Страница 22 из 252
Она взглянула на него. Быстро. Остро. Жестоко.
Конечно же, он угадал. Мерлину не требовалось словесного подтверждения, он ответил:
-История видела многое. И увидит ещё многое. Тот, кто решился на подобное, должен иметь веские причины…
Гвиневра вдруг поднялась с колен, отошла к скамье, опустила голову, сматывая с неё капюшон, усмехнулась…
«Совсем по-моргановски!» — отметил про себя Мерлин, поднимаясь с ней. Сел напротив. Их разделял теперь только проход.
-У меня есть причина, — отозвалась королева. — И я ни за что на свете не поверю, что вы не знаете её.
Ни один мускул не дрогнул более на её лице. Пока она произносила эту фразу. Отрешение, безразличие…
А вот Мерлин слегка вымело чувством удивления за пределы ожидаемого.
-Ни за что не поверю! — повторила Гвиневра, впиваясь ледяным взглядом в лицо друида. — Не могу понять, почему вы не доложили ещё моему мужу? Почему вы молчите?
-Кажется, вы собирались рассказать ему вместе с рыцарем Ланселотом, — пожал плечами Мерлин, не прикидываясь более. Игры кончились. Маски сняты. Капюшоны более не скрывают. — К тому же…нет, пожалуй, нет.
-Я не должна была становиться его женой! — Гвиневра закрыла голову руками, сдавливаемый горечью и остатками придворных манер всхлип не замедлил явиться. — Не должна!
-Должна…не должна! — мрачно сказал друид, полез в карман мантии, вытащил платок и положил на колени королеве. — Мы все чего-то не должны делать. Я не должен был приводить Утера к матери Морганы и Артуры, я не должен был предавать Мелеаганта, не должен был оставлять Лилиан…
Гвиневра вцепилась в платок Мерлина, промокнула блестящие от слёз глаза. Мерлин про себя подумал, что такие слёзы и такие глаза бывают только у глубоко несчастных людей.
-Но, сделав то, что не должны, мы обязаны идти уже по верному пути. Слышите, ваше величество? Я стал рукой судьбы, что запустила сумасшедшую линию случайностей и событий, но теперь…
Гвиневра не сводила взгляда с Мерлина, а тот распалялся всё больше, всё яростнее. Он первый раз мог говорить об этом. Первый раз в своей длинной, невыносимо длинной жизни.
-Я предал Мелеаганта — я сделаю всё, чтобы его спасти! Я позволил своей ученицы оставить меня — я буду оберегать её издали! Я, ценою многих ошибок и провалов посадил Артура на его законный трон, я помогу его удержать. Я, наконец, сломал жизнь Моргане…всё детство…
Мерлин дрогнул. Он откладывал Моргану до последнего, боясь, что скажет слишком многое и, боясь одновременно, что ни одни слова не выразят всех его чувств.
-Жизнь за жизнь! — прошептал Мерлин. — Я спасу её от самой себя. Если будет стоять выбор между моей жизнью и её жизнью, я умру без колебаний.
Друид смолк. Гвиневра осмысливала услышанное, не заметив, что Мерлин вглядывается в горящие бледные отголоски свечей. он внезапно почувствовал…понял. Ему было видение его собственной судьбы. Скорой судьбы.
-Ты не должна была изменять Артуру, — продолжал друид, отводя взгляд от ровно горящих свеч, — но так было суждено велению двух сердец. И теперь, пожалуйста, неси свой крест дальше. Уйдя в монастырь, ты не уйдёшь от себя и своих кошмаров…ты их видишь, верно?
Она кивнула. Молча, но её взгляд выразил страх лучше слова.
-В божественных плодах запрета всегда кроется яд. Дождись возвращения Ланселота, встреться с ним тайно, взгляни в его глаза и уже тогда, если поймёшь, что любишь его — идите к Артуру. Я буду там тоже. Я вступлюсь.
Гвиневра вскрикнула. Её словно смело со скамьи. Она упала на колени, подползла к друида, схватилась за его руки, бросилась осыпать их поцелуями благодарности, смешанными со слезами.
-Ваше величество! — укоризненно воскликнул Мерлин, поднимая её, но скрывая собственные слёзы, подступившие к глазам, — ваше величество, крепитесь!
-Вы мой спаситель! — шептала Гвиневра, отчаянно кусая губы, ломая руки, — я думала о смерти, я…
-Вы будете жить долго! — улыбнулся Мерлин, заключая королеву в объятия. — Вы будете жить долго. Это ваш долг. Крепитесь, ваше величество!
***
Герцог Кармелид ненавидел письма. Однако сейчас это был единственный способ связи с его шпионкой.
Лея — смешная девчонка, родилась в его герцогстве. Более того, была внебрачной дочерью Леодогана Кармелида. Мать будущей танцовщицы имела дурную славу ведьмы в его землях, но при этом отличалась удивительной, какой-то хищной и дикой красотой…
Герцог не устоял против обворожительной женщины. Честно говоря, он и не пытался. Вскоре, родилась Лея. Леодоган пришёл в дом своей любовницы, посмотрел на девочку, бросил ей в деревянную колыбель мешок с золотыми монетами, развернулся и холодно вышел из горницы. Более встречи он не искал.
Но как человек жестокий и трусливый, не выпускал свою кровь из виду. Вскоре, мать Леи обвинили в обрушившемся на земли герцога голоде и болезнях скота и объявили опалу. Кармелид был жестоким, но он был ещё и предусмотрительным в своей безопасности. Леодоган распорядился забрать девочку от матери, в «служанки» к маленькой Гвиневре — его истинной, признанной дочери, его ненаглядной кровиночке.
Он сделал это вовремя. В ночь за отъездом Леи, её мать забили камнями и палками разъярённые жители деревни земель Кармелида. Следствия не было. Ничего не было. Голод отступил сам собой, скот излечился…странное совпадение, которое приписано было к победе над ведьмой.
Однако тут начались проблемы с маленькой Леей. Во-первых, некоторые начали замечать некие сходства с герцогом, поползли шепотки и насмешливые взгляды. Во-вторых, оказалось, что девочка получила от матери какие-то силы…
Спасением стало появление Мерлина, которого привёз посвящённый в проблему единственный друг Леодогана — Багдамаг де Горр. Багдамаг вообще обожал лезть в чужие проблемы, но обладал удивительным навыком хранения тайн до тех пор, пока раскрыть их не будет необходимо или выгодно. При этом он не замечал удивительных проблем в своей семье. Отдалившись после смерти жены от единственного сына — Мелеганта, в жилах которого текла горящая тёмным огнём сила и ярость бесконечного одиночества, Багдамаг ещё умудрялся его постоянно задевать и принижать.
Зато земли де Горр были лакомым кусочком. Кармелид догадывался, что Мелегант не так прост и глуп, каким постоянно представляет его отец, и видел уже союз Кармелида и де Горра. Гвиневра — его единственная дочь, его радость, должна была подарить этот союз! Во что бы то ни стало!
Мерлин, явившийся с Багдамагом, оглядел Лею, что-то сказал ей и она засмеялась. А затем соскочила со своего места и принялась танцевать. Она ужасно любила танцы…казалось, танец плёл её жизнь вокруг себя, связывая её с чем-то навсегда.
-Я набираю учеников…- медленно произнёс ошарашенный друид, увидев Лею, увидев её силу…
-Забирайте! — равнодушно отозвался Леодоган в тот вечер.
Затем пошли годы, поплыло хитрое и коварное, неумолимое время. И Леодоган, жаждущий получить себе престол и молодого короля в полное подчинение, обратился к дочери от нечистой крови. Привёз тайком в свои земли, позволил спуститься к останкам дома, позволил вспомнить…
И она попалась! Попалась на «отцовские» чувства. Бросилась на грудь к единственному, кто знал о ней что-то из детства, и пообещала, что будет верна его воле, как преданная дочь. Леодоган пообещал признать её прямой наследницей фамилии и Лея совсем потерялась.
К счастью для Кармелида, Лея, за годы, прошедшие с разлуки с родным домом не только стала обладательницей редких магических талантов, но и служанкой сводной сестры короля, а позже — и жены его, Гвиневры. Правда, она действовала с Гвиневрой по указке Морганы, но там, где есть один игрок, обязательно появится и второй.