Страница 183 из 252
Зарисовка - 50
Смятая трава, безжалостно уничтоженная лошадиными копытами, ещё доживала последние мгновения своей ничтожной жизни, ещё виднелись блестящие мечи и копья, ещё развевались знамёна и звучал горн, ещё звучало колокольное «Славься!», а Лилиан уже хотела снова увидеть Мелеаганта. Осознание того факта, что он едет сейчас со своей армией, по непроходимым и непролазным дорогам на лучшей лошади, что он принимает присяги подъезжающих отрядов от земель Монтгомери и прочих, сделали Мелеаганта в эту самую минуту каким-то миссией в глазах многих придворных дам, но в глазах Лилиан он оставался всё тем же…
Всё тем же — рыцарем, однажды принявшим её в своём каменном замке, тринадцать раз отыскивающим её в лесах со своими людьми, когда она путала дороги, по незнанию местности.
Впрочем, а путала ли? Первый раз она заблудилась действительно случайно, задумалась, зажажелась, что не родилась принцессой и никогда не быть ей с принцем де Горром, да и угодила в пучину кустовых зарослей и болот. Принц тогда вернулся с охоты в свой замок, был весел и задирист, и на нервные причитания кухарки Агаты, что, дескать, потерялась ваша целительница, да сгинет в дебрях, отреагировал сразу: вскочил на коня как триумфатор и понёсся во весь дух к лесам. Его люди бросились следом.
Когда он нашёл её, прижимающуюся к дереву, перемазанную болотистым илом, песком и сажей, у Лилиан чуть не остановилось сердце. Его глаза словно бы прожгли в ней какую-то вечность, и с тех пор Лилиан умудрилась потеряться ещё двенадцать раз. Нельзя сказать, что это злило Мелеаганта или раздражало — веселило, да! Он отчаянно веселился, каждый раз, вытаскивая девушку то из одной части леса, то из другой и, конечно, слегка насмешничая, он понимал, почему она так забывчива в дорогах.
Она падала на лестницах, забывая, где есть ловушки и провалы, но, вот странное дело, падала всегда, когда знала, что он рядом, не занят и придёт. А как было не прийти, когда ты стоишь у подножия лестницы, а на три ступени выше тебя молодая и прекрасная девушка героически спотыкаясь, падает, рассыпая содержимое всей корзинки? При этом, забавно звучат её проклятия и взгляд — этот лукаво-наивный прищур. Она действительно верит, что обманула его, что взяла хитростью, а он не спешит её расстраивать…
-Холодает, — как в пустоте, разрывая, подала голос старшая придворная дама Мелеаганта — леди Трелин — высокая и крепко сложенная женщина с чуть грубыми чертами лица и такими же повадками. Она имела на всё своё мнение, не признавала чужих слабостей и была предана вместе со своим мужем Мелеаганту до гроба…правда, те, кто хорошо её знал, говорили, что она предана до чужого гроба, что значило, что даже умирая, эта «железная» леди, убьёт ещё пару человек. Говорили также, что она носит в платье своём два ручных кинжала, стреляет из лука в своём графстве и владеет мечом. Истинный характер северной женщины перемешивался в ней с преданностью и какой-то наивностью. Обмануть её было просто, но никто особенно не рисковал, потому что леди Трелин не прощала обманов. Простоватая, нежадная, она готова была с одинаковой лёгкостью для своего ближнего отдать последнюю нитку, и для врага — пустить в ход совсем не женские свои руки. Кто-то шутил, что леди Трелин должна была быть рыцарем, вместо своего мужа, одного из советников Мелеаганта, но что странно, в присутствии своего супруга, леди Трелин пыталась казаться незаметной и пряталась за его спиной, что было комично, учитывая то обстоятельство, что женщина была его выше на голову.
Она до смешного робела в присутствии принца и мужа и вообще, кажется, не думала даже за собой увидеть много силы. Ей чужды были интриги, тонкое образование, искусство…ей
нравилось читать богословие, вести дом твёрдой рукой и помогать ближним. Только за этот год благодаря леди Трелин в землях де Горр был создан женский монастырь и построено шесть домов для крестьян, лишившихся крова из-за прошедшего вихря пожара…
-Да, — Лилиан подняла голову, выныривая из своих мыслей. — Благодарю вас, думаю, все могут быть свободны.
Она почувствовала укол стыда — ведь это она оставалась после Мелеаганта за главу замка (так наказал сам принц), выходит, она, Лилиан, продержала благородных дам на улице…ужас!
Лилиан побрела к замку, на ходу раскланиваясь со всеми женщинами и детьми, торопившимся по своим уголкам и домам. Лея поравнялась с нею, коротко кивнула и спросила:
-Поговорить можно?
-Конечно, — кивнула Лилиан, — сейчас зайдём к Агате на кухню. Там травяной настой и горячие лепёшки с сыром.
Леди Трелин кашлянула за спиной Лилиан, призывая её внимание.
-Вам что-нибудь нужно, Лилиан? — краснея, и робея перед будущей королевской особой, спросила женщина. — Я…если вам нужно…что угодно! Если вам нужен друг…
Это было трогательно. Очень. Лилиан чуть не расплакалась прямо перед нею, потому что последнее время получала в спину только шёпоты и насмешки, лучащиеся ядом самой изящной ласки, стоило повернуться. А здесь — столько искренности было в глазах этой мнущейся, неловко смотревшей леди, что сердце Лилиан дрогнуло.
-Я благодарю вас, леди Трелин. — Лилиан улыбнулась как можно теплее. — Благодарю! Я не забуду…
Лилиан смутилась не меньше придворной дамы, и краска сошла с её лица только при входе на кухню.
Владения Агаты — это зрелище почти фантастическое, совершенно потрясающее! Толстая кухарка в цветастых платьях крестьянского кроя держала своё королевство посуды и еды в подчинённом только ей порядке. Доставляли продукты из деревень к маленькой дверке, ведущей в кладовые, дальше кладовая разделялась — где-то хранили только овощи, где-то специи, где вина и так далее. Запутаться в тех коридорах было на раз-два, но Агата не путалась! У неё были помощницы и помощники, поварята и слуги, которые обслуживали кухню, но Агата была здесь главной. Она часто и оставалась в кухне, даже когда заканчивалось время работы, что-то мастеря и готовя уже для своей широкой души. Веники, чудовищные ветки зелени свисали почти над самой печью, покачивалась, угрожая, стопка глиняных, блестяще покрытых лаками, тарелок, высились, кокетничая зеркальными боками, сковороды и горшки, сотни разных баночек и формочек, кубков и вилок… на подоконнике остывала целая гора тыквенных кексов, аромат которых расходился по всему, будто бы, замку, а сама Агата, владычица, сея мира, ловко орудовала в печке, доставая длинной деревянной вилкой лепёшки.
Эти лепёшки были совершенно необыкновенными! Всякий, кто хоть раз пробовал их, потом не мог найти схожего. Агата замешивала тесто на свежем молоке и масле — том самом, деревенском и твёрдом, ароматном масле, которого не постигла ещё участь залежалости…и сыр.
Всё было свежее. Всё манило к себе ароматами, но Агата творила из нескольких компонентом что-то ещё более ароматное и манящее. Прекрасное воздушное тесто, тянущееся из-за сыра, тающее во рту, горячая мягкость и прекрасная посыпка из редкого мускатного ореха — для поддразнивания, толстые лепёшки эти были. Наверное, лучшим творением Агаты в её навыках выпечки. Упругие бока лепёшек создавали небольшую горочку, а Агата пекла и пекла так ловко и легко, словно не было ничего более простого для неё.
Агата, увидев Лилиан и Лею, обрадовалась. В два счёта поставила перед ними огромный кувшин горячего травяного настоя, отделила щедрую стопку толстеньких сырных лепешек и налила в маленький горшочек свежей деревенской сметаны…
-Если я не влезу потом в своё платье, — простонала Лилиан, вдыхая аромат мускатного ореха, печного теста, трав и сметаны, — то я даже не расстроюсь.
-Оно того стоит! — согласилась Лея, взяла одну лепёшку и щедро полила её сметаной. Откусила, прикрыв глаза, наслаждаясь, а потом, вымолвила, будто задумавшись, — а я ведь скоро в платья не влезу…