Страница 199 из 252
Зарисовка - 55
-И ночь упала покрывалом на город, пролетела ведьмой, принося холод, и только видел это и пел о том ветер, ведь с ночью приходит и призрак Смерти… Боже, что за бред я читаю? — Моргана с раздражением отшвырнула от себя книгу, которую держала в руках, вглядываясь в воспевающие страдание строки какого-то ныне известного поэта.
-Что тебе не нравится? — Мерлин отвлекся от сосредоточенного изучения карты и взглянул на фею, словно бы не сразу понимая, с кем говорит. — Придворным дамам этот поэт очень симпатичен. Даже королева очень благосклонно приняла его недавно!
-О да, это показатель! — Моргана фыркнула, щелчком пальцев призвала книгу в свои руки с пола и продекламировала из наугад открытой страницы. — «И резала сталь горло врагу, и только пепел летел на ветру, и умирали в пыли короли, и только немногих из них погребли!»
-А последние две строки мне даже нравятся, — вступился Мерлин, снова углубляясь в карту.
-Ещё бы! — не замедлила язвительная Моргана. — Только там, в оригинале эти строки звучали иначе и написаны были ещё лет за пятьдесят до сего…шедевра. Знаешь, как там было?
Она закрыла глаза, глубоко вдохнула, восстанавливая спокойный тон, и продекламировала хорошо поставленным в спорах голосом:
-«Пали под песнею стали священные алтари, пожарища коснулись небес, хоть шли от земли, и умирали в пыли золотой короли, и только немногих из них погребли».
-Боже, — Мерлин закатил глаза, — какой мрак, Моргана!
-«Апокалипсис», перевод с Седых Берегов, — отозвалась она. — Мне нравится больше оригинал, чем сочинения этого бездарного шута!
-Шутов хватает, — спокойно согласился друид. — Только шуты они ведь тоже нужны. Мало кто читает «Апокалипсис», он слишком сложен и держит в напряжении, а людям не нужно того, над чем надо думать. Им нужно понимать здесь и сейчас, сию минуту. Пожарища, шедшие от земли, красиво звучит, но кто будет думать о том, что здесь за образ? У любого молодого человека или дамы спроси…вот, кстати, Ланселот, сюда иди!
Ланселот, невовремя появившийся на пороге с деревянным ящиком, забитым свитками и письмами с прошениями от простых людей и соседних земель, замер, испуганно вжав голову в плечи. Он не ожидал такого внимания к своей персоне от друида.
-Иди-иди, — самым ласковым и оттого более угрожающим тоном, поманил друид.
Ланселот поставил ящик в угол и с опаской приблизился к советнику, ожидая каждую минуту, по меньшей мере, превращения себя в осла.
-Вот скажи мне, — обратился к нему Мерлин, — как ты понимаешь такую строчку: «пожарища коснулись небес, хоть шли от земли»?
Ланселот нахмурился, мысленно разделяя строку на слова и соединяя из них образ.
-Ты не торопись, но всё же побыстрее, — мягко попросил Мерлин. Моргана не вмешивалась.
-Я думаю, что здесь всё просто, — наконец, промолвил рыцарь, — это образ вознесения грешников и демонов Преисподней к небесам, ведь, как сказано, было в «Апокалипсисе» — в день Высшего Суда огонь вырвется из-под земли столбом, до самых небес и…
-Твоё влияние! — мрачно перебил Ланселота Мерлин, в упор, глядя на Моргану. — Твоё! Испортила парня!
Моргана молча развела руками…
-Тот бездарь был всё-таки прав, — неожиданно подает голос фея, заставляя Артура вздрогнуть. — Ночь, падая на город, пролетает ведьмой, принося холод.
-Тебе холодно? — Ланселот не понимает, да и не знает этих строк, не знает и разговора и мыслей феи. Он только ждет разрешения своей судьбы и конца всего этого сумасшествия. — Возьми мой…
-Боже, и ты читала этого поэта? — Артур перебивает. — Гвиневра с ума меня свела, цитируя его на каждом ходу.
-Не ври, — мрачно обрывает Моргана, не оборачиваясь на Артура, и продолжает смотреть в окно, — ты не проводил с ней так много времени, чтобы она с ума тебя свела.
-Ну, — Артур заливается краской, закашливается. — Ну, придворные дамы, стихи от каждого угла!
-К чему ты это? — Ланселота не интересуют стихи. Во всяком случае сейчас. Ему интересно, почему Моргана вдруг признала чью-то правоту, да ещё и так.
-Посмотри, — Моргана, словно бы не в силах наблюдать более за окном, отходит.
Не сговариваясь, Ланселот и Артур приближаются к витражному окну и замирают, не веря своим глазам.
Ночь в Камелоте темна, в ней легко скрыться, раствориться. Воздух свеж, небо хоть и освещается звездами, но всё же — свет их бледен над землею Камелота, словно бы укрывает насмешливо воров и преступников от своего света, щадит грешников, отпуская им больше темноты, чем звездного света.
Улицы Камелота не освещаются по ночам. Мерлин пытался предложить пару идей по возведению магического освещения в ночное время суток для безопасности, но как-то стало не до того и идеи не дошли до совета. Редко какой рыцарь с обходом, патруль из стражников пронесет по главной улице факел, так…лишь бы не наткнуться на какого-нибудь действительного нарушителя порядка, для успокоения, для формальности.
Улицы Камелота полны тягучим ночным воздухом, который может давить морозностью с непривычки, и только привыкнув, можно начать чувствовать свежесть с этой тягучести. Улицы Камелота одинаково принимают и нищих в закутках между лавчонками и нашедших приют в старых бочках да в соломе, и пьяниц, заснувших по пути из кабака на земле, и торговцев, что обвешивают на рынке каждый день доверчивых и честных людей, и самих этих доверчивых и честных людей, которые хранят секреты подчас гораздо более страшные, чем обманы торговцев. Улицы Камелота не делят знать и священнослужителей, бедняков и ремесленников — они принимают всех. Они — свидетели любовных похождений, свидетели греха и раскаяния, веселья и горечи, смерти и жизни — молчат одинаково для всех.
Улицы Камелота хранят на своей земле и кое-где вымощенных каменными плитами дорогах следы разбойников и детей, гонцов и солдат…
По этим улицам шли умирать и любить, драться и искать примирения.
Но ночь скрывает в своем покрывале всё. Каждая ночь, кроме той, проклятой, за которой наблюдает сейчас король Артур.
В ночи каждый далекий огонек, каким слабым он бы ни был, виден далеко-далеко, отражается на далеком расстоянии, заметен и ярок.
А когда в Камелот вступает вражеская армия, армия огромная, поддерживаемая многими графствами и герцогствами, армия, сопровождаемая яростью огненных факелов в большом количестве — это можно увидеть с самого края города…
Артур едва не потерял сознание от ужаса, сжавшего его горло ледяной рукой. Ему привиделось, что он различает крики и блеск мечей, обагренных кровью, хотя ничего из этого, конечно же, не было.
Огоньки были далеко, но уже виднелись, ясно предвещая конец правления Артура Пендрагона. Они приближались стремительно, и всё никак не кончались, сплетая собою удивительное покрывало…
-С земли. До небес…- молвит Артур, вцепляясь в оконную раму до боли в пальцах.
-Тихо, — предостерегает Моргана, оказываясь с ним рядом, придерживая его. — Всё будет хорошо, мы уйдем. Тебя объявят мертвым, ты не…
Она не успевает договорить. Человеку тяжело вынести две вещи: приобрести в один миг все и в один миг все потерять. Артур пережил оба эти потрясения.
В один день он превратился из оруженосца в короля Камелота, посланника небес для простых жителей, в обладателя сокровищ, власти и женщин, в могучую фигуру, в того, с кем считаются, в того, кто оставляет след в истории.
В другой же день — он узнает о том, что был никчемным правителем, что его наставник благословил, почти что благословил, перед смертью его врага бороться за то, что досталось Артуру, что жена его тоже против, что любимая сестра едва ли не в истоке заговора и даже верный рыцарь не так уж и верен…