Страница 82 из 89
- Представь, что ты, Като - относительно молодой и перспективный бакардийский политик, - начал он, начиная мысленно разматывать нить, конец которой давно уже держал в руках; картины прошлого и настоящего сменяли одна другую, сплетаясь в крепкую цепь из причин и последствий, и Бертран мог только удивиться, почему раньше он не замечал этого. - У тебя весьма прогрессивные для нашей страны взгляды, в особенности - на европейскую интеграцию. Тебе удается, пусть не с первой попытки, избраться в президенты под лозунгом грядущего объединения. Тебе кажется, что страна полностью готова к тому, чтобы стать частью Союза… и тебя поддерживают твои многочисленные брюссельские друзья, давно стремящиеся включить Бакардию в свои тесные дружеские ряды.
Когда купили Фейерхете? Что ему пообещали? Бертран пытался вообразить себе ответ на этот вопрос, но раз за разом упорно возвращался к ощущению, будто пытается объять необъятное. Впрочем, теперь это было не важно - малозначащая деталь, которая могла бы оживить повествование, но не затронула бы его суть.
- В то же время тебе прекрасно известно, что в этой игре у тебя будет противник, - продолжал Бертран беззаботно, будто они с Като были на вечеринке, и он, думая вызвать ее улыбку, рассказывал ей забавную байку. - Даже больше - смертельный враг, который всегда воспринимал сближение с Европой в штыки. Ты знаешь, что он сделает все, чтобы тебя уничтожить, если ты объявишь об интеграции… и он действительно способен сделать это, ведь он - “некоронованный король Бакардии”, и мало что может поспорить с влиянием, которое имеет он на жизнь этой страны. И в партии, к которой ты принадлежишь, у него хватает своих людей. Тех, кого он использует, чтобы смести тебя с политического поля. Бомбы отложенного действия. И одна из них - прямо у тебя под носом.
- Берти…
- Нет-нет, дослушай меня до конца. Ты недолго думаешь, что делать - тебе в голову приходит простой и беспроигрышный план. Почему бы не назначить неудобного тебе человека на министерский пост, а потом сделать ответственным за непопулярные шаги правительства? Почему бы не связать его имя с крайне жесткой реформой, которая непременно вызовет массовое недовольство, даже протест? Почему бы паралелльно с этим не уничтожить его репутацию, раздобыв кое-какой компромат и вывалив его в прессу, чтобы возбудить всеобщую ненависть, накалить ситуацию до предела возможного? Все, что нужно сделать потом - убрать его с поста. Сделать вид, будто прислушался к народу, будто позволил беспорядкам повлиять на себя. Обставить его скандальную отставку так, будто он один, и только он был виноват в том, что происходило в Бакардии в последние месяцы. Отозвать реформу, смягчить ее, потом все равно принять - но по-другому, с помощью других людей, в чьей верности нельзя будет сомневаться. Поднять за счет этой истории свой собственный рейтинг - и, успешно переизбравшись, подписать соглашение об интеграции.
Като долго не отвечала. Бертрану успели принести лобстера, и он, поняв, что не справится с разделкой одной рукой, отложил телефон на край стола и включил громкую связь. Скрываться ему было не от кого - да он был бы и рад про себя, обнаружься за соседним столиком какой-нибудь особенно пронырливый журналист.
- Что ты будешь делать теперь? - раздался из динамика напряженный голос Като.
- В первую очередь - как следует пообедаю, - добродушно ответил Бертран, щипцами разламывая хрустнувший панцирь. - Я сегодня даже не завтракал. А ведь мне предлагали. Зря я отказался.
Странно, но Като даже не стала раздраженно выговаривать ему, что его попытки паясничать никуда не годятся. Наверное, она решила, что он в шоке или что-то в этом роде - и Бертран, глядя на себя со стороны, мог бы с ней в этом согласиться.
- А потом?
- Потом?.. - Бертран взглянул на бутылку, опустошенную им почти наполовину, и подавил свалившееся на него юношеское желание приложиться прямо к горлышку. - Потом попробую спасти кое-что… что, я надеюсь, все еще можно спасти.
***
Когда Алексия Арнульфинг вышла из редакции “Вестника Бакардийского трудового сопротивления”, было уже ближе к ночи; к счастью, с девчонкой не было ни Идельфины, ни кого-то еще, для кого Бертрану пришлось бы придумывать подходящее пустословное объяснение, и он, готовясь выбраться из машины, сказал шоферу:
- Будье добры, сходите за сигаретами и бутылкой “Перье”. Возвращайтесь через полчаса.
Тот, понятливый малый, исчез тут же, и Бертран скупо порадовался про себя тому, что остался хоть один человек в его окружении, на кого еще можно положиться. Сам же он отправился догонять Алексию - она направилась в противоположную от него сторону, заткнув уши наушниками, грохочущую откуда музыку было слышно даже на расстоянии нескольких шагов; конечно же, приближения Бертрана она не заметила, и поэтому, когда он остановил ее, схватив за плечо, вскрикнула почти в полный голос:
- Эй, какого…!
- Тише, - Бертран не выпустил ее, опасаясь, что ее первым порывом будет обратиться в бегство, но тут же выяснилось, что он изрядно недооценил ее умение постоять за себя - быстрее, чем он успел сказать хоть слово, Алексия выхватила из кармана газовый баллончик и направила ему в лицо.
- Вы! Какого еще черта вам от меня нужно!
Возможно, в прошлой жизни эта девица была амазонкой, но Бертран не позволил ее воинственности себя обескуражить - отступил на полшага, поднимая руки, будто в знак сдачи, и заговорил самым мирным и благожелательным тоном, на который был способен:
- Простите, я не хотел вас пугать. Вы можете уделить мне несколько минут?
Алексия обвела его настороженным взглядом, будто пытаясь понять, не прячет ли он под одеждой оружие. Бертран продолжал спокойно улыбаться ей; про себя он не был до конца уверен, что она не сбежит все-таки, предварительно отправив весь заряд баллончика ему в глаза, но в какой-то момент ее рука дрогнула, опускаясь, хотя выражение лица осталось все тем же настороженно-враждебным.
- Что вам нужно?
- Поговорить, - ответил Бертран кротко и махнул рукой в сторону оставленной им машины. - И кое о чем попросить. Это не займет много времени. Если хотите, я потом отвезу вас домой.
- Моя машина за углом, - ответила она, - а вы что, думаете, что я настолько тупая, чтобы сесть в вашу?
Стоило признать - ее упертость и глупость Бертран тоже недооценил.
- Госпожа Арнульфинг, - произнес он, улыбаясь старательнее и проникновеннее, - я понимаю, что являюсь закоренелым мерзавцем в ваших глазах, но неужели вы думаете, что я способен на похищение? В ближайшее время мне и так предъявят обвинение - в лучшем случае только одно. А я бы совершенно не хотел множить число заведенных против меня уголовных дел.
Алексия колебалась. Присущей их пишущей братии инстинкт, несомненно, влек ее на близкий запах жареного, вступая в ожесточенное противостояние с инстинктом самосохранения, и Бертрану оставалось только ждать, который из них одержит верх. На то, чтобы принять решение, Алексии потребовалось с полминуты - она обернулась на здание редакции, будто боясь, что из погасших окон за ней наблюдают, передернула плечами, будто от холода, и заявила с решимостью человека, сделавшего рискованную ставку:
- Ладно. Но двери не запирать.
- Я и не думал, - заверил ее Бертран, галантно распахивая перед ней дверь. Метнув на него еще один подозрительный взгляд, Алексия все же юркнула на сиденье, и Бертран опустился рядом с ней, проверил, полностью ли поднято стекло.
- Вы позволите мне закурить?
- Нет.
И все же она была забавной - маленькая и безобидная копия Идельфины. Та, насколько Бертран помнил, табачный дым не выносила, выразительно начиная чихать и кашлять каждый раз, когда мимо нее проходил кто-то, только что вышедший из курительной. Алексия, похоже, впитала все ее манеры, как губка, даже нос пыталась морщить точно так же, хотя ее лицу, еще сохранившему детские черты, это абсолютно не шло.
- В первую очередь, хотел бы поздравить вас, - обратился к ней Бертран. - Вы победили. Я уничтожен и в скором времени исчезну с политической сцены. Не думаю, правда, что вы будете скучать по мне - вам будет с кем бороться и в мое отсутствие.