Страница 127 из 252
-Куда ты пойдёшь? — Артур снова склонился над сыном и попытался воспроизвести ту строку, на которой прервался. — И тогда храбрый юноша вытащил меч…куда ты пойдёшь, Гвиневра?
-Вернусь домой, — она пожала плечами, и столько болезненного безразличия было в этом тонком жесте! — Или в монастырь уйду.
-Я не позволю тебе! — быстро отозвался Артур. — У короля должна быть одна жена.
-Женитесь на Моргане! — возмутилась Лея, не выдержав бледности Гвиневры.
-Молчать! — прикрикнул Артур и Лея потупилась. — Гвиневра, королю полагается королева. Так? Так! Ты — королева. Ею и умрёшь!
-Вы просто хотите моей смерти! — торжествующе блеснула злостью Гвиневра, обращаясь к Лее лицом, — ты в порядке? Ты слышишь, что он оговорит?
-Я хочу, чтобы Камелот процветал! — Артур тоже не выдерживал острого напора чувств, что копились в нём. Гвиневра раздражала его своими выходками, своими слабостями, вечным плачем и заламыванием рук, в вечной скорби! Его стал раздражать запах её сладких духов, даже одежда и шаг! И все жесты пропитались ненавистью, но он не мог позволить ей уйти. Это удар для политической роли Камелота — королева бежит от мужа! Нет, не бывать.
Но и в самом деле… король мог бы жениться на герцогине Корнуэл, но герцогиня его может огреть такими фразами и решениями, что жениться будет уже некому.
-Ваш ответ отрицательный? Вы отказываете мне? — шёпотом уточнила Гвиневра, и Артур кивнул, отворачиваясь, показывая, что разговор закончен.
Шелест шагов Леи, тихий шёпот и едва различимая возня и вот, король Артур остаётся один.
Ненадолго.
Снова за его спиной раздаются шаги и шелесты одеяний. Он, даже не оборачиваясь, узнаёт своего гостя. Гостью.
Её шаги он узнает среди сотен других шагов, шелесты её платья — среди шелестов чужих одеяний в бесчисленном их ворохе узнает.
Вот она уже зашла в покои сына, остановилась, увидев его. застыла на пороге восхитительной фигурой живого мастерства.
Артуру не нужно оглядываться, чтобы убедиться в правильности услышанного. Он взмахом руки подзывает её подойти и, к его удивлению, она не протестует, приближается.
-Наш сын прекрасен, — шепчет Артур, боясь разрушить таинство этого мгновения, это единение.
Моргана смотрит на трепыхающееся тельце в кроватке и горло её сжимает спазм тоски — ничего не шевелится в её сердце, она не чувствует, что это плоть от её плоти. Фея дрожит, вглядываясь в черты, которые должна бы узнать, но не чувствует ничего и от этого тошнота подкатывает к горлу и режет немым предчувствием.
-Что хотела Гвиневра? — спрашивает Моргана, чтобы хоть как-то разрушить эту тошноту, вставшую в её душе. Она понимает, что придётся отвечать за свои поступки и клянётся быть хорошей матерью, но хорошей не значит любящей. Для Морганы не значит. Она не может, всё ещё не может полюбить Мордреда и прячется от сына за делами, которые так услужливо появляются в её жизни.
-Свободы, — коротко усмехается Артур, обнимая её по-хозяйски. От этого прикосновения Моргане неприятно, но в противном случае — сын…а это ещё хуже.
-Свободы? — повторяет в тон ему фея, явно не понимая этой усмешки.
-Хотела, чтобы я отпустил её, — Артур смеётся. Ему весело, что он становится господом богом для своих слуг и теперь жены. И вот уже сестра дрожит в его руках и не знает король, что та дрожь вызвана нервной перезвучкой сердца от осознания собственного «выпада» из привычной женщине жизни.
-И ты ей позволил? –с надеждой спрашивает Моргана и больше всего хочет определиться в эту минуту — какой ответ хочет услышать. Да или нет? Всего — малое сочетание букв, а на деле — судьба! Не меньше, чем судьба.
-Ни за что! — смеётся Артур и Моргана выдыхает с облегчением — по крайней мере, ей не быть настоящей королевой и тут же она чувствует стыдливость за свои мысли, представляя, в каком аду Гвиневра оказалась.
-Не сейчас, пожалуйста! — слабо сопротивляется фея, вглядываясь в узоры из серебра и золота на кроватке сына. Рука Артура замирает где-то в кружевах её платья, и она слышит удивлённый и мрачный голос:
-Но почему? Мы же договорились! Я позволяю хоронить Мерлина, а ты…
-Мне очень плохо, — Моргана не лжёт. Артур это понимает — выпускает её из своих объятий, Моргана, оказавшись на свободе, чувствует себя жутко перепачканной — липким и жёстким и, не оглядываясь, покидает покои Мордреда, торопится смыть с себя всю грязь, точно зная, что никогда ей уже не удастся этого сделать.
Король Артур остаётся один со своим сыном — разочарованный отказом Морганы и раздражением по поводу Гвиневры. И снова ненадолго! И снова шаги, и снова шелесты одеяний, наконец, голос Кея:
-Гвиневра преграда к твоему счастью!
-Брось, — Артур тяжело вздыхает. — Моргана не любит меня. Она согласилась, потому что должна была Мерлину. Но она не любит меня! Я не насильник и не палач!
Кей усмехается, но молчит, переминаясь с ноги на ногу. Он считает, что Моргана и Артур любят друг друга, что их любовь — это один котёл полыни на двоих, горечь, отравленная горечью и разлитая на две порции.
-хочу, чтобы Мордред пошёл в Моргану красотой, а характером в меня! — прерывает мысли Кея Артур.
Кей не идиот. Кей понимает, как держится Камелот. И он очень рад, что, скорее всего, не застанет, в силу возраста, период становления на престол Мордреда. Тем лучше! Тем лучше, правда!
-А ещё, чтобы обладал магией, как Моргана. и был умён, как она, — продолжал мечтать Артур.
-Была ею только вы мужском обличии? — сократил Кей и Артур усмехнулся, признавая, что Кей веселит его до глубины чувств.
-А у меня есть идея, как тебе избавиться от Гвиневры законно, — вдруг говорит Кей и замолкает, ожидая, когда у него начнут выпытывать подробности.