Страница 37 из 252
***
-И что же вы ему дали? — спросил Ланселот, сворачивая в очередной просвет между деревьев.
Моргана прижималась к его спине и пыталась поспать на плече рыцаря, но дорога оказалась отвратительна — постоянно попадались камни, кочки и Моргана пробуждалась с каждым неровным поступом.
-Кому? — поинтересовалась фея, думая о чём-то своём.
-Сэру Уильяму, — пояснил Ланселот, зацепляясь краем плаща о ягодный куст.
-Перстень, — покорно откликнулась Моргана, вырывая кусок из плаща Ланселота, не заботясь о целостности одеяния. — Семейный перстень.
-С гербом Корнуэлл? — Ланселот не мог понять, почему ему так важно знать, но знал, что жаждет ответа.
-С гербом Пендрагонов, — поёжилась Моргана. — Я не часть их по крови-то, но Артур постоянно об этом забывает. Постоянно дарит что-то с гербом этого рода. А мне не жаль отдать ненужное хорошему человеку.
Моргана умолчала, что коснувшись руки виконта, увидела, что его жизнь сочтена не по дням, а даже по часам. Совсем скоро его и похоронят…
По этой причине Моргана и попыталась доставить последнюю радость юноше.
-Не знал, что у вас есть благословение к посвящению, — признал Ланселот, — честно говоря, я иногда думал, что посвяти вы меня в рыцари, вы, а не Гвиневра, встреть я вас в саду…
-Есть, — мрачно согласилась Моргана. — У меня вообще много что есть. А если бы ты встретил меня в саду, я бы тебя там и притопила…в пруду.
-За что же вы так меня ненавидите? — вздохнул Ланселот с притворной тяжестью. — Притопить обещали, кастрировать, убить, избить, добить…
-Не ненавижу, — откликнулась Моргана, мирно пытаясь поспать на плече Ланселота. — Эй, езжай вернее, что ты как идиот-то?!
-Согласно твоему же выводу, Моргана, я и есть идиот, — не удержался рыцарь. — Задача рыцаря — соответствовать ожиданию дамы.
-Я не знаю, что я с тобой когда-нибудь сделаю, — призналась фея, заскрежетав зубами.
-Так если не ненависть, тогда что? — продолжал допытываться рыцарь, не унимаясь под привычными угрозами Морганы.
-Зависть, — просто отозвалась она. — Ты любишь. Любим.
-Как и вы, — напомнил Ланселот.
-Пошёл к Дьяволу, — посоветовала Моргана.
-А хотите, я в знак моей дружбы к вам, Моргана, стану оруженосцем вашего сына? — продолжал Ланселот, который, судя по всему, решил поставить себе сегодня цель — умереть.
-Боже упаси…
-Я буду хорошим оруженосцем! — возмутился Ланселот.
-Не будешь, — отрезала Моргана, радуясь, что Ланселот не видит её улыбки. Её забавляли перепалки с рыцарем.
-Я буду плохим оруженосцем, — покорно согласился он. — Хочешь? Только для вашего сына.
-И как ты до своих лет дожил…- не сдержалась фея, ущипнув рыцаря за спину.
Он среагировал довольно быстро. Протянул назад руку и с силой нахлобучил на голову Морганы капюшон её плаща, сбив ей при этом причёску.
-Свинья! — взвизгнула она, теряя ориентацию в пространстве. Тут же под ногу лошади подвернулась какая-то особенно противная кочка, а Моргана как-то не вовремя дёрнулась и едва не слетела с лошади.
-А я — Ланселот. — спокойно отозвался рыцарь, ловя Моргану за руку и возвращая её на место. Женщина взглянула на него самым ласковым взглядом, который обещал вечный огонь преисподней, и отвернулась в сторону.
Лошадь снова зашагала по очередной тропе…
Ланселот слегка коснулся свободной от поводьев рукой того, что принадлежало Моргане, но без взгляда не подлежало осмыслению — что-то живое, принадлежащее ей, какая-то часть тела, спросил:
-Ты обиделась?
Для Морганы ситуация выглядела иначе. Она хмыкнула, когда рука Ланселота коснулась её и спросила ехидно:
-А Гвиневра разрешила?
-А? — Ланселот всё-таки обернулся и отдёрнул руку от груди Морганы. — Простите, рука не туда попала.
-Всё ей расскажу, — пообещала вредная фея, оглядываясь на почудившийся ей звук.
-Я случайно! — возмутился рыцарь.
-Ага, всё у вас случайно! — в тон ему ответила Моргана. — Сначала лишил меня возможности видеть с помощью капюшона, затем назвал свиньёй и распустил руки, а ещё рыцарь! Прибавь к этому то, что мы едем по лесной чаще…
-И ты беременна, — со смехом отозвался Ланселот, сообразивший, что фея шутит. — К слову, а ты н боишься пересудов при дворе?
-Да при дворе не знают, — фыркнула Моргана. — Знают, что беременна, а от кого — нет.
-И всё же, — настаивал Ланселот, — мне кажется, граф Уриен…
-Так, рыцарь, ты либо сам молчи, либо набери в рот травы и жуй.
-Какой травы?
-Крапивы!
-Ты этого хочешь? — спросил рыцарь, останавливая лошадь в перелеске. Он сидел прямо, не оборачиваясь.
-Допустим, — медленно отозвалась Моргана, мечущаяся между жалостью и ехидством чувств.
Ланселот молча слез с лошади и принялся ходить вокруг деревьев и кустов…
-И что ты делаешь? — с интересом спросила фея, наблюдая за рыцарем.
-Ищу крапиву, — меланхолично отозвался он, будто бы речь шла об очевидном.
-Ты серьёзно? — она рассмеялась. — Ланселот…ой, не могу!
-Серьёзно, ты же этого хочешь! — откликнулся упрямец.
-Ладно, — Моргана зловеще потёрла руки, — спусти меня на землю, меняем правила!
Ланселот покорно помог сестре короля спуститься на траву, она немного размялась и вытащила из кармана плаща фляжку с фландрийским.
-А можно всё-таки крапиву? — беспомощно спросил Ланселот, отступая к чаще. — Ну, пожалуйста!
-Не-не, — возмутилась Моргана, — давай, святая моль, пей…до дна!
-А может крапиву? — не сдавался рыцарь, который даже по запаху фландрийского ненавидел его.
-Вино! — Моргана наступала на рыцаря. — Вино, до дна! Ну, давай…за сестру короля, за короля, за жену короля, за друида короля…
Ланселот вырвал фляжку, задыхаясь, начал пить. Благо, вина оставалось немного. Пять больших глотков и Ланселот сложился пополам, кашляя от жгучего и горького привкуса фландрийского.
Его повело почти сразу. Фландрийское было коварно к тем, кто не пил его ранее. Ланселот качнулся. Моргана усадила рыцаря на траву, сняла с себя свой плащ и положила ему под голову.
-Я.должн…сть, — попытался прошептать Ланселот, пытался подняться.
-Заночуем здесь, — возразила Моргана, села на траву сама, и, чтобы быстрее призвать сон к рыцарю, положила его голову себе на колени, впилась пальцами в его волосы и тихо запела, вплетая сон в строки.
-В холодном небе слышен вой драконов.
А под землей лишь слышен смех.
Моргана огляделась на тот же, почудившийся ранее звук, удовлетворённо улыбнулась, продолжая гладить голову Ланселота. Её голос дрожал, но она боролась с собою.
-Гордыня довела тебя до ступеней престола,
А ты дальше пошёл, гордыня — есть грех.
Ланселот пытался что-то прохрипеть, но размяк окончательно. Сон, плетённый Морганой, впился в него иголочками…
-Вересковой душой держится мир богов.
А в душе одного из них не было никогда уюта…
День клонился к закату, когда Ланселот готов был искать крапиву. Сейчас же темнота совсем быстро наступала, приглашённая, призванная, долгожданная. Моргана знала, что Ланселот уже заснул, но не хотела отпускать его голову, его дыхание было тёплым, кожа горячей. Он был жив. По-настоящему жив.
-Он смотрит на уже ненужных врагов…
Ему всего лишь не хватило чуда.
Темнота сгустилась, темнота обрела форму.
-Вересковой нитью из людских судеб
соединяются небеса и подземелья…
-Моргана! — резкий, грубый окрик.
Фея вздрогнула. Темнота приобрела форму, обрела и лицо. Мелегант. Он стоял рядом с нею, с презрением смотрел на Ланселота: