Страница 1 из 252
Зарисовка -1
-Мне очень больно…- прошептала Моргана, даже не пытаясь скрыть слёзы. — Неужели мне всегда будет больно?
-Я не знаю, Моргана. Я не знаю, — Мерлин говорил тяжело, его слова как свинцовые тучи сгущались над душою Морганы. — Боль она…очищает.
-Очищает? — её голос прозвучал истерично. Она рассмеялась как-то совершенно безумно. — Я всю жизнь с болью. Я всю жизнь…я уже должна быть чище твоего хвалёного Ланселота! Я должна уже коснуться этих проклятых Граалей…
-Моргана, твоя боль идёт от мести. Ты слишком жаждешь её, живёшь одной мыслью о ней, ты…
-Хватит! — заорала Моргана, резко вскакивая со своего места. Поднявшись столь стремительно, она смела со стола, за которым сидела добрую часть свитков. В этих свитках неровным почерком полуграмотные крестьяне излагали свои просьбы…одни и те же просьбы! От них болела голова, от них разрывалось сердце…или что там было вместо сердца. Слова и строки — одинаково пустые, одинаково скорбные. И почему Артур сам не разберётся со своим народом? Трусливый мальчишка!
-Хватит, Мерлин…- прошептала Моргана, увидев, сколько всего она смела со стола одним своим стремительным порывом. — Хватит.
-Моргана, я прошу тебя…- друид осёкся, встретив её насмешливый взгляд. Последние три месяца она чаще пожелания доброго утра слышали и читала одни лишь просьбы.
-Ну? — она изогнула бровь. — Проси, друид!
Как это звучало из её уст. «Друид» — оскорбление и комплимент в одном лице. Совершенно сумасшедшая и несчастная женщина.
Мерлин не ответил. Он не знал, о чём её просить. Не знал…и не особенно уже хотел просить. Знал, что бесполезно, напрасно и глупо.
Она поняла его молчание как нельзя лучше и кивнула, удовлетворившись этой немотой, в которой было больше сказано, чем в самом философском монологе.
***
-Моргана? — Ланселот, встретив фею в прожилках тёмного коридора, выглядел таким испуганным, что даже безжалостной сестре короля стало жаль беднягу.
-Напугала? — усмехнулась она, зажигая взмахом руки затухшую в руках рыцаря свечу. — Прости, милый друг, не хотела.
-Милый друг? — Ланселот хмуро посмотрел на советницу. Она никого так не называла. Никогда. Даже своего брата — Артура умудрялась величать бастардом…при этом, напускала на себя невинный вид и король не мог даже разозлиться на неё. — Это вы мне?
-Тебе, тебе, — подтвердила фея. — А что, не хочешь быть милым другом?
Она вышла из прожилки коридора и теперь шла рядом с ним. Свеча почти не освещала ей путь, хотя Ланселот и старался больше перенести отблеск в её сторону.
-Почему же? — удивился рыцарь. — Это честь. Но мне казалось, что вы меня ненавидите.
-Правильно казалось, — кивнула Моргана, даже не смущаясь такой откровенности светловолосого рыцаря. — Под ноги смотри…сказала же!
Её предупреждение прозвучало с запозданием. Споткнувшись о тонкую ступень, разделяющую коридор и переход к галерее, Ланселот едва не упал. Схватился за стену одной рукой — с другой его успела поймать Моргана.
-Ну дела…- рассмеялась она. — Рыцарь, ты точно рыцарь? В поле битвы также себя ведёшь?
-Если бы вы не были женщиной, я вызвал бы вас на бой за оскорбление! — уши Ланселота порозовели. Он произнёс эту фразу так запальчиво, по-мальчишески.
Моргана остановила его рукой, заставила взглянуть на себя:
-А я и не женщина, мой друг. Я фея. Я даже не человек. Вызывай!
Ланселот взглянул на неё с недоумением. В нём шла борьба между страхом и желанием ответить достойно, не потерять рыцарское благородство.
-Вызывай, — повторила Моргана спокойно. — Подерёмся.
-Если вам угодно, — нашёлся Ланселот, — можете убить меня. Я не стану драться с женщиной или с тем, кто прячется под обликом женщины!
И Ланселот пошёл вперёд, освещая ей путь.
-Ну и зря, — пожала плечами фея, шествуя за ним с насмешкой на тонкой линии кроваво-красных губ. — Было бы весело! Зато сразу какая слава! Представь, Ланселот-победитель Ведьмы! Ух! Какой-нибудь полуслепой музыкант сразу напишет тебе песнь…
-Подвиги не должны возвеличиваться в песнях — это гордыня, — отозвался Ланселот спокойно. — А я не гордец. К тому же, кажется, вы сами называете себя не ведьмой, а феей? Я могу ошибаться, конечно.
-Верно, — Моргана улыбнулась. На этот раз даже искренне. — Верно, рыцарь. Но неужели ты не хочешь остаться в веках? О тебе сложат Легенды, песни…
-Песни складывают и о недостойных, легенды рассказывают и о чудовищах. Память народа избирательна. Если народ захочет оставить память героя — он сделает его таким, каким сам захочет видеть. Личность героя при этом стирается. А меня не влечёт лживая слава…
-А что тебя влечёт? — спросила Моргана живо. Разговор неожиданно оказался интереснее, чем она ожидала. Да ещё и с кем! Кто бы мог подумать?
-Меня не влечёт слава, меня не влечёт золото…
-Значит, любовь? — Моргана искоса взглянула на рыцаря. — Кто она?
-Этого я не открою даже сестре короля! — отозвался Ланселот. Но Моргане было и не нужно. Она была очень внимательна…
-Гвиневра замужем за моим братом, — тихо отозвалась она. Ланселот выдержал провокацию, не дёрнулся к ней. Даже не обернулся. Хотя по его телу прошла дрожь. Он отозвался с почтением:
-Да, я помню, Моргана. Я был свидетелем на их свадьбе. И вы, кажется, тоже были?
-А тебе не кажется…- мрачно отозвалась фея, неожиданно вспоминая неприятное объяснение с Уриеном Мори. Надо бы его найти, к слову. — Спасибо, что провёл, дальше мне в другую сторону.
-Я провожу вас, — вызвался Ланселот, но Моргана остановила его:
-Дойду, не маленькая.
-Я не позволю разгуливать по тёмным и опасным коридорам сестре короля. Вы можете упасть, пораниться, заблудиться…
-Прекрати, — поморщилась Моргана. — Я ведьма, что со мной станет?
Он серьёзно взглянул в лицо сестре короля и возразил:
-Вы снова ошиблись, Моргана. Вы — фея. Так говорит мой король, так говорит друид и…так говорит королева.
-Твоя королева, — не удержалась от шпильки Моргана. — Ланселот, ты не представляешь, насколько далека я от образа феи.
-А я убеждён, что мы не меняем образ, данным нам свыше. Человек не может стать птицей. Птица не может стать змеёй.
-Зато человек может стать бараном, — пробормотала Моргана. — Когда речь идёт о магии, Ланселот, рамки морали уходят дальше… ведьма я, фея ли — ты ведь не знаешь, что я вершу и творю каждый день.
Ланселот открыл было рот, чтобы что-то сказать, но Моргану от дальнейшего препирательства, неожиданно подарившего улыбку в душе, избавило появление Гавейна с Кеем. Кей висел на могучей руке рыцаря, почти волочась за ним и вопил:
-Кати меня! Кати!
Пока Ланселот пребывал в лёгкой степени шока от картинки, Моргана сориентировалась. Кивнув рыцарю, сказала:
-Благодарю за компанию, Ланселот, но я искала…вот его!
Моргана метнулась к Кею, оторвала его от обалдевшего Гавейна и потащила за шкирку полоумного братца Артура прочь от коридора.
-Кати меня, кати, — заржал Кей. — Моргана, ты не хочешь разговаривать с этим Ланселотом? Он что, обижает тебя? Я вызову его на бой! Я сокрушу его огненным мечом и распорю ему брюхо калёными щипцами, одно твоё слово, о нимфа…
Моргана зашла за угол, отпустила Кея и тот ничком упал на пол. Фея прислонилась лбом к каменной стене. Ей сегодня было почему-то особенно плохо. В голове звучали странные звоны-перезвоны, напоминающие не то землю фей, не то погребальную песню Авалона.
-Эй, Моргана? — позвал Кей, не делая попытки подняться. — Эй, Моргана? Моргана? Моргана, я тебя вижу… Моргана?
-Как же я от вас всех устала…- с неожиданной тихостью голоса и усталостью прошептала Моргана, даже не делая попытки прикрыть слёзы. Рыцари, король-мальчишка, друид. Хоть бы одно слово…хоть бы…