Страница 235 из 252
Лея подумала о том, что скажет своему ребенку, если сможет. Стоит ли говорить о том, что они — родня роду Кармелид, если даже Гвиневра не знает об этом? Нет, пожалуй, не стоит. Бедному ребенку и так хватит осознания того, что он от рода Пендрагона, живет в герцогстве Корнуэл, когда там герцог не кровный, а герцогиня по крови живет здесь же, но делает вид, что знать не знает об этом. Господи, бедные дети! Лишь бы они жили не так, как жили они.
***
В каждом уважающем себя замке должна быть тюрьма или хотя бы одна темница, мало ли, понадобится кому-то посидеть, или кого-то наказать, а клетки нет! Позор же! Другие замки засмеют.
В замке Корнуэл была тюрьма. Хорошая тюрьма, удобная для тюремщиков, с большими темницами в количестве шести штук. Темницы прятались за железными дверьми и решетками, из них можно было бы даже сбежать, но проблема была в том, что по выходу за стену тюрьмы, ты попадал в россыпь мелкого и ядовитого кустарника, глядя на который нельзя было даже сказать, что он ядовит. Ну, в самом деле, как можно подумать на ядовитость, если перед тобою аккуратненький кустик с маленькими красными и желтыми лепесточками, в котором даже не видно шипов? Они росли кругом у тюремной стены, образуя непроходимое поле…
-И украшает, и защищает! — пожимала плечами Моргана, рассказывая как-то за рыцарской пирушкой о своем замке и тюрьме в нем.
-Еще бы на лютне играл — цены бы ему не было! — захохотал пьяный Гавейн…
В замке графов Мори тюрьма была меньше. Она располагалась в подземелье и соседствовала с винным погребом, пару раз Уриен даже ошибался дверью, заглядывал в темницы, видел лица побитых и отбывающих повинности крестьян и, если бы достаточно пьян, извиняясь, закрывал дверь:
-Простите, я не к вам.
Там не требовалось большой защиты, потому что это было подземелье и вполне мирные земли. А еще с погребом соседствовала маленькая комнатка, в которой, если было очень нужно, проводились допросы…жуткие и громкие. Там выворачивали человека наизнанку, требуя выдать информацию, но чаще всего — держали старые тряпки, попоны для лошадей и бочки с вином, которые не влезали в погреб.
В замке де Горр было три тюрьмы. Первая — так называемая «легкая», для провинившихся крестьян, для случайных путников и заподозренных в чем-то обитателей. Вторая — «бронзовая», покрытая ржавой на потолке, уходящая на уровень вниз в подземелье и служившая местом отбывания наказаний уже за преступления. Третья была «безнадежной» — для тех, от которых уже не приходилось ждать ничего, для самого отребья и дна общества, бесполезного и лишнего. Эта жуткая тюрьма уходила еще глубже в землю, и была очень холодной. Пленники не задерживались там со смертью больше, чем на полгода, потому что смерть — была единственным шансом согреться.
В тюрьме Камелота было уютнее, чем в тюрьмах де Горр, но клеток настроили так много, что дышать было нечем, и постоянно не хватало места.
Леди Тамлин, спустившаяся с факелом и подкупленным стражником на свидание к брату Гифлету чуть не задохнулась от царившей здесь духоты, но мужественно сдержала обморок, и ее подвели к нужной клетке.
Их было трое. Военачальник Мелеаганта, осужденный сегодня же за убийство короля Артура — павшего, он знал точно, на что идет и был готов к такой участи, и двое юношей с бледными лицами, осужденные также.
Выбирали их по очень простому принципу «их не жалко».
-Кто худший воин в твоем отряде? — спросил Мелеагант за два дня до коронации и гибели Артура Пендрагона. — Только подумай хорошо.
-Да что тут думать? — в сердцах плюнул Ланселот. — Гифлет Гедей — ставленник Уриена. Уж не знаю, почему он и его сестре покровительствовал и вот ему, но как рыцарь Гифлет — худший в моем отряде.
Тогда Ланселот не подумал даже, почему Мелеагант спрашивает и вскоре забыл об этом разговоре, увлекшись своим скорым счастьем. А Мелеагант повторил этот разговор с другим военачальником, вызвал к себе одного из собственных и опытных, над головой которого давно должна было сомкнуться темная вода и вот…отряд готов.
Тамлин приникла к прутьям решетки, и позвала шепотом, понимая, что Гифлет не видит ее.
-Брат…брат мой!
Гифлет отреагировал не сразу. Медленно он поднял голову, обернулся на сестру, которую ненавидел и с которой примирился лишь недавно и бросился, поверив, что она не сон, к прутьям, коснулся ее руки.
-Тамлин!
-Да-да, — зашептала она, сдерживая слезы, потому что Гифлет не мог сдерживать их, а кто-то должен был оставаться сильным. — Это я! Что ты натворил?
Она не знала. Никто почти не знал, ведь король Артур был мертв для всего народа уже почти две недели. Гифлету дали ласково понять, что если он откроет рот — ему вырвут раскаленными щипцами язык и забьют в глотку. Глядя на лицо палача, Гифлет вдруг поверил в это и решил уже молчать и дожидаться мирной казни на площади…
-Неважно, Тамлин, — он вытер слезы рукавом, — тебя не тронули?
-Нет, — она покачала головой для верности. — Я не еду, правда, с Гвиневрой сейчас, но мне сказали, что могу поехать чуть позже. Моргана уезжает тоже с ней и Ланселотом. Почему не в графство Мори, я не знаю… стоп. Это как-то связано с тобой?
Тамлин подозрительно взглянула на Гифлета. Он покраснел, потому что так и не научился врать.
-Гифлет! — повысила голос Тамлин, привлекая к себе внимание еще нескольких узников из клетки позади себя. Они заулюлюкали, захохотали и принялись отпускать сальные шуточки и предложения.
-Это моя сестра, мерзавцы! — тонко возмутился Гифлет, и Тамлин только отмахнулась от его защиты, потому что пленники захохотали еще громче, а самый нахальный спросил, а не две ли сестры в их семье, потому что Гифлет походил своей нервностью, бледностью и слабостью голоса на девчонку…
Военачальник Мелеаганта, не поднимаясь с места, рявкнул на разбушевавшихся пленников и те смолкли, забились в угол. Тамлин улыбнулась спасителю и снова принялась допытывать:
-Что ты совершил?
-Время! — нервно заявил стражник, перебивая открывшего было рот Гифлета. — Время, леди!
-Минуту! — взмолилась она, срывая с шеи опаловое ожерелье и вкладывая его в руку стражнику. — Гифлет!
-Живее! — заторопил стражник, нервно оглядываясь на коридор.
-Неудачно услужил леди Моргане! — выпалил Гифлет, понимая, что она не уйдет и может подставить себя, а так — выходило удачно. Моргана уезжает, он скоро будет убит…
-Что? — Тамлин цеплялась за прутья решетки, пытаясь поймать пальцы брата. Что долгие годы не называл ее иначе, чем дворовой девкой, но стражник неумолимо вытащил ее из тюремных коридоров и вышвырнул в пустой и болезненно светлый коридор.
Она отдышалась. Тяжело поднялась, приводя себя в порядок и оправляя платье, руки болезненно сжались в кулаки. Если Гифлета казнят, а его собирались казнить, и из-за Морганы…
-Она ответит. Она заплатит! — Тамлин с ненавистью ударила кулаком в стену, и от нее отскочил кусочек какого-то декорирующего камня. — Тварь… Моргана, ты заплатишь за моего брата!
Но ее никто не услышал