Страница 3 из 6
– Ах! Вы почему встали? – пугается она. – Ложитесь обратно! Вы же после операции, вам надо лежать!
Она в два счёта оказывается рядом, суёт планшет на тумбочку и, мягко подталкивая меня ладонью в плечо, теснит в сторону кровати.
М-м-м, как же божественно она пахнет! Нет ничего более волнующего, чем запах осенних яблок на нежной белой коже! Это сводит с ума. Если бы у меня было чуть больше сил, я бы разложил её тут же, на больничной кровати…
Так! Собраться!
Пинками выгоняю размякшие мысли и несколько раз глубоко вдыхаю, усилием воли заставляя кровь вернуться в голову. Ложусь. А чего бы не лечь? Разговаривать и лёжа можно, а вопросов у меня скопилось немало…
– Как вы себя чувствуете? – вежливо, но довольно-таки равнодушно интересуется моя куколка. Вблизи становится заметно, что она далеко не так молода, как мне казалось. Сеточка мелких морщин под глазами, упавшие уголки губ, едва заметные брыльки… Пожалуй, она не намного меня младше, но это неважно. Фигурка как у студентки, даже под халатиком чувствуется, а главное – волосы. Сияющее тёплым светом облако, жестоко спрятанное под нелепый чепчик. Остальное – дело десятое…
– Плохо себя чувствую! – грубо отвечаю я. – Вы до сих пор не принесли мой телефон! Где он?
– Телефон? – рассеянно переспрашивает она меня, наставляя мне в лоб бесконтактный термометр. Мерзкая штука, всё время такое чувство, будто тебе целят в голову! – Какой телефон?
Куколка старательно заносит показания в приколотую к планшету таблицу.
– Мой телефон! – грубо отвечаю я. – Сотовый! Знаете, что это такое?
– Вы не волнуйтесь, пожалуйста, – строго отвечает она, поднимая на меня спокойные серые глаза. Серые? Мне казалось, она голубоглазая… – Естественно, я знаю, что такое сотовый телефон. Где вы его оставили? Откуда я должна вам его принести? Передач вам пока никаких не оставляли…
– Какие ещё передачи? – злюсь я, но говорю тише – её внушительный тон меня смущает. – Я не жду никаких передач! Ко мне никто не должен прийти! Я положил свой телефон вот сюда, на тумбочку, а сейчас его здесь нет, видите?
– Вижу, – кивает она, бросая взгляд на опустевшую тару из-под йогурта и чая.
– И?..
– Что «и»?…
– Да вы что, издеваетесь, что ли? – я срываюсь и снова ору. Забыв обо всем на свете, резко сажусь на кровати и тут же вскрикиваю – теперь уже от боли.
– Что такое? – холодно осведомляется она.
– Живот! Живот заболел, когда я сел!
– Ложитесь, – твёрдой рукой она толкает меня в плечо, одновременно с профессиональной заботой поддерживая голову. – Дайте, я посмотрю!
– Не надо ничего смотреть! – я хватаюсь за край футболки, чувствуя себя трусливым капризным мальчиком.
– Но вы же сами сказали, что вам больно, – её голос по-прежнему спокоен и равнодушен. До звезды ей – больно мне или щекотно.
– Это не ваше дело! – огрызаюсь я, и в ответ на недоумённый взгляд требую: – Доктора мне позовите! Пусть меня врач осмотрит!
Она снова глядит на меня, как на дурачка, вызывая новый приступ раздражения и желания показать ей, кто здесь главный, и с едва заметной ухмылкой произносит:
– Хорошо.
Куколка забирает мусор и лёгкими шагами выходит из палаты. Вот сучка! Ткнуть бы тебя лицом в подушку и заставить прокричаться до хрипоты!
В ожидании врача я представляю, как приятно, должно быть, мять своими пальцами белоснежные куколкины ляжки. Надо же, в моих глюках эта паршивка была намного покорнее! Воспоминания о том, как она искала сотовый под кроватью, заставляют меня улыбнуться.
А вообще пофиг какой у неё там характер. Это же куколка – всё остальное неважно. Её задача – сделать мне приятно. Если будет хорошо себя вести, ей тоже будет приятно – я умею быть нежным. Я умею быть любым, если речь идёт о золотистой богине, благоухающей осенними яблоками! До поры до времени… До того момента, когда получаю, что хочу! А получаю я всегда.
Где эта дрянь? Да она просто нарывается! Желание быть с ней нежным исчезает пропорционально времени, которое я трачу на ожидание доктора. К тому моменту, когда за дверью слышатся шаги, я прихожу к выводу, что медсестричка от меня ласки не увидит – сделаю, как мне нравится – и пусть спасибо скажет! Хотя так и так скажет, может, поплачет даже – и такое бывало…
Мысли застревают в голове, как недокрученное мясо в мясорубке – на пороге палаты в белом халатике стоит куколка! Чудесные волосы убраны в косу, на ногах тонкие чулки (мне хочется думать, что чулки, колготки – это так пошло!), теряющиеся под полами халата, целомудренно прикрывающего всё выше колен. Она обута в плетёные белые босоножки на плоской подошве, и мне почему-то кажется, что я их уже когда-то видел.
– Добрый день, – мило улыбается «доктор», подходя ко мне. – Медсестра передала, что у вас жалобы на самочувствие? Что болит?
– Вы кто? – только и произношу я.
– Дежурный врач, – самым естественным тоном поясняет она, доброжелательно глядя на меня зелёными глазами. – Сегодня выходной, ваш хирург тоже отдыхает, так что со всеми вопросами и жалобами, пожалуйста, ко мне.
– Я не об этом! Вы же…
– Что? – она по-прежнему лучится добротой.
– Скажите, мы с вами раньше нигде не встречались?
Вместо ответа она запрокидывает голову и жизнерадостно, заливисто смеётся, но, увидев моё далеко не весёлое выражение лица, берёт себя в руки.
– Простите! Мне показалось, что вы… скажем так, пытаетесь со мной познакомиться.
– Да, я был бы не против, – с ехидцей соглашаюсь я. – Очень хочется разобраться, что здесь происходит.
– Для начала давайте разберёмся с вами, – решительно перебивает она меня. – Итак, на что жалуемся?
Ах вот как? Дурочку решила включить? Ладно, подыграем!
– Во-первых, у меня болит живот…
– После операции болит? – деловито уточняет она.
– Нет! После операции всё было хорошо, я даже вставал, – при этих словах она хмурится, но ничего не говорит, – но недавно я резко сел и мне стало больно!
– Давайте я посмотрю, – она без всякого стеснения сдёргивает с меня одеяло и задирает футболку, обнажая живот. Ладно, пусть полюбуется: мой пресс – моя гордость! Тонкие тёплые пальчики аккуратно и профессионально прощупывают брюшную полость. – Так не больно?
– Нет.
– А так?
– Нет.
– Угу… Вот так нормально?
– Терпимо, – морщусь я, ощущая неприятное, но безболезненное давление.
– Хорошо, – она возвращает на место футболку и одеяло. – У вас всё хорошо, но постарайтесь не делать больше резких движений. Я попозже к вам ещё загляну.
Она направляется к двери, и я тут же, забывшись, делаю «резкое движение».
– В смысле?! – сажусь на кровати и тут же ойкаю.
– Вот именно таких движений, – с укоризной комментирует она. – Вы после операции, вам нельзя так дёргаться!
– Стойте! Я вас не отпускал!
На лице куколки возникает снисходительно-умильное удивление, словно на неё человеческим голосом намяукал котёнок.
– Я должна спрашивать у вас разрешения? – я её голосе явственно различается сдерживаемый смех. Хохотушка, чтоб её!..
– Должны! Я вам за это заплатил!
Её брови взлетают ещё выше, а ухмылка становится явственнее.
– Что-то не припомню, – нахально сообщает чёртова кукла.
– Не конкретно вам, а клинике! Заплатил за сервис, за обслуживание…
– Я так полагаю, в первую очередь вы платили за профессионализм врача, – снисходительно перебивает она меня. – Как-никак, вас оперировал лучший хирург в городе.
– И что теперь? На всё остальное можно забить? Мне, между прочим, до сих пор не принесли мой телефон!
– А я здесь при чём? – искренне недоумевает эта дрянь. – Какое отношение я имею к вашему телефону?
Ничего себе, борзая какая!
– Ваша медсестра обещала мне его найти!
– Я что, похожа на медсестру? – светлая бровь надменно изгибается, но я не успеваю ответить, что не просто похожа, а буквально одно лицо, как «врач» продолжает: – Если она вам сказала, что принесёт – значит принесёт. Постарайтесь отдохнуть и не дёргаться, и всё будет хорошо. Я к вам попозже ещё загляну, а сейчас, уж извините, мне надо идти.