Страница 6 из 6
Хоть бы приборы положила нормальные, стерва, а то этой фигулькой, предназначенной для размешивания сахара, много не навернёшь… Немного подумав, откладываю пластик в сторону и пью пюре через край, а потом тщательно вымакиваю стаканчик куском булки.
Усталость давит на плечи, а с поступлением пищи организм бросает последние силы на то, чтобы её переварить. Мне не хочется снова засыпать в этой постели, но я чувствую, что ни на что другое сейчас просто не способен. Как ни крути, а после операции нужно время, чтобы восстановиться…
Забираюсь под одеяло и стараюсь улечься поудобнее, но мне что-то мешает. Сую руку под подушку и выуживаю оттуда небольшого, с ладонь, плюшевого медведя…
Мне случалось дарить женщинам плюшевые игрушки. Не сказать, чтобы слишком часто это бывало – я не сентиментальный романтик, чтобы заниматься подобной хренью, но несколько раз, когда речь шла о том, чтобы расположить к себе очередную куколку, я покупал какую-нибудь тряпичную дрянь, от которой впечатлительные дурочки кипятком писают.
Помню, однажды приобрёл в цветочном магазине белого зайца – его бесконечные уши и лапы трепыхались и дёргались от каждого движения, а над мордой с розовым носом красовался цилиндр. Забавная игрушка даже у меня вызвала улыбку, а куколка – та вообще пришла в восторг. Трата того стоило – после неё золотистая дурочка позволила мне очень многое… А ещё больше я позволил себе сам.
В другой раз в какой-то сувенирной лавке я углядел сшитую из лоскутов девочку в длинном сарафане. У неё было белое личико и нитяные рыжеватые волосы – точь-в-точь моя тогдашняя подружка. Правда, когда я подарил ей игрушку, сучка скривилась, вся недовольная – не оценила моего жеста, за что и была потом наказана…
Хотя самый большой мой косяк был, когда одной очень красивой, но глупой девчуле я без задней мысли подарил жёлтого слоника, у которого шелковистая шерсть завивалась мелкими колечками. Прикольная игруха, но дурёха, которой она предназначалась, закатила мне такую истерику! Если честно не понимаю, как можно комплексовать из-за веса, если твои трусики запросто помещаются в твоём же кулачке…
Тем более не понимаю, почему дарить слона – это плохо, а дарить медведя – нормально? Тоже ведь не образец стройности… Однако я заметил, что эти плюшевые создания оказывают на большинство женщин какое-то прямо магическое действие. Приносишь ей в подарок такого и в половине случаев можно расслабиться – сама на шее висеть будет, а нависевшись от души, упадёт перед тобой на спину…
Поэтому, несмотря на странности в женском восприятии, плюшевых медведей я дарил чаще всего. Ведь не обязательно понимать, как это работает, главное – что можно пользоваться. Всего таких игрушек я дарил то ли три, то ли четыре, и вот такой вот маленький белый пушистик с красным шелковым бантом на шее среди них точно был.
Значит, это намёк… Значит, всё-таки женщина… Но кто? Игрушки я дарил только куколкам, но вспомнить какой из них что именно – я не смогу при всём желании. Не могу сказать, что их лица кажутся похожими одно на другое, как если бы они были светлокожими золотоволосыми японками, увидев – узнал бы, но не более того. А уж вспомнить, что там у нас с каждой из них было…
Схема-то стандартная: познакомился, поухаживал, получил своё, попрощался. Они, конечно, вели себя по-разному, кто-то ломался, кто-то сразу был не прочь, кто-то рыдал потом, кто-то проклинал, кто-то гордо уходил в закат… Я что, их всех помнить должен?
И эту стерву, которая всем здесь заправляет, я раньше в глаза не видел! Наверное…
Сон давит всё сильнее, но сквозь веки глаза режет этот настырный синюшный свет. Заставляю себя подняться, добираюсь до выключателя, хлопаю по нему ладонью – бесполезно! Несколько раз щёлкаю кнопкой туда-сюда и убеждаюсь: свет в палате я погасить не могу.
На всякий случай выхожу в предбанник, но там лишь один выключатель, от санузла, и он рабочий.
«Сука!» – устало думаю я. Снова ложусь, отворачиваюсь к стене и прикрываю глаза локтем. Теперь, когда я знаю, что возможности выключить свет у меня нет, его мерзкое свечение раздражает ещё сильнее.
Ну, погоди, сука! Дай мне только выспаться!
Мои планы поменялись, куколка. Теперь я не уйду отсюда, пока не найду тебя. Не найду и не заставлю сполна расплатиться за всё, что ты вытворяешь!
Я представляю, как она стоит передо мной на коленях, заплаканная и забрызганная, моя рука жёстко сжимает золотистую копну на её затылке, а в её глазах мольба о пощаде…
Нырнув я это сладкое видение, я погружаюсь в водоворот сна.
***
Ты мне врал… Ты мне врал!!! ТЫ МНЕ ВРАЛ!!! Ты мне врал!!! Ты мне врал… Ты мне врал!!! ТЫ МНЕ ВРАЛ!!! Ты мне врал!!! Ты мне врал…
Меня подбрасывает на постели. Распахиваю глаза, но почти ничего не вижу – вокруг темно. Очень скудный отражённый свет проникает в окно, но в самой палате – темнота. Темнота и дикие крики, носящиеся от стены к стене.
Громче. Тише. Ближе. Дальше. Грустно. Яростно.
Слова долбят мой мозг, сердце свалилось в желудок и трясётся в припадочных судорогах, лоб покрылся испариной.
– Хватит! – что есть силы ору я, пытаясь перекричать этот голос, который, забравшись в черепную коробку, бесчинствует там, миксером расшвыривая серое вещество по стенкам. Спросонья пробирает такая жуть, что всё, что я могу, это верещать, как перепуганная школьница: – Хватит! Хватит! Хватит!
Но она меня перекрикивает. Когда её голос набирает мощь – мой тонет в этом потоке парализованной щепкой, а когда стихает до шёпота – собственные крики раздирают мне уши стеклянным крошевом звенящей в нём истерики.
Я не был к такому готов. Сука, я же спал! Вот тварь!
Прооравшись, кое-как беру себя в руки. Выбираюсь из кровати, осторожно подхожу к двери и выглядываю в предбанник. Здесь тоже нет света, но его полоска пробивается из коридора. Выглядываю уже туда – пустота и крик…
Встаю на середину коридора и ору изо всех сил:
– Слышишь ты, тварь? Заткнись! Что тебе от меня нужно? Ты меня достала! Либо говори, что тебе нужно, либо отвали от меня!
Реакции – ноль, никаких изменений в окружающей действительности.
– Ты больная! – в ярости выплёвываю я в воздух. – Двинутая! Я тебе шею сверну, поняла? Только попадись мне на глаза!
Ты мне врал… Ты мне врал!!! ТЫ МНЕ ВРАЛ!!! Ты мне врал!!! Ты мне врал… Ты мне врал!!! ТЫ МНЕ ВРАЛ!!! Ты мне врал!!! Ты мне врал…
Эти вопли выдёргивают из тела мои натянутые до предела нервы, волна ярости набирает обороты и я, забыв и про живот, и про то, что после операции полагается лежать, а не заниматься физическим трудом, ношусь по коридорам и ломлюсь в каждую дверь. Мне поддаются только санузлы: один на втором этаже и два на первом. Её адский крик не стихает ни на секунду, клиника переполнена терзающими слух звуками.
Везде всё заперто, в окнах – темнота, в главном холле тускло светит лампочка аварийного освещения. Синяя. Окно за стойкой ресепшена выходит на большую стоянку, за которой раскинулся широкий газон. Ещё дальше в несколько рядов высажены сначала кусты, потом молодые деревца – не то берёзы, не то клёны, отсюда не разобрать, а за ними забор. Обычный забор из профнастила, примерно в два человеческих роста, если я правильно помню, выкрашенный синей краской.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.