Страница 236 из 252
Зарисовка - 67
Ланселот не мог оставаться дальше со странной компанией, к которой его привязала жизнь. Требовалось совершить еще два десятка дел, раздать последние поручения, все подготовить к отъезду, в том числе узнать, что требуется младенцу для долгой дороги, и как перевезти тело Артура… дела складывались в огромные списки, которые можно было бы и разделить, но Ланселот как-то угадывал, что ни Моргане, ни Гвиневре, ни Лее, ни вообще кому-то в замке, не будет дела до всей этой кутерьмы.
К тому же, рыцарь не хотел тревожить женщин и позволить им побыть наедине со своим горем. Они потеряли многое, а в последние часы потеряли еще и близкого человека, который хоть и портил им жизнь, но все-таки, был ими любим.
Но потревожить Моргану все же пришлось, когда Ланселот и Лея, которая тоже не желала присутствовать при скорби Гвиневры и Морганы, упаковав вещи Мордреда, переглянулись, прикидывая что-то…
Наконец, Лея высказала общую эту мысль:
-Моргана же не собирала вещи, да?
Пришлось тревожить Моргану. Выяснилось, что Моргана действительно не собирала своих вещей, а их, между тем, было очень много: платья, парадные мантии, дорожные плащи, перчатки, какие-то ремни и обувь, украшения, пачки книг, зелья, всякая магическая дребедень, о назначении которой Ланселот не хотел даже догадываться. Моргане пришлось отвлечься от скорби и поменяться с Леей, теперь девушка сидела со своей павшей королевой и сестрой, которая, впрочем, и не знала об их родственной связи.
Моргана отправилась с Ланселотом в свои покои, чтобы собраться быстрее. Разделились так, чтобы Моргана вытряхивала вещи и просматривала их, решая, что ей нужно, и что брать, а Ланселот все это должен был методично запаковывать. С одеждой фея не церемонилась: выворачивала сундуки и обрушивала вешалки с такой силой, что пара платьев все же пострадали еще, не дойдя до осмотра.
-Это не надо, это тоже…- Моргана деловито сортировала вещи в стороны. — Это мне мало, это велико, это…вообще не моё.
Ланселот только успевал наводить за нею порядок, сортируя ненужные и нужные вещи. Нужные отправлялись в дорожный сундук, обитый бронзой, а ненужные в деревянный ящик, который Ланселот решил передать для раздачи в город.
-Плевать, — Моргана швырнула в сторону коробочку с тяжело звякнувшим содержимым в сторону, но даже не проводила ее взглядом. Звук вышел громким и интригующим, Ланселот не удержался от соблазна и открыл ее. Внутри, на бархатной подкладке лежал тяжелый и массивный медальон, украшенный сапфирами.
-Дорогая вещь, — заметил Ланселот, ткнув Моргану в бок. — Может, оставишь?
-Безвкусица! — закатила глаза Моргана. — Гадость, которой не будет в моих вещах!
Управились с покоями только к вечеру и собрали два дорожных сундука и маленький ящичек.
-Всё? — осторожно спросил рыцарь, растирая затекшую шею.
-Нет, — Моргана помотала головой. — Я же в залах совещания работала, в архивах, в библиотеках…еще хочу кое-что у Мерлина из комнаты забрать, Мелеаганту не нужно, Лилиан может и сохранит, но ведь и я имею право?
Она словно бы спрашивала, а не утверждала, и Ланселот с изумлением воззрился на нее, пытаясь не думать о том, сколько еще вещей у Морганы по замку.
-Имеешь, конечно! — на всякий случай согласился он и отправился в дальнейшее собирательство вещей феи по замку. В Зале Совета осталось из ценного ей только пергаментный свиток, любимая чернильница да еще какая-то шкатулка, остальное отправилось в хлам. Зато в архивах оказалась почти еще одна комната Морганы, а что хуже, комната, полная книг. Ланселот перемазался в пыли и паутине, пока перетаскивал пачки в постепенно собирающееся сопровождение.
В комнату же Мерлина Моргана зашла одна, велев Ланселоту ждать за дверью. Он не протестовал, только прислонился к стене и прикрыл глаза, пытаясь унять пульсирующую головную боль. Вернулась фея тоже довольно быстро и прижимала к груди плоский бумажный пакет, вынесенный из покоев Мерлина.
-Заинтригован…- с опаской взглянул на содержимое Ланселот.
-Это так, — Моргана неопределенно мотнула головой и стремительно покраснела. Она согласилась бы и вовсе никуда не уезжать, остаться подле убийцы Артура, но никогда не призналась бы, что именно она забрала из комнаты. Она утащила два предмета. Первый — редкая книга магии, что-то около сборника всех известных обрядов и ритуалов на момент выхода книги, а выход состоялся почти век назад, и кое-что уже сильно изменилось, но книга была все еще очень полезной. Вторая вещь — мантия Мерлина, которая, казалась, еще пахла лесом, кострами и проблемами для Морганы, что не выучила очередной урок…
Но Моргана никогда бы не призналась в этом. Она завернула мантию, чтобы никто не увидел ее, даже чтобы ее саму не жгло так стыдом, ведь она могла забрать что угодно — книги, приборы Мерлина, которые любила всегда разбирать Лилиан, всё, до чего Моргана не могла бы добраться. Но она пожелала только мантию. Чуть запыленную, выцветающую мантию друида.
-Я просто надеюсь, что там нет ничего опасного…- осторожно заметил рыцарь и открыл дорожный сундук. — Здесь еще есть место.
-Нет, — Моргана покачала головой и сильнее прижала сверток к груди, — нет, спасибо. Я довезу его так.
-Если там какая-то очередная проблема для Камелота, то лучше выбрось, — посоветовал рыцарь настороженно. Он уже не ждал ничего хорошего от сентиментальной, скорбной Морганы.
-Тут нет проблем для Камелота, — вздохнула фея, — тут мое детство. Тут свежая от росы трава, костры, вокруг которых весело было прыгать…
Моргана улыбнулась воспоминаниям. Запах и треск костра долетел до нее через года, она вспомнила, как Мерлин, до того, как появились в его доме Лилиан и Лея, брал иногда Моргану в далекие походы, по пути разводил костер, жарил рыбу, а отужинав, начинал прыгать вокруг него,
как сумасшедший шаман и распевать частушки. Моргана хохотала до слез, и тоже лезла прыгать у костра, перемазываясь сажей и взвизгивая, когда костер подбирался слишком быстро.
-Тут мое босоногое детство, — продолжила Моргана, улыбаясь и не замечая, что по ее лицу бегут слезы. — Тут мои ненавистные пирожные, невыученные уроки, мои ссоры, моя первая любовь…
-Почему-то я представил, как Мерлин пишет длинную рукопись о каждом человеке, что попадает к нему, — Ланселот с сомнением взглянул на сверток в руках феи. — Ладно, пойдём, а то уже я сейчас начну плакать.
Моргана кивнула, прижала сверток так, чтобы руки плотнее и удобнее удерживали его, и пошла за рыцарем.
-Знаешь, я жалею, что Мордред не будет обучаться у Мерлина. Нет, он не был самым лучшим учителем, но детям было весело.
-Нашим детям тоже будет весело, — не оборачиваясь на нее, напомнил Ланселот, — когда они узнают историю своего рода, узнают, как и кто у них был в предках. Надеюсь, ты знаешь какое-нибудь заклинание, которое спасет пятилетнего мальчика от седины.
***
Казнь на главной площади города — это всегда зрелище, на которое падок народ. Казнь во время празднества, когда на этой самой площади бушуют шуты и ярмарки — это вдвойне увлекательное зрелище. Народ шепчется, кажется, даже ветер прислушивается к этому шепоту и пытается угадать — что же такое совершили преступники, что их казнят, да еще прилюдно и в дни празднеств? Народ шепчется, стягивается к площади, смотрит на позорную деревянную площадку, держащуюся на таких же деревянных опорах, с шаткой лестницей…
Народ шепчется и поглядывает на место будущей казни, пытаясь угадать, кого и за что казнят. Строит предположения, пускает сплетни и сам же попадается на них. Народ становится единым организмом на пути к страху и любопытству.
Когда же организовывают возвышенность и выносят туда трон, собирают стражников вокруг — все становится еще интересней. Запираются лавки далеких торговцев и стягиваются люди, чтобы не только видеть, но и слышать короля…