Страница 81 из 252
Он не беспокоился о себе. Он знал, на что шёл. С самого начала знал, как встретил Моргану. Только слепец не понял бы, что рядом с этой женщиной будет интересно, но недолго, и опасно будет…всегда, пожалуй. Уриен прекрасно понимал, что по этой лишь причине Моргана долго и отвергала его ухаживания, боясь причинить ему боль, навредить.
Глупая! Видеть её и знать, что не было даже крошечных и жалких моментов счастья — куда хуже, чем смерть и позор.
Уриен подумал об этом и ухмыльнулся собственному отражению в грязной, натёкшей с потолка луже — кажется, он начинал понимать Ланселота…к чему бы это?
-К дождю! — рассмеялся он сам себе, и расправил затёкшую руку, чтобы лечь удобнее.
Граф Уриен не жалел о том. Что поступил так с Кармелидом, единственное, сейчас он думал. Что его нужно было всё же убить. Хотя…может и не нужно. Сожаления не было. Не было и страха за собственную жизнь. Была только память, капающая с потолка вода, полумрак и давящий холод стен.
Уриен лежал на полу, вспоминая моменты из своей жизни, пытаясь подвести итог к ней, если всё кончится для него смертью. Он хотел понять, чего в жизни совершил больше — плохого или хорошего? Понять, что ждёт его за чертою жизни…
-Ваше величество, я буду предан вам и вашим землям, пока могу дышать, пусть моя кровь льётся для вашего счастья! — молодой Уриен Мори поднялся по знаку принца де Горра с колен и кивнул ему серьёзно, — это правда. Пусть Камелот стоит выше отдельных герцогств и земель, но я буду…
-Я знаю, — ответил Мелеагант и помрачнел. — Я всё знаю, Уриен.
Уриен поднял голову: шёпот или показалось? Показалось! Он лёг обратно на холодный пол и продолжил путешествие по воспоминаниям.
-Женился бы ты! — с укоризной качала головой мать, и Уриен вдруг вздрогнул, увидев, как она стала седа за последние годы. — Внуков бы увидеть, наследники!
-Да какие внуки, — Мори отмахивается, смеётся, стараясь скрыть сострадание к этой начинающей заговариваться женщине, ещё довольно молодой, но вдруг одряхлевшей ликом после смерти отца, — мама, подождут наследники.
Сейчас темнота камеры и точное осознание, что собственной семьи у него уже не будет.
-Маолас, какого чёрта? — Уриен Мори один из немногих, кто знает не одно имя принца де Горра. Принц же в ответ только смеётся, и прикладывает палец к губам:
-Я знаю, на что иду!
-Прости, друг мой, но ты безумен! — Уриен качает головой и отходит на шаг от принца, но знает, что уже через пару минут снова подойдёт к нему. Безумен тот, или нет — дело неважное.
Мелеагант выжидает, зная это наверняка, улыбается.
-Прости меня, — признаёт Уриен и протягивает руку к нему. — Друзья?
-Братья, — сообщает Мелеагант, и оба заходятся молодым и здоровым смехом.
Граф поднимает голову, следя взглядом за углом камеры — кажется, он услышал тот самый смех? Безумие! Невозможность!
-Это всё Мерлин! Это всё его проклятая…
-Я знаю, Мелеагант. Мы придумаем, как быть. Мы поднимем восстание, мы…
-Уже придумал. Ты пойдёшь к нему! Будешь докладывать.
-Что? Шпион? Мой друг, мой брат, даже ради тебя, я никогда не…
-Я не приказываю тебе. Я прошу, потому что больше не могу никому доверить этого! Ты можешь отказаться!
Можешь отказаться…на словах. На деле — Мелеагант подвёл его к тому, что отказаться нельзя. Как всегда. Но злости нет. Есть восхищение умом этого человека и мысль: «как он теперь будет без моих донесений?»
-Кто она?
-Моргана. Сестра короля. Оказывается, что Утер давным-давно соблазнил её мать и…ты меня слушаешь?
В тот вечер граф Уриен понял, что нашёл её — свою любовь и свою смерть в одном лице. В прекрасном лице, которое и сейчас видится так ясно, так живо, что, кажется, можно коснуться…
В памяти становится горячо. В памяти всплывают реки крови, пролитой его руками. Проплывают люди, отрезанные конечности и слышатся вопли, жарко, жарко…кожа нагревается, лопается, пахнет горелым мясом, но граф Уриен Мори знает, что мясо то — человеческое. И да…оно горит.
Война, проклятая война! Может быть, по этой причине его и тянет к Моргане? Она — война, воплощение её на земле.
Графа Уриена тошнит, когда ему кажется, что запах горелой плоти и кожи снова щекочет ему ноздри. Но смрад отступает и в ушах — звон цепей, металл — мечи. Граф облизывает пересохшие губы, но ему кажется, что он чувствует на них кровь. Ему кажется, что тысячи зубов — мелких, но острых впиваются в него одновременно, что кто-то щекочет его, издевается…
Граф Уриен Мори будто плывёт по кровавой воде, и будто бы проходит через перемалывающий организм, состоящий из тысяч и тысяч острых зубиков. Ему больно, но он не может понять — кричит ли он на самом деле?
Граф Уриен чувствует холодное касание к своей груди, осознаёт, что касание настоящее и открывает глаза, с тем, чтобы встретиться с уже знакомым ему взглядом.
-Лилиан? — шепчет он, не веря себе, и падает, наконец, в долгожданное беспамятство.