Страница 226 из 252
Зарисовка - 64
Моргана мрачно взглянула на Ланселота, утешавшего стоящую на коленях у постели почившего отца Гвиневру, заметила забившуюся в уголочек Лею, что словно бы пыталась казаться меньше, леди Тамлин, что стояла столбом, не зная, явно куда податься, и встретила холодный взгляд Лилиан…
Моргана кашлянула, привлекая к себе внимание целительницы, и едва заметно мотнула головой в сторону дверей, Лилиан моргнула, показывая, что поняла и сейчас выйдет.
Фея заскользила к дверям первая, стараясь оставаться незаметной, но готова была поклясться, что глаза леди Тамлин проводили её задумчивым размышлением, и почему-то от этого стало нехорошо.
Лилиан не заставила себя долго ждать и вышла через две минуты после того, как Моргана опёрлась спиной на мраморную витую колонну и сползла по ней на пол, безжалостно сминая одеяние и окрашивая его в пыль и грязь.
Целительница вышла, коротко кивнула, приблизилась и села рядом, тоже не замечая особенно ни пыли, ни жестокости по отношению к ткани.
-Ну? — спросила она, когда Моргана, несмотря на её появление, продолжила молчать.
-Мы там лишние, — коротко пояснила фея.
-Это да, — согласилась Лилиан, — но ты не вытащила леди Тамлин и Лею.
-Лея не лишняя, — поправила грозно Моргана.
-Хорошо, — не стала спорить целительница, — а Тамлин? Тоже не лишняя? Не доверяю я ей, Моргана!
-И я, — неожиданно призналась Моргана, — хотя, Гвиневра говорит, что она была несколько раз очень храбра и полезна ей.
-У неё нет убеждений, — заметила Лилиан, — человеку можно простить всё, если он верит в то, что делает. Она не верит. Она пытается добраться до куска крупнее и слаще.
-И Артура можно простить? — холодно осведомилась Моргана, надеясь подловить целительницу на слове. — Он свято верил во всё, что делал.
-Можно и простить, — серьёзно кивнула Лилиан, — он верил и жил так, как считал правильным. Он не был откровенно плохим королём, иначе уничтожил бы и тебя, и Мерлина, а не наделил бы всяческой властью.
Моргана примолкла — об этом она ни разу не думала. А ведь действительно выходило так, что Артур передал им свою власть, хоть и враждовал с Морганой, хоть и Мерлину не доверял, но не отдал приказы и решения на откуп Гавейну или ещё кому…
-Интересная мысль, — Моргана кивнула, обещая себе подумать над этим позже…когда-нибудь завтра, если это призрачное «завтра» наступит ещё, конечно.
-Знаю, — согласилась Лилиан, — но она не моя. Так Мелеагант сказал.
-Что? — фея решила, что ослышалась. — Мелеагант? Он же чудом не убил Артура…
-Не чудом, — возразила Лилиан, — он не тронул его из-за того, что не хотел делать несчастной тебя — возлюбленную его названного брата! Он знал, что ты любишь Артура и жалеешь о своём собственном проступке.
-Допустим, — кивнула Моргана, — но разве его милосердство это не чудо? Он мог наказать меня в угоду политики и собственной безопасности.
-Он и наказал, — Лилиан тяжело взглянула на фею, — ты ещё не поняла? Ты обязана жизнью Мелеаганту, ты обязана ему всем, и он не отпустит тебя от себя, ты — его вечная марионетка теперь. Он знает твои тайны, знает тебя и спас твоего сына, как спас и твоего брата. Когда ему понадобится твоя помощь — ты не посмеешь ему отказать…
-Знаешь, — Моргана усмехнулась, — если бы я просто отравила бы Артура, я, пожалуй, смогла бы стать королевой Камелота.
-Да, — согласилась Лилиан, — но не стала бы.
-А вот и стала бы! — обиделась Моргана.
Лилиан с той же, как и у Морганы усмешкой, взглянула на неё:
-Ой, не ври, Моргана! Ты устала властвовать, ты не была к этому способна. Ты идеальная советница, интриганка, дипломат, но ты не королева, ты не из тех, кто сидит на троне, ты из тех, кто держит его.
-А вот и…- Моргана закашлялась, посерьезнела, — ладно, я могла бы быть регентом для Мордреда, удержала бы ему трон до совершеннолетия.
-Снова мимо, — возразила Лилиан. — Мордред либо от тебя бы переел нравоучений и назло начал творить тебе всякий бред, или стал бы безвольным… либо попал бы под влияние чьё-то, и ему бы подсказали, что его отца убили…
Моргана во все глаза смотрела на Лилиан и не узнавала в ней больше той задумчивой тихой девчонки, что разговаривала с цветами у Мерлина в саду, уговаривая их расти быстрее, перемазываясь при этом землёй… или ту девочку, в свободном льняном платье с вышивкой крестом на рукавах, что собирала с цветов и травинок божьих коровок, и каждый раз бежала босыми ногами по песочной дорожке к Мерлину, чтобы показать ему очередную. Боже, когда она так изменилась? Когда проявилась в ее глазах эта усталость и точное, насмешливое знание, кто есть кто? Когда она перестала быть Цветочком — хрупкой и нежной Лилией, став шипастой горной розой?
-Знаешь, — продолжала Лилиан, не догадываясь, какие мысли копошатся противными змеями в голове Морганы, — был такой римский император… Нерон. Его мать, как принято считать, отравила его отца, поднеся ему грибы, при этом, как опять же принято считать, все знали об этом готовящемся убийстве. Более того — великий мудрец и философ, воспитатель Нерона, его наставник в науках и благодетели, принес действительно скорбящему, и ничего не понимающему Нерону…мальчику, что на четыре года младше нашего Ланселота, заготовленную речь на смерть его отца. Представляешь состояние этого мальчика, который вдруг остался единоличным правителем буйной империи, осознавшего внезапно, что мать его — убийца, и что все кругом об этом знали… и даже этот мудрец, что ещё вчера говорил ему, что нет более высшего блага, чем
милосердие и прощение, вдруг смотрит на него холодными глазами и протягивает заготовленную речь…
У Морганы дернулась от нервного напряжения щека. Она прекрасно знала эту историю, прекрасно знала про Нерона и Сенеку и как закончила свою жизнь мать императора, и как его наставник, и двоюродный брат самого Нерона и многие-многие…
Проблема в том, что узнала она это от Мелеаганта, в ту пору, пока скрывалась в его замке и их отношения были раскалённой страстью, которая плелась на ненависти и властолюбии, жажде отмщения и собственном разуме.
Интересное, оказывается, у Мелеаганта развлечение! Он что, выходит, и Лилиан посвящал в мир своих исторических любимцев? Испортит девочку…
А может быть, уже испортил. Испортила же она, Моргана, Ланселота?! Вон, довела парня до мрачного чувства юмора, цинизма, гибкой морали и фландрийского, тьфу ты! Леди Озера, если узнает — голову снесёт! И будет, к слову, совершенно права!
-Жаль… Леодогана, — Моргана поняла, что молчит довольно долго, уйдя в глубокие размышления. — Он гадом был и смерти заслуживал, но всё-таки, не так.
-Да-а, — неопределенно отозвалась Лилиан и Моргана искоса взглянула на нее.
-Лилиан?
-Что? — целительница повернула голову, уже чувствуя, что как-то выдала свою осведомленность.
-А от чего умер он? — вкрадчиво спросила фея, подозревая неладное.
-Сердце, — коротко бросила Лилиан.
-Его убил Мелеагант? — напрямик спросила Моргана, понижая голос.
По тому, как Лилиан вздрогнула, по тому, как поникли её плечи, потускнел взгляд, Моргана поняла, что попала в точку.
-Понятно, — прошипела фея, обращаясь ни к кому и ко всем сразу.
Она круто поднялась с пола, одним рывком, и, не оглядываясь на так и сидевшую, прислонившуюся к колонне Лилиан, пошла по коридору и вскоре скрылась за ближайшим поворотом.
***
Похороны Леодогана прошли скромно, споро и незаметно. Его тело не стали выдерживать положенные трое суток для отпевания, а буквально к вечеру же похоронили в старой части городского кладбища, пользуясь тем, что народ праздновал гуляния на центральной площади…