смогли провернуть всё это так быстро и так, чтобы я ничего об этом не узнала, но это не важно. Я просто рада, что ты здесь.

— О, я знаю некоторых людей, — пожимает он плечами. Затем он снова озорно ухмыляется. И, серьёзно, я могла бы смотреть, как он улыбается хоть весь день.

Весь. День. Напролёт.

Без шуток.

— Итак, — Данте смотрит на меня непринуждённо, словно не держит 124 фунта (Прим. пер.: около 56 кг) в своих руках. — Как здесь люди развлекаются?

— Ты когда-нибудь слышал про опрокидывание коровы? — невинно спрашиваю я.

Он качает головой, и я объясняю, а он смотрит на меня с сомнением. И я не могу винить его. Это действительно звучит как что-то выдуманное.

— Ну, тогда вместо опрокидывания коровы мы могли бы сыграть в прятки от твоего охранника, — предлагаю я, глядя через окно в задний двор на Рассела, осматривающего мой фермерский дом.

Данте смеётся:

— В прятки от охранника? Вот это моя девушка.

И он хватает меня за руку, и мы выскакиваем через парадную дверь, оставляя Рассела стоять на заднем дворе, выбегаем на улицу и прыгаем в мою машину.

Счастье снова вспыхивает во мне, и я улыбаюсь.

Потому что Данте прав. Я его девушка.

Я знаю, что это правда, потому что Данте Гилиберти покинул рай и проделал весь путь до Адской Кухни, чтобы доказать это.

И благодаря этому, я, наконец-то, знаю, что то, что Данте говорил всё это время, правда. Любовь — это всё, что имеет значение.

Это всё, что нам нужно.

Я улыбаюсь и поворачиваю ключ, и мы мчимся по подъездной дорожке, а за нами клубится пыль.

И я знаю, что Данте ещё кое в чём был прав.

Всё, действительно, будет хорошо.