Страница 18 из 21
И Вильгельм пошел на хитрость.
Он объявил, что согласен принять условия герцога. Народ возликовал, министры возразили:
-Сегодня они требуют этого, а завтра?
-А завтра они вернутся к прежней жизни. Мы утешим их, а после вернем на прежнее место, не позволяя даже мыслить больше о переменах.
-Они прибьют тебя! – категорично ответствовал барон Гаде, узнав о призвании Мерона к королю для перемирия.
-Пусть, - отмахнулся герцог. – народ меня запомнит. Какое мне дело до жизни, если я бессмертен?
-Идиот, - вздохнул барон. – Смельчак? Герой? Безумец! Вот оно тебе надо было, скажи?
-Надо. Мне и всем.
***
Перемирие ознаменовалось праздником, народ утих, а король Вильгельм подчеркнуто-вежливо пригласил герцога Мерона стать послом за Моря.
Герцог знал, что этот путь последний. Но он не собирался отступать, прятаться и даже драться за свою жизнь, потому что полагал, что сделал куда больше, чем мог мечтать сделать, и больше, чем сделал бы, если бы прожил по написанному и ожидаемому.
Без всякого страха он взошел на корабль, усмехнувшись про себя, что корабль хорош, свеж и изящен – идеальная гробница!
Команда как на подбор: вежливая, профессиональная, уважительная. Все знали свое дело и не выдавали себя, герцог Мерон даже позволил себе помечтать, что все обойдется и его молодая мятежная жизнь продлится, но…
Он не верил в сказки слишком уж долго. На второй день пути герцог Мерон оттащил грубо и нахально капитана корабля в сторону и спросил строго:
-Когда это случится?
-Что? – испугался капитан, который, судя по всему, сам был не в восторге от своего пути и приказа.
Славный человек! Честный только для убийцы.
-Не держите меня за идиота! – рявкнул герцог.
Капитан опустил глаза:
-На закате.
-Я хочу быть готов, - уже мягко промолвил герцог Мерон, досадуя, однако, впервые в жизни на свою правоту. – Как это будет?
-Кинжал.
-У вас твердая рука?
Капитан, сбитый с толку, не ответил. Герцог Мерон сам схватил его руку и осмотрел с большим вниманием:
-Годится!
И пошел по палубе. Отчаянный вскрик капитана заставил его обернуться:
-Я не хочу! Я не хочу, господин! Мне противно, я…
-Надо! – пожал плечами Мерон. Настроение у него улучшалось. Как настоящий мятежник он жил совсем не так, как другие, и даже смерть встречал улыбкой, а не страхом и нелепой попыткой к спасению.
***
День был долгий. Герцог Мерон провел его на палубе, перешучиваясь и переговариваясь с матросами, расспрашивая их о жизни, о счастье и мечтах. Капитан бледнел и трясся, проклиная свою рабскую судьбу, свой долг и всю жизнь, что обрушилась на него. Да даже вознаграждение, обещанное ему в тысячу золотых монет, вдруг жгло и карман, и руку.
К закату капитан был готов сам себя ударить кинжалом, но герцог – спокойный и хладнокровный, угадав его мысли, сказал мирно:
-Спокойно, капитан. Не вы, так другой. А вы человек славный. Лучше уж погибать от руки честной…
Капитан сглотнул и медленно потянул кинжал, не сводя взгляда с широкой улыбки герцога Мерона.
-Я, пожалуй, полюбуюсь морем, - герцог мирно развернулся спиной к капитану, как будто бы сейчас не ждал удара.
Но даже когда ты храбр, твоя спина напрягается, ведь ты проживаешь последние мгновения.
«Я порочен и я чист. В целом?..доволен!»- решил для себя герцог Мерон, призванный в столице Мятежным.
Море уносит все. То, что не скрывает огонь и земля, пожирает вода. Холодный склеп, темнота и нет ни одной попытки к восстановлению всей картины. Лишь тело, лишь несчастный случай. Смыло волной, буря…
Вода – коварная и равнодушная, ласковая и жестокая. Последний плен!
11. Доверие
«Придворным верить нельзя» - так решил в один, далеко не прекрасный день принц Миран. С самого утра королевство затянуло беспросветными тучами, и юный принц Миран, желавший отправиться утром на охоту, был раздосадован и разъярен.
Нет, теплилась еще надежда на сочувствие отца, но тот твердо возразил:
-Нет! ты можешь простудиться. Никакой охоты в дождь!
Принц расстроился, но спорить с отцом не посмел. Придворные, собиравшиеся сопровождать еще вчера его на охоту, наперебой высказывали свое сочувствие:
-Не расстраивайтесь, ваше высочество, на ваш век еще будет добыча!
-Не переживайте!
-Мы скорбим вместе с вами.
Принц хмурился – его слова не утешали. Он хотел поехать на охоту именно сегодня, слишком долго ждал и без того отложенного блаженства, повинуясь своему долгу и обучаясь в Цитадели. Один день в месяц ему была позволена полная свобода – никаких занятий, никаких книг и чернил, и…
Дождь. Проклятый дождь!
Принц Миран бесцельно бродил по саду, нарочито шлепал по лужам и не знал, чем себя еще занять, когда услышал разговор двух придворных, из числа тех, кто более других утешали его горе. Придворные шли, не торопясь и не зная, разумеется, что могут быть услышаны в эту минуту.
Принц Миран, не отдавая полного отчета своим действиям, метнулся к огромной статуе древнего воина и притаился, ожидая, пока эти двое пройдут мимо.
Но, по мере того, как они подходили, и как разгорался их разговор, принц Миран и думать забыл о своем укрытии – такая обида поднялась в нем!
-Хвала богам, - говорил первый, - что сегодня зарядили дожди, а не то пришлось бы опять по этим лесам шататься!
-Тише, - уговаривал второй, - этот юнец еще дитя, но он вырастет и вспомнит верных своих друзей…
Так, пересмеиваясь, придворные прошли мимо, а Миран готов был разрыдаться: ему-то казалось, что восторги этих двух придворных самые настоящие, а они притворялись! Притворялись, что им нравится охотиться на оленей, скакать на лошадях и бродить по темному лесу, а они лишь…лжецы!
Когда спала обида, когда отхлынула от сердца боль, Миран понял: «верить придворным нельзя».
***
Своему Старому Мудрому Учителю принц Миран перестал верить сам, без обид, но с насмешкой. Старый и Мудрый Учитель (старый – по факту, а Мудрый – по его собственному признанию), объяснял все явления жизни вмешательством Божьим.
-Но почему он умер? – допытывался Миран, тыча пальцем в портрет своего предка. – Ему не было еще и сорока!
-Божье вмешательство, ваше высочество!
-Какое вмешательство? Почему?
-Неисповедимы пути бога…
Миран махнул рукой, и, жаждая ответов, зарылся тайком в архивные свитки, откуда выяснил, что его предок, тот самый, с портрета, которому не исполнилось еще и сорока, умер от яда, подсыпанного ему придворными.
Так Миран вновь убедился, что придворным веры быть не может, а заодно и перестал верить Старому Мудрому Учителю.
Более того, начал даже подтрунивать. Старый Мудрый Учитель твердил:
-И случилась у реки битва…
-А точно – у реки? – переспрашивал Миран.
-У реки, ваше высочество.
-А мне привиделось сном, что не у реки.
-У реки, ваше высочество, - терялся Старый Мудрый Учитель.
-Но сон послан волей божьей, а та не лжет. Значит, битва была не у реки? Бог ведь не может ошибаться?
-Не может…- Старый Мудрый Учитель растерянно моргал.
-Стало быть, битва была не у реки?
-Стало быть…
И тут Миран наносил финальный удар:
-А если все-таки у реки?!
Старый и Мудрый Учитель жалко путался, сам не зная, у реки была битва или нет, и путались его слова, и знания он давал совершенно бесполезные и сбивчивые. Миран решил не обращать на них внимания и перестал доверять этому человеку окончательно.