Страница 36 из 252
Виконт секунду вглядывался в лицо женщины, затем кивнул, ещё раз поблагодарил, заверил в вечной дружбе и вечной вере ей и только ей и указал, наконец, тайную тропу по лесу, который должен был вывести послов из земель Монтгомери.
***
-Гвиневра, — Артур поднялся навстречу жене. С недавних пор он пытался быть хорошим мужем для неё. Да, не получалось, но король держал в уме обещание Морганы поговорить с Гвиневрой и верил в успех её разговора. — Ты прекрасна…
Это было и правдой, и неправдой одновременно.
Гвиневра хранила на лице своём следы той красоты. Что полюбилась Артуру, но теперь каждая черта была оттенена болезненностью, какой-то слабостью, скорбью. Она бледнела, черты лица заострялись, только глаза горели так, как не горели ещё никогда, внутреннее чувство чего-то, прежде неведанного, давно поселилось в ней…
-Я благодарю вас, Артур, — Гвиневра нашла в себе силы улыбнуться. — Вы хотели видеть меня, ваше величество?
-Да, хотел, — Артур приобнял жену за талию, удивляясь, что она вздрогнула, едва заметно, тонко под его рукой, — я соскучился…
Гвиневра покраснела. Она не могла даже в мыслях допустить, чтобы после Ланселота кто-то когда-нибудь прикасался к ней. К тому же — Артур, её муж… спешно закрутились мысли, пытаясь найти отговорку от мужа, но ничего приличного или логичного не находилось. Пришлось сказать правду.
-Мне дурно, — прошептала Гвиневра, когда руки Артура скользнули к узлам корсета, — нечем дышать…
Артур не сразу отстранился от жены, слова её не обозначались смыслом в мгновение, но, осознав, король оторвался от неё, взглянул с лёгким беспокойством:
-Я вызову тебе целителя, хочешь?
-Нет, — отозвалась Гвиневра умоляюще. — Пожалуйста, просто оставь меня.
-Оставь, — проворчал Артур. Беспокойство сменилось раздражением. Он так старался быть хорошим мужем, отправил сегодня утром ей роскошный подарок, заботился, как умел, защищал от государственных дел, а она в редкую минуту свидания говорит «оставь!». — Гвиневра, я истосковался. Ну что мне для тебя сделать?
Она взглянула на него как-то странно, как-то темно и печально, горько усмехнулась:
-А я думала, твою тоску разгоняют танцовщицы.
Это было лишнее. Артур, находившийся в странном расстройстве чувств, обеспокоенный, тревожный за Мерлина, давно замечающий, что Гвиневра не стала для него опорой как жена, а теперь ещё отказывающая ему как женщина, словно бы получил последнюю каплю в кубок внутренней злости. И злость хлестанула…
-Танцовщицы? — Артур сорвался на крик. Он стал угрожающ, яростен и взбешён. — А как же. Дорогая! От тебя ни ласки, ни привета, ни доброго взгляда не дождаться! Сидишь в своей унылой башне, я даю тебе всё, но что получаю в ответ?
-Артур! — что-то обожгло калёным железом внутри тела, Гвиневра качнулась, но король не заметил этого. — Я…ааа…
-Ты, может быть, забыла, что была обещана Мелеганту? — яростно продолжал король, стукнув кулаком по деревянной столешнице, и этот стук оборвался в голове Гвиневры тысячью осколков. В глазах на мгновение потемнело.
-Артур… Гвиневра вцепилась в край стола, костяшки пальцев побелели. Она понимала, что вот-вот рискует потерять сознание. Внутри что-то горело, ей показалось, что в комнате необыкновенно душно и отвратительно холодно одновременно. По коже пробежали злые иголки, и каждая, словно бы впивалась всерьёз, поворачивалась, ввинчиваясь внутрь.
-Я хочу, чтобы ты подумала над моими словами! — рявкнул Артур и вышел из комнаты, не оглядываясь на жену. Он хотел скорее сгладить свой бушующий поток чувств в бутылке хорошего крепкого вина и компанией танцовщиц.
Гвиневра попыталась прохрипеть, или прошептать имя мужа, позвать его, но не смогла — невидимая лента легла на её горло, стянула кожу…
Она попыталась удержаться, сесть в кресло, но не смогла. Упала на живот прежде, чем попыталась вновь позвать на помощь.
Артур вышел из комнаты в ярости и едва не сбил с ног воркующую в полушутливой манере парочку — Уриена Мори и Лею. Граф охнул, увидев взбешённого короля, и ринулся его догонять, крича о каком-то срочном деле. На это же оказался отправлен в совет и к чёрту одновременно, а король исчез.
Лея показала графу язык, рассмеялась, скользнула в комнату, где должна была быт Гвиневра и…тоненько завизжала.
Обозлённый граф Уриен Мори уже собирающийся в совет, дело действительно было безотлагательное, бросился на помощь служанке королевы.
Он ворвался вовремя для того, чтобы увидеть бесчувственное тело Гвиневры возле кресла, безжизненную руку на полу и перепуганную Лею…
-Мерлин! — вскричала служанка, пока граф попытался уложить Гвиневру с пола в кресло, он действовал осторожно, пытаясь не навредить, пытаясь быть ласковым и аккуратным — ситуация явно выходила из-под контроля.
Друид услышал зов Леи и когда Уриен, наконец, поместил тело королевы в кресло, уже возник на пороге.
-Что? — спросил он, бледнея, в два шага пересекая комнату. Урин едва был успешно отведён с пути друида пронырливой Леей.
Мерлин оглядел королеву, ощупал её, провёл рукой над её телом и странно замер, словно бы выцвел на мгновение, сражённый и сбитый с толку.
-Что? — в один голос спросили Уриен и Лея. Первый беспокоился за женщину, вторая — за сестру.
-Этого не может быть, — Мерлин растерянно смотрел на них и теперь сам походил на Артура, такой же мальчишка…- Она была беременна.
-Была? — переспросил Уриен, а Лея испуганно охнула, обращаясь в соляной столб в нелепом положении прижатых к груди скрещенных рук, — как это «была»?
-Выкидыш…- коротко бросил Мерлин, прикладывая руку ко лбу Гвиневры. — Король не знал. Она сама тоже…
-А как же это…- растерянно подал голос Уриен, в котором проснулась жалость к этой бледной несчастной девчонке, не королеве даже. А к девчонке. — А как ей сказать?
-Никак! — жёстко отозвался друид, свирепо глядя на Мори. — Никак! Никак, ясно? Скажем, что королева больна. Упала в обморок, нуждается в покое. Про то, что был…было…то есть, что на деле, не скажем. Ни ей, ни кому-то ещё. Лея?
-Поняла, — кивнула девушка, привыкшая, в общем-то, за годы службы Моргане ко многому. Она боролась со слезами. К Гвиневре танцовщица успела привязаться и теперь действительно жалела её.
-Уриен? — Мерлин взглянул испытующе на графа и тот кивнул, торопливо отводя взгляд от королевы. Конечно же, он будет молчать.
-Благодарю вас, — Мерлин прижал руку к груди, закрепляя свою благодарность. Лея искоса взглянула на графа, но ничего не сказала, хотя было ясно, что он думает о том же, что и граф — нападении Кармелида на Гвиневру. — Граф, оставьте нас с Леей, мы…приведём королеву в должный вид, устраним все…
Мерлин не договорил и граф мысленно поблагодарил его за это. Слушать последние слова оказалось мучительно больно даже в мыслях.
Уриен Мори выскользнул в коридор, не помня себя дошёл до своих покоев, откупорил бутылку вина, подаренную когда-то Гавейном и залпом осушил её до дна. Граф Уриен не любил вина и алкоголя. Пил редко и мало., но сейчас он не мог справиться с собою, со своими чувствами.
Удар.
Гвиневра закрывается руками от взбешённого отца.
Удар…свист в воздухе…какой-то сбивчивый крик.
Королева поправляет разодранное кожаной полоской платье, стыдится.
Свист воздуха.
Гвиневра просит прощения у Леи, что, видимо, защищала её.
Свист, свист, свист. Удар. Удар, снова свист!
Уриен Мори вцепился в постель огрубевшими в боях пальцами, до боли сжал меховое покрывало, но даже не заметил этого. Он вглядывался в точку перед собой и мучительно хотел причинить герцогу Кармелиду как можно больше боли в этот момент, не сомневаясь, что именно он стал причиной страданий королевы. Граф не любил королевы, но не мог её не пожалеть.