Ворон

Малфой обескураженно хлопал глазами, глядя на Принстона. Гермиона скрежетнула зубами: во-первых, ее коллега показывал чудеса бестактности, рассказывая о смерти Горбина, как о занимательном приключении; во-вторых, ей срочно нужна была консультация, а к кому, кроме Горбина, можно с этим обратиться, она даже не представляла.

— Думаю, нам срочно надо выпить чаю или кофе, — пробормотала Гермиона, перехватила книгу одной рукой, второй вцепилась в запястье Малфоя и потащила к кафе Флориана Фортескью.

— Здесь только мороженое, — пробормотал он, когда они остановились у окошка для заказа.

— Начнем с того, что я тут на особом счету, — Гермиона улыбнулась и повернулась к продавщице. — Привет, Бетти.

— Привет, аврор Грейнджер, — пухлая Бетти с румяными щечками широко улыбнулась. — Давненько тебя не было. Куда запропастилась?

— Ты читала про преступника по имени Ворон?

— Да, ужас такой! Ты занимаешься расследованием?

— Вроде того, — уклончиво ответила Гермиона. — И мне ужасно хочется кофе. А ты что будешь?

Она повернулась к Малфою, но тот лишь плечами пожал.

— Я не так часто пью кофе, — пробормотал н.

— Ладно. Два больших кофе, Бетти. Мы пока присядем.

Бетти кивнула, и они с Малфоем двинулись к свободному столику.

— Бедняга Горбин, — вздохнула Гермиона и покачала головой.

— Похоже, только тебя это и расстраивает, — Малфой покачал головой. — Принстон и Уизли, похоже, только рады.

— Они просто идиоты. Мне жаль Горбина не только потому что теперь не у кого спросить совета. В конце концов, он был человеком. Живым. Со своими планами, мыслями, надеждами. Знаешь, побывав на волосок от смерти, начинаешь осознавать ценность жизни. Правда, я думала, это у всех так.

Бетти подала кофе, и Гермиона кивком поблагодарила ее.

— Горбин был не просто человеком, — тихо произнес Малфой. — Если бы ты только пообщалась с ним! Как он горел своим делом. Обожал все эти вещички из лавки, изучал их историю и свойства. Конечно, у него было много темных артефактов, но он восхищался их силой и возможностями, поражался мастерству их создателей, но явно не стал бы использовать.

Гермионе вдруг вспомнился Олливандер и их разговор о волшебных палочках сразу после освобождения из Мэнора. Его тогда тоже восхитила идея о Волдеморте с Бузинной палочкой. Гермиона даже успела усомниться, на их ли он стороне, но потом поняла, что это восторг исследователя, теоретика.

— Мне жаль, — повторила она. — Наверное, нам было бы, о чем говорить. Но, к сожалению, у нас появилась дополнительная проблема. Теперь никто не сможет сказать, на каком языке это заклинание.

Она покосилась на книгу, лежавшую на столе, и отпила слегка остывший кофе.

— Грейнджер, ты ведь умная ведьма, — Малфой прищурился. — Напомни, как называется лавка, где работал Горбин.

— “Горбин и Бёркс”. Мерлинова мать! Ну конечно! Мистер Бёрк, конечно, жаловался на самочувствие, но он все же жив.

— Он нас с тобой переживет, — Малфой рассмеялся. — Но хоть Бёрк и скользкий старикашка, но дело свое знает.

— Аврор Грейнджер! — фигура Перкинса возникла у столика. — Прохлаждаемся?

— Решаем, что делать, — Гермиона пожала плечами.

— Вы уже в курсе, что мистер Горбин не сможет дать вам консультацию?

— Да. Видели Уизли и Принстона. Кстати, сэр, я очень надеюсь, что вы не поручите этим двоим передать печальную весть родственникам погибшего. А то они ведут себя так, словно происшествие их забавляет.

— Нет, с этим я справился сам, еще утром. Что вы теперь намерены делать?

— Мы подумали, сэр, что можно спросить совета у мистера Бёрка. Ему уже не угрожает опасность, и мы подумали, что можем к нему наведаться.

— А вы не подумали, аврор Грейнджер, что вашему подопечному небезопасно таскаться по всей Британии?

Гермиона с Малфоем переглянулись и опустили головы.

— К тому же сегодня мистер Бёрк будет занят. Сейчас парни закончат осмотр магазина, и Бёрк явится наводить порядки. Уж не знаю, будет ли он сам вести дела или наймет кого-то.

— Мистер Перкинс, сэр, но он — наша единственная надежда, — Гермиона с мольбой уставилась на Перкинса.

— Я поговорю с ним. Возможно, получится уговорить его закрыть на часок лавку и наведаться в Мэнор. В моем сопровождении, разумеется.

— Было бы неплохо, сэр.

— А теперь допивайте кофе и марш в укрытие, — отчеканил Перкинс, развернулся и чеканным шагом отправился в сторону Лютного переулка.

— Допивай кофе, — вздохнула Гермиона и осушила чашку.

Малфой кивнул.

***

— Бедный, бедный мистер Горбин, — Нарцисса всхлипывала, промокая глаза платком. — Он ведь просто продавал вещи и книги. Так и Олливандера можно обвинить, он ведь продавал палочки всем, в том числе и Пожирателям Смерти.

Гермиона поморщилась, надеясь, что миссис Малфой не всерьез это говорит.

— Кстати, Олливандер чистокровный, — пробормотал Малфой.

— Да, и пострадал в войне, — буркнула Гермиона. — Не хотелось бы лишний раз напоминать, в чьем доме его удерживали.

— Нет, вы только послушайте, эта грязнокровка еще и дерзит! — возмутился с портрета Абраксас.

— Абраксас! — Нарцисса покосилась на него. — Мы с вами об этом уже говорили.

— Дал же Мерлин невестушку, — проворчал Абраксас. — Подумать только, защищает грязнокровку.

Нарцисса поднялась из кресла и хлопнула в ладоши.

— Великая Моргана, нет больше моих сил. Дирли!

Посреди гостиной замер в поклоне эльф.

— Хозяйка звала Дирли?

— Дирли, найди в доме самую старую и пыльную портьеру и завесь этот портрет!

Дирли взвизгнул и стал биться головой об пол.

— Дирли не может выполнить приказ! У Дирли нет грязных портьер!

— Мерлинова мать, завесь чистой! — воскликнула Нарцисса. — Возьми любую, выкраси в бордовый с золотым и завесь!

— Но мама, фамильный цвет…

— Я знаю, Драко! Поэтому велю выкрасить именно в бордовый с золотым! Моему сыну угрожает опасность, а я должна терпеть этот балаган! У меня начинается мигрень. Я буду в своей комнате, если желаете знать, — она вышла из гостиной, громко хлопнув дверью.

— Дирли, займись портьерой и портретом, — буркнул Драко. — Спасибо, дедушка, вы довели мою маму.

Абраксас фыркнул и отвернулся.

— Грейнджер, идем в сад. Я задохнусь, если проведу в гостиной еще хотя бы минуту.

В саду Малфой заметно успокоился и попытался взять себя в руки.

— Извини за дедушку, — произнес он после продолжительного молчания. — Он никак не может понять, что ты меня защищаешь. Да и зачем ему понимать? Он-то в безопасности, к портретам у Ворона претензий нет. А я еще пожить хочу, а не становиться портретом в неполные двадцать лет.

Гермиона улыбнулась и покачала головой.

— Не станешь.

— Спасибо, — вздохнул он с явным облегчением. — Если честно, я не ожидал от тебя такого отношения.

— Какого? — Гермиона присела на скамеечку у зарослей жасмина. Малфой остался стоять, засунув руки в карманы брюк. Легкий ветерок трепал его обычно идеально уложенные волосы, и от этого вид его становился несколько обескураженным.

— Ты как будто сочувствуешь мне. Это неожиданно. Я ожидал, что ты… Что это будет похоже на поведение Уизли или этого Перкинса.

— Ты, конечно, здорово насолил мне в школе, — Гермиона поморщилась, глядя на Малфоя. — Но я не думаю, что ты заслуживаешь смерти.

— А за то, что я был Пожирателем?

Гермиона поджала губы.

— Всех Пожирателей заключили в Азкабан. Смысл ведь не в том, чтобы убить кого-то. Близится двадцать первый век, и принцип “Око за око” давно не в ходу. Если тебе интересно мое личное мнение, то я за то, чтобы убийц от общества оградить, а вот людей вроде тебя — тех, кто никого не убил и не покалечил — нужно направить на путь исправления, помочь осознать ошибочность суждений.

— Так вот, почему ты так добра ко мне?

Гермиона неопределенно повела рукой. Ей и в самом деле было жаль Малфоя: он боялся Ворона, его мучили ужасные приступы, да еще и вынужденное заточение явно не шло на пользу. В конце концов, он искренне расстроился из-за смерти Горбина, а значит — сохранил способность сопереживать. Драко Малфой не был безнадежным.