Страница 115 из 252
-Он спас мне жизнь! — Моргана прозвучала как-то визгливо, нервно, но Ланселот в принципе мог её понять. Речь явно шла о Мерлине…
-Он уничтожил твоё детство, — мягко возразил Артур. — Ты его ненавидела.
-Я и тебя ненавидела! — выпалила Моргана и что-то грохнуло. Ланселот, стоя за дверью, предположил, что это, скорее всего, упал опрокинутый стул.
-Попалась! — голос короля торжествующе взвился. — Ненавидела! Именно! А сейчас, Моргана?
-Снова начну ненавидеть, если ты не появишься на его похоронах! — что-то снова грохнуло, на этот раз с большим треском. Возня — неприятный скрежет металла и сами слова заставили Ланселота поёжиться. Он попятился от дверей, когда услышал снова торжествующего Артура и замер.
-Я появлюсь на его похоронах в королевской усыпальнице и позволю Уриена похоронить в землях де Горр при одном условии…
-При каком ещё условии? — голос Морганы зазвенел от напряжения и Ланселот скользнул к дверям, понимая, что не может пропустить этого, не может позволить себе пропустить.
-Ты будешь любить меня! — Артур засмеялся — бешено и радостно, загнав Моргану в угол, он чувствовал нескончаемое торжество.
Ланселот понял, что более не может выносить подобного унижения королевской крови. Он нарочито громко рванулся в двери и влетел в залу, застав там удивительную картину.
Артур сидел в кресле, словно бы на троне, и, как триумфатор, как победитель, не сводил глаз с идеально прямой, вытянувшейся в струну Морганы. Она стояла у окна, пожираемая его взглядом, скрестив руки на груди, и кусала губы до крови.
«Победитель слабой женщины!», — с ненависть подумал Ланселот и сам испугался той ярости, что шевельнулась в нём.
Его появление Артур встретил с дружелюбной, но удивлённой улыбкой, намекая, что он здесь лишний. Зато Моргане его появление показалось едва ли не божественным спасением.
-Ланселот? — она с восторгом встретила его, протянула к нему руку, приветствуя. — Что-то случилось?
-Да, ваше величество, ваше высочество, — наигранно-безмятежно сообщил Ланселот, поражаясь тому, что ему не так уж и сложно лгать и притворяться. — Случилось очень срочное и очень важное событие, товары из герцогства Кармелида собираются отправить на кораблях к Седым Берегам, но я задержал отправление до официального приказа. Однако…
-Король подпишет, — заверила Моргана, беря себя в руки и надевая на лицо маску деловой собранности.
-Да, Моргана, — легко отозвался Артур, улыбаясь Ланселоту. — Но мы с тобой ещё не закончили. Моргана, скажи одно только слово и можешь возвращаться к своим делам!
Моргана повернулась к брату, сжимая руки в кулаки, помедлила, затем обернулась через плечо к Ланселоту, пытаясь угадать — слышал ли он? Наконец, решила, что нет.
Перед её мысленным взором скользнуло лицо Мерлина, она вспомнила, как многим обязана ему, как много он сделал для неё. Она поняла, что даже если придётся солгать, Моргана пойдёт на это.
Но, что было хуже всего, ей не приходилось лгать. И сейчас в эту минуту она поразительно ярко и болезненно осознала это!
Артур истязал её душу, терзал плоть и творил с ней то, что хотел, а она…не могла не любить его. Два чудовища сплелись в Камелоте. Мальчишка на троне, ослеплённый собственной
властью и жаждой страсти и его сводная сестра — жестокая и горящая собственной местью. Две линии, истязающие друг друга, не могут существовать вместе и отдельно. Вместе горят и вместе душат того, кто ближе всего и кто более любим.
-Да. — Моргана как-то обессилела, обмякла, принимая поражение.
***
За телом графа Уриена прибыли рано. Ещё не начался новый пир, но уже заканчивался прошлый. Моргана выскользнула из залы, и направилась к усыпальнице, желая проститься с телом рыцаря до того, как это ей придётся сделать на похоронах в землях де Горр.
Артур не препятствовал. Более того, он даже как-то решил, что тоже хочет посмотреть на героя песенок Кея, но в результате поленился, и Моргана ушла одна. Кей же, довольствуясь вниманием к своей персоне, прожигая бледную Гвиневру глазами, полными ненависти, взял гусли и запел очередные куплеты:
-В землях одного короля Были две женщины и трус. Одна родила королю дитя, А другой кричал: «боюсь»
Гвиневра охнула, но в смехе зала её вздоха слышно не было. Лея испуганно сжала руку сестры, и королева удержала себя в руках, пытаясь делать вид, что не видит дурных намёков в песенке Кея. А тот, думая, что Гвиневра становится всё опаснее для хрупкого счастья его обожаемого брата, продолжал:
-А король размышлял день и ночь: «Зачем мне жена без приплода? Чем она сможет королевству помочь, Когда в постели холодна…и недотрога?»
Зал грохнул. Артур зааплодировал. Он не был глупцом и понимал, о чём говорит Кей в своих песенках и…не протестовал! Он сам думал о том же. Моргана согласилась его любить, Моргана подарила ему сына, значит, что Гвиневра ему больше и не нужна, так?
-А король любит ту, что горяча душою, И сердцем, умом и плотью цветёт. Ну и зачем ему трус и тело пустое, Зачем ему подлец и в поцелуях лёд?
Гвиневра почувствовала, как кровь бросилась ей в лицо. Яростная волна накрыла её душу, не готовую к резким порывам, душа её не была боевой, она не искала войны, но были порывы, когда ей хотелось войны. И сейчас, глядя в смеющееся пьяное лицо Артура, она чувствовала, что хочет вцепиться ему ногтями в лицо и рвать, рвать, рвать!
-Моя королева, уйдём? — предложила Лея, и даже потянула Гвиневру, как Артур удержал жену:
-Дорогая, разве ты не хочешь отпраздновать рождение наследника?
-Твоего сына! — взвилась Моргана. — Твоего и твоей сестры! Кажется, я уже достаточно веселюсь и праздную, ваше величество!
-Гвиневра, ты ведёшь себя неприлично! — возмутился Артур, утягивая жену на её место. — Садись, и выпей за здоровье Мордреда и Морганы!
-Ваше величество, — лукаво блеснула глазками какая-то танцовщица, вьющаяся у Артура, — разве вы не рады?
-У королевы нездоровый сон, — попыталась вступиться Лея, удерживая Гвиневру от опрометчивого шага чуть более грубо, чем это могло быть позволено служанке. — Королева желает…
-Королева просто спит на холодных простынях! — возвестил чей-то визгливый мужской голос и зал разразился смешком.
Гвиневра вырвала руку из руки Леи и блеснула стальным взглядом.
-Ваше величество недовольны, что я не веселюсь? — шипящим и срывающимся голосом заговорила она, мгновенно превращаясь в подобие фурии. — О, Артур, я веселюсь! Ещё как!
Гвиневра вырвала из рук подвернувшейся под руку леди Вивьен её бокал, полный крепкого вина и залпом осушила его в два больших глотка.
Лея разрывалась на две части. С одной стороны — остановить Гвиневру, с другой — как здесь полезешь?
-Я за Ланселотом! — шепнул Гавейн, пробегая мимо Леи, она вцепилась в его плащ рукой и рыцарь обернулся:
-Да все почти знают!
Поражённая Лея выпустила плащ и рыцарь умчался. Гвиневра же вошла в абсолютно безумное чувство. Ей хотелось выместить всю ярость и злость на всех и всём, что было рядом.
Она выскользнула из-за стола, почти танцуя, почти плавно и почти поразительно грациозно, метнулась к Кею, вырвала из его рук гусли, и тот даже не успел тявкнуть что-то в ответ, а королева уже ужасно фальшивя, играла или, вернее сказать — изображал игру на гуслях, и отплясывала.
Она неслась в жутком суматошном танце и судорожно дёргалась, поворачиваясь к ликующему и сражённому залу, и на ходу выкрикивала, задыхаясь от быстрого движения:
-Жил был король, что любил сестру Больше, чем когда-то жену. С ней проводил он свои ночи, И не слушал, что ему Наставник пророчит!