Страница 54 из 66
— Врушка.
— Нет, я правда расстроена.
— Только потому, что я прав, а вы не желаете этого признавать. Однако согласен, одно очко за вами.
Хайгейт погладил ее грудь, и глаза Софии закрылись. Он мог бы легко взять ее, и она не оказала бы сопротивления.
— Что? — вздохом сорвалось с ее губ.
— В прошлый раз я от вас такого отклика не добился.
— Правда?
— Да. — Руфус наклонил годову и поцелуями стал прокладывать дорожку от ее уха к основанию шеи. — Сегодня ваша страсть намного глубже и ярче. Что же я в вас пробудил?
В самом деле, что? Голод по нему, подобного которому София никогда не испытывала, что-то, прячущееся не в желудке, а глубже.
Всхлипнув, она запустила пальцы в его волосы, удерживая Руфуса на месте. Он низко, по-звериному зарычал. Его зубы царапнули нежную кожу, но ласковый язык тут же погладил это место.
София целиком растворилась в мире, созданном Руфусом там, где существовали лишь эта карета и этот диванчик.
И Руфус, он был сама чувственность, абсолютная и раскаленная. Она запрокинула голову и вверилась ему целиком. Искусные пальцы скользили по обнаженной коже над лифом, играли на ключицах, а затем направились вверх, к шее, и дальше по спине к застежкам платья. Всего несколько быстрых движений, и Хайгейт справился с ними. Пальцы нырнули под тонкий муслин, спуская его с плеч вместе с бретельками сорочки и корсета. Холодный воздух охватил обнаженную грудь, вызвав мурашки, и соски затвердели, превратившись в бугорки.
Руфус резко втянул в себя воздух. Ресницы Софии затрепетали, она приоткрыла глаза и увидела, как он рассматривает ее тело глазами, потемневшими от желания, с лицом умирающего от голода человека, оказавшегося на роскошном пиру.
Он скользнул руками по ее телу и накрыл ладонями обе груди, словно взвесив их, а потом легонько сжал. Она следила за происходящим, как завороженная. Его загорелые руки составляли резкий контраст с бледной кожей, которую, кроме самой Софии, никто никогда не видел.
Взгляд Руфуса скользнул вверх, он заметил, что за ним наблюдают, и порочно улыбнулся.
— Ты такое чувственное создание, моя София. Только подумать, как мне повезло узнать об этом.
Он наклонил голову и втянул в рот сосок. Софию пронзило желанием, губы со вздохом приоткрылись. Руфус отозвался более настойчивым поцелуем, посасывал, покусывал, ласкал рукой вторую грудь. Пламя в животе разгоралось все ярче, с ревом вздымалось выше, расплавляя Софию, и она обмякла на подушках, ослабев и желая лишь одного. Ожидая следующего наслаждения, следующего ощущения.
Подхватив Софию на руки, Руфус усадил ее к себе на колени, продолжая жадно целовать разгоряченную кожу, задевать соски, чуть прикусывать чувствительные места, и наконец она даже представить себе не могла, что он сделает дальше.
Ее пальцы впились ему в плечо, она позволила Руфусу делать то, что он хочет, и вести ее за собой. Жалкие вспышки рассудка предостерегали: если она еще и не обесчещена до конца, то это вот-вот случится, если его не остановить.
Пожалуй, следовало прекратить все это давным-давно. Но вызванные им ощущения были слишком восхитительны, всеобъемлющи и порочны, тело наслаждалось каждым его поцелуем, и София была рада полностью погрузиться в это распутство.
Прохладный воздух снова овеял ее кожу — на этот раз бедра. Если Хайгейт сумел задрать на ней юбки, его действительно нужно остановить. Сильная рука скользнула вверх по внутренней стороне бедра, и ноги Софии невольно раздвинулись шире, не препятствуя ищущим пальцам.
Она набрала в грудь воздуха, чтобы запротестовать, но сумела лишь ахнуть, потому что в этот момент он прикоснулся к ее самому интимному месту.
— Хайгейт!
Он всмотрелся в ее лицо со странной напряженностью, словно чего-то ожидая.
— Вы не заставите меня поверить, что не желаете моих прикосновений. Реакция вашего тела доказывает обратное. — Произнес Руфус, прерывисто дыша.
Его пальцы скользнули внутрь, о боже, так легко! Раздвинули скользкие складочки плоти и начали исследовать, изучать, спровоцировав вскрик.
Руфус ликующе простонал что-то, и его пальцы начали безжалостное кружение на том самом месте.
София дрожала. О, как она жаждала его именно там, где эти знающие пальцы трогали, прикасались, кружили в неумолимом ритме! Она ахала и задыхалась, ее бедра напрягались, подаваясь к этим пальцам, а тряска кареты только добавляла остроты каждому движению. Этим чувственным штурмом он вел, видимо, по пути греха, но сейчас ей было все равно.
Пусть сознание не понимало, куда он ее ведет, но тело точно знало. Внутренние мышцы сжимались все сильнее, София извивалась, изгибалась и неудержимо дрожала, дыша поверхностно, резко и прерывисто. И наконец наслаждение достигло своего пика. София воспарила куда-то очень высоко, а потом оно обрушилось на нее. Тело содрогалось под его пальцами. Его губы впились в нее, заглушая стоны.
Она отвечала на его поцелуй, толком не осознавая, что делает, но вот он оторвался от ее губ. Открыв глаза, она увидела, что Руфус внимательно на нее смотрит.
Чувства постепенно возвращались. София ехала в коляске по Мейфэру, распростертая поперек сиденья, в расстегнутом, задранном до пояса платье, с растрепанными волосами. Щеки залило румянцем, она скрестила на груди руки, пытаясь хоть немножко прикрыться.
Руфус нежно взял ее за запястья.
— Жаль прятать такое совершенство, но боюсь, придется.
Пока он помогал ей сесть и застегивал платье, приводя его в порядок, София стыдливо качала головой.
— Но... — она не могла продолжать. У нее не было никакого опыта в подобных вещах, но смутные ощущения какой-то незавершенности не покидали ее. Каким бы сильным ни было наслаждение, оно досталось лишь ей одной.
София внимательно посмотрела на Руфуса, пытаясь понять, что теперь нужно сделать. Его лицо оставалось непроницаемым, даже в некотором смысле замкнутым, словно он изо всех сил сдерживался. София подняла руку, провела кончиками пальцев по его щеке, но он чуть сжал ее ладонь, прежде чем она успела погладить его.
— Я должен отвезти вас домой.
— Но... и это все? Я теперь обесчещена?
Руфус приглушенно засмеялся.
— Я изо всех сил стараюсь не обесчестить вас окончательно... — Он задрожал, и София ощутила эту дрожь переплетенными с ним пальцами. — В данный момент результат непредсказуем. Умоляю вас, не провоцируйте, не прикасайтесь ко мне.
Она посмотрела на их соединенные руки.
— О...
Руфус нежно приподнял ее подбородок.
— В мои намерения не входит принуждение вас к браку, хотя нам обоим это доставило бы невыразимое наслаждение.
Он провел пальцем по ее шее и остановился там, где бился пульс, и эта дрожь передалась его коже. Ноздри Руфуса раздулись, губы искривились в страдальческой гримасе и попытке обуздать себя.
— Я ничего так не хочу как сделать вас своей женой по-настоящему. — Хриплый голос прожигал ее насквозь. Никогда в жизни София не слышала такого голода. — Ваш сладкий отклик на мои прикосновения вызвал во мне страстное желание разделить с вами высшее наслаждение.
Томление в его голосе вновь разбудило желание, заставило хотеть, заставило жаждать.
Высшее наслаждение. Неужели есть что-то, превосходящее испытанное ею сегодня? Но глаза Руфуса действительно пылали обещанием.
Она может получить все, что он предлагает. Достаточно просто сказать «да».
Спустя несколько часов, во время которых обсуждалась будущая дуэль, они доехали до булыжных мостовых Мейфэра. Обычно оживленные, шумные улицы выглядели уныло под свинцовым небом, угрожающим в любую секунду разразиться ледяным дождем.
Джулия обхватила себя руками, стараясь согреться, пока Бенедикт с Аппертоном пытались изобрести способ вытащить Сент-Клера из финансовых затруднений — тогда честь будет защищена. Похоже, Кливден еще в школе вел себя бесчестно и гадко, с удовольствием натравливая сильных на слабых и жульничая в спорте.