Страница 6 из 184
— Этой ночью.
— И сразу на дежурство?
— Служба. Но сегодня вечером я свободен. А вы?
— Еще не решила.
— Так решайте. «Три карты» — приличный кабак?
— Неужели вы полагаете, что я бываю в неприличных?
— Да нет, я не то… — вояка на секунду смешался, — я имею в виду форму одежды, так сказать, чтобы не выглядеть неуместно…
— Смокинг необязателен, — смеется Юля. — Только…
— Что только?
— Это очень дорогой ресторан. Старлей хмыкает и сальным взглядом собственника окидывает фигурку девушки:
— А я человек не бедный. Так до вечера?
— Может быть, — пожимает плечами Юля.
— Так нам можно ехать?! — произносит Леночка раздраженным тоном отвергнутой красавицы. Лейтенант усмехается всепонимающей гримаской опытного сердцееда, полупрезрительно кивает мне:
— Езжайте.
— Товарищ старший лейтенант, для вас сообщение от «сокола-три»! — кричит один из бойцов от «уазика».
Старлей неспешно идет к машине — и, наверное, кажется самому себе в этот момент Микки Рурком, Сталлоне и Шварцнеггером одновременно.
«Жигуленок» набирает скорость. И тут девчонки начинают хохотать. Сначала Леночка — она словно поперхнулась чем-то, плечи затряслись:
— Пе… пе… петух гамбургский… ха-ха-ха…
Юля тоже смеется, уткнувшись носом мне в шею:
— К-к-конь педальный! Ха-ха-ха…
— Булит недобитый!
— Хамса баночная!
— Башмак конвойный!
Насмеявшись, девушки вытирают слезы. Закуриваем втроем.
— Дрон, поймайте что-нибудь веселенькое, — просит Юля.
Щелкаю тумблером.
Это конец, конец любви, пробил ее последний час…
— Не, это трагедия, — улыбаясь, комментирует Леночка. — Так и кажется: душка-певец уже выложил свое хозяйство на чурбачок, допоет — и. ухнет топором.
Забывая, что его конец — национальное достояние и принадлежит народу.
— «…по сообщению Интерфакса. Между тем близкие к правительственным кругам заслуживающие доверия источники утверждают, что вице-премьер не только знал об открытии этого счета, но и заранее перевел на него пятьдесят миллионов долларов, валютные средства, которыми расплатились покупатели за первую партию стратегического сырья. В свою очередь Николай Игнатьев, доверенное лицо вице-премьера, обвинил…»
— Дрон, да выключи ты эту мутату!. — возмутилась Леночка.
— Ребята, поймайте музончик повеселее, — закапризничала Юля.
Отказать даме не могу — снова тянусь к ручке настройки.
— Дай я попробую, — просит Лена.
— «Восьмой», я «четвертый», прием… «Восьмой», я «четвертый»…
— «Четвертый», я «восьмой», что у вас?
— Чего это такое? — спрашивает Юля.
— Похоже, милицейское радио, — отвечаю я.
— Как интересно… Послушаем? Лена кивает и смотрит на меня. Ха, если им интересно, то мне и подавно!
— «Восьмой», я «четвертый»… «Восьмой», я «четвертый»…
— «Четвертый», я «восьмой», да говори же, блин горелый! Где находишься, что? Докладывай!
— Нахожусь на тридцать первом километре загородного шоссе…
— Итит твою… Как вас туда занесло, «четвертый»?.. Чего молчишь, я тебя русским языком спрашиваю — где ваш участок и каким рожном вас занесло аж на тридцать первый?.. Не слышу, прием!
— Мы решили проверить…
— У всех ли загорающих девок целки на месте?.. И не свисти мне…
— Да товарищ капитан, труп у нас тут!
— Че-е-го?!
— «Жмурик»!
— Свежий?
— Ну. Теплый.
— Мужик?
— Ага. И здоровый притом. Морда вся разбита. И — водярой разит.
— Документы?
— Никаких.
— Не бомж?
— Нет. Брючата стильные, «шузы» под лак, «котлы» швейцарские, баксов на сто тянут…
— Значит, не ограбление…
— Не похоже… А может, и грабанули — кто знает? Может, чувак золота или баксов чемодан вез…
— На чем вез? Машина стоит?
— Не, машины нет, но непохоже, чтобы малый сюда пешком приперся. Не из таких он.
Я сижу, вцепившись в руль, и чувствую, как пот струйками сбегает по спине.
Неужели верзила сыграл в ящик? От легкого нокаута? Плохо мое дело… Все мои давешние преступления, благосовершенные и надуманные, как менее тяжкие, поглощаются одним: преднамеренным убийством…