Страница 30 из 252
В комнате царил разгром. Леодоган хлестал кожаным хлыстом что-то, облачённое светлые одежды, дрожащее. Лея — служанка королевы лежала на полу, распластанная. Она ещё раз бросилась на защиту сестры и даже ударила Леодогана лёгким заклинанием, из тех, что были разрешены ей в отсутствие Морганы, но Кармелид схватил её за голову и приложил об стол, после чего девушка сползла без чувств.
Гвиневра не кричала. Ей было больно. По губам её бежала кровь, от закусывания, от сдерживаемого крика, ногти впивались до глубоких следов в ладони. Но она не кричала. Она обещала себе вынести боль достойно. Обещала остаться верной себе, доказать, что она ещё на что-то годится, кроме предательств…
-Леодоган! — закричал Мори, бросаясь к герцогу. Кровь хлынула к лицу, жаром объяла тело. — Прекратите! Немедленно!
Что бы эти девушки ни сделали, они не заслуживали такого обращения. От отца, от рыцаря ли — ни от кого не заслуживали!
-Леодоган! — Уриен ударил в живот герцога и тот сложился пополам. Граф вырвал кожаную полоску-хлыст и отшвырнул в сторону. Тело королевы — при ближайшем рассмотрении оказалось, что это была действительно она, дрожало, ожидая нового удара.
-Прочь! — зашипел Уриен, поднимая за шею герцога, и, не удержавшись, пнул его в направлении открытого коридора.
Герцог влетел в противоположную двери стену коридора и сполз по ней.
-Так тоже неплохо, — признал Уриен, который хотел добавить пару ударов, но так как Леодоган был без чувств — не стал бить сражённого и захлопнул дверь в покои Гвиневры.
Уриен Мори обернулся в комнату и увидел, что на коленях, всё ещё дрожа, над Леей склонилась Гвиневра. Волосы закрывали её залитое слезами лицо и окровавленные губы. Она не знала, как быть с Уриеном…что сказать? Что сделать?
Лея слабо зашевелилась и села, держась за голову, Уриена она увидела сразу.
-Бедная моя…- прошептала Гвиневра, обнимая служанку. — Прости меня. Я не должна была тебя оставлять.
-Остаться с королевой, — слабо вымолвила Лея, — это долг…служанки.
-Лея…
-Вы меня, извините, королева, — подал голос Уриен, понимая, что сейчас нервное напряжение перейдёт в истерический плач, — простите, но у вас платье…кхм.
Несколько лоскутов с плеча и спины висели на Гвиневре, обнажая частично её кожу, покрасневшую от ударов. Гвиневра спешно поправила лоскуты, и, не вставая с колен, обратила к Уриену руку:
-Вы спасли Лею и меня…- она запнулась. Закрылась волосами. Но Уриен угадал её мысли:
-Я не расскажу об этом, не переживайте. Ни король, ни рыцари не узнают об этом!
Гвиневра, придерживая расходящееся платье, встала, поддерживаемая Леей, поклонилась графу, попыталась улыбнуться, но не смогла.
-Я благодарю вас, граф…- еле слышно прошептала она. — Благодарю вас. Вы — храбрейший рыцарь. Вы благородно поступили. Хоть и не должны были…мой отец…что он сделает с вами! О, боже мой!
Ужас исказил её лицо. Лея приобняла королеву, помогая ей удержаться на ногах.
-Ваше величество, — усмехнулся Уриен, — тайна за тайну. Я скажу только лишь, что пойдя против меня, ваш отец встретит врага не только в моём лице.
Она взглянула на него, задумчиво…кажется, поняла, кивнула.
-Что я могу сделать для вас, рыцарь? Я навсегда ваш друг, я всегда буду на вашей стороне! Чем мне благодарить вас?
-Не зарекайтесь, королева. Я могу оказаться подлецом, — Уриен скрестил руки на груди, глядя на её бледное лицо, дрожащие губы. — Но сейчас вы можете сделать для меня две вещи.
-Какие же? — спросила Гвиневра порывисто. Лея предупреждающе взглянула на графа.
-Во-первых, — начал Мори, — помогите мне доказать Моргане, что я люблю её. Мне наплевать, что она беременна и от кого, впрочем, тоже…
Гвиневра усмехнулась, как-то криво и горько, но ничего не сказала.
-Она нужна мне, — закончил рыцарь. Гвиневра кивнула:
-Я обещаю вам это.
-А во-вторых, — продолжил Мори, ободряюще улыбаясь, — будьте счастливы, ваше величество.
Гвиневра кивнула, отводя взгляд от рыцаря и он, простившись с королевой сердечно, ушёл. Леодогана уже не было в коридоре.
-Я никогда не буду счастлива, — промолвила Гвиневра в сторону закрытой двери. — Простите, рыцарь. Я уже не буду счастлива. Счастье было дано мне ненадолго, и я всё испортила, когда посмела влюбиться. Я уже не буду счастлива, рыцарь. Простите, простите, простите меня!