Птичка

Она была в детской, тихо стояла над кроваткой Петруши. Малыш уже давно спал, однако Аглая никак не хотела оставлять его и идти в свою спальню. Гнев на Дмитрия и неистовая ревность разжигали ее сердце, и молодая женщина никак не могла успокоиться. Пребывая в нервном состоянии, она даже не услышала, как Скарятин вошел в детскую. Лишь когда его руки обвили ее стан руками, она вздрогнула и попыталась убрать его настойчивую руку со своей талии.

– Вы рассержены? – произнес игриво, хрипло Дмитрий, проигнорировав ее недовольный жест, и перемещая свою ладонь выше, к выпуклости груди.

– Неужели Вы заметили? – прошептала тихо недовольно она, боясь разбудить мальчика. – Вы премило развлекались Дмитрий Петрович. Почему же Вы не остались на балу?

Однако к концу недовольной фразы ее голос стал громче, а Петруша во сне заворочался. Заметив это, Дмитрий сильнее обхватил жену за талию и, приподняв словно куклу, вынес из детской. Аглая попыталась убрать его руки со своего стана, и даже легко пнула его ножкой в бархатной туфельке, чтобы он отпустил ее. Но вслух свои недовольства она побоялась выражать, боясь разбудить мальчика.

Их спальня была по соседству с детской, потому через несколько минут, Дмитрий внес недовольную Глашу в комнату и поставил на мягкий светлый ковер.

– Прекратите, обращаться со мной как с бесчувственной куклой! – возмутилась она. Не отпуская ее, руки Дмитрия начали ласкать ее талию и живот, через тонкий шелк изумрудного платья.

– Отчего же бесчувственной? – хрипло заметил он, припадая горячими губами к ее виску, и далее склоняясь к ее обнаженной шее. – Я не встречал более чувственной и страстной женщины, чем Вы моя птичка.

– Если это комплимент, то он слишком вульгарен, – заметила недовольно Аглая, все еще под властью терзающей ее ревности. Однако он не обратил на это внимания и его руки переместились и властно сжали ее грудь. Она замерла, невольно осознавая, что ей нравятся его развратные ласки.

– Почему бы Вам не вернуться к той молоденькой девице, с которой я застала Вас час назад, и с которой Вы так мило разговаривали наедине?

– С чего это я должен к ней вернуться? – насмешливым циничным тоном бросил в ответ Скарятин, и начал проворно расстегивать маленькие пуговки сбоку на корсете ее платья. – У нее же нет столь соблазнительных прелестей, как у Вас моя птичка.

– И все же Вы совсем не брезговали и кокетничали со всеми этими дамами, которые ищут Вашего общества, – обиженно с ревностью заметила Аглая. Прикусив губку и страстно дрожа, она следила за умелыми пальцами Дмитрия, которые расстегивали ее платье.

– Зачем мне любая из этих женщин? Если моя жена столь пылкое и прекраснее создание? – прошептал Скарятин, обжигая горячим дыханием ее висок.

Она ахнула, когда он дернул последние пуговицы, полностью обнажив ее упругую грудь, и резко повернул ее к себе.

– Истинно чудное видение, – произнес он хрипло, и тут же опустившись на одно колено, припал губами к ее обнаженному соску. Едва не упав от его стремительных действий, и невозможно чувственных диковатых ласк, Аглая сквозь губы простонала, обвив руками его шею. С неистовством прижав ее стан к себе и, обхватив руками ее ягодицы, Дмитрий начал осыпать ее белую грудь кусающими впивающимися поцелуями, опаляя ее кожу горячим дыханием. Некоторое время спустя, ощущая, что вся напряженность Аглаи спала, и она явно позабыла о своем недовольстве, он резко поднялся на ноги и, подхватив жену на руки за ягодицы, направился к кровати. Его губы так и не прекратили свою атаку на ее белоснежные полушария полных грудей, и оторвались лишь в тот момент, когда он почти кинул ее на мягкую постель.

Она вновь вскрикнула, не ожидая от него столь неистового, и немного грубоватого обращения и, опешив, смотрела на него округлившимися, горящими глазами. В следующий момент, он резко задрал ворох ее длинных юбок. Встав над ней, у края кровати, придвинувшись вплотную, он властно раздвинул ее ноги и осторожным неумолимым движением закинул одну ее ножку в белом чулке себе на плечо. Она смотрела на него немигающим завороженным взором, позволяя ему делать все, что он хотел, и лишь приоткрыв губки, тяжело дышала.

Дмитрий чуть наклонился над ней, не спуская с нее горящего темно-голубого взгляда. В следующий миг она ощутила сильный мощный толчок его естества в свое лоно. Он быстро задвигался над ней, так и стоя у кровати на прямых ногах, лишь упираясь рукой в мягкую постель у ее виска, притискивая ее кровати, и ускоряя темп соития. Аглая прикрыв глаза, страстно застонала, чуть выгнувшись и ощущая, что все реальные мысли вылетели из ее головы.

– Лучше наслаждайтесь, чем придумываете в своей головке невесть что, – прошептал он над ней, чуть повернув голову и целуя ее лодыжку, которая так и лежала на его плече. Прищурившись и следя за ее страстными выражениями на лице, Дмитрий, довольно улыбнулся и стиснул рукой ее грудь, сжав с силой сосок. Вторая его рука, обхватила ее влажные ягодицы, и начала направлять ее лоно навстречу себе, как бы указывая нужный темп.

Следующим теплым вечером во время послеобеденного чая чета Скарятиных находилась в саду. На небольшом столе, накрытом под яблонями, стояли сладости и большой самовар. Дмитрий сидел на ажурном деревянном стуле, и медленно отпивал чай из фарфоровой чашки. Чуть в стороне от Дмитрия находился Петруша, которому уже было чуть более года. Малыш вертелся у ног Аглаи и, дергая мать за юбку, пытался сделать самостоятельно несколько шагов по лужайке. Глаша, стоящая, рядом с мальчиком, ласково поддерживала сына рукой, чтобы тот не упал, воркуя и улыбаясь.

Любуясь женой, в светлом открытом платье, и сыном, Дмитрий неторопливо вновь отпил горячий чай, размышляя о своей жизни. С губ Скарятина не сходила довольная вальяжная улыбка, и он ощущал, что в данный момент он истинно счастлив. Аглая оказалась, чудесной во всех отношениях женой и матерью. И Дмитрий за все эти два года брака ни разу не пожалел, что тогда в период их смутных отношений, он почти силой заставил Глашу выйти за него замуж. Да ему на удачу, то падение, лишило ее части воспоминаний. Но это было только к лучшему, ведь теперь она не помнила того зла, которое он причинил ей, и знала о нем только хорошее.

Аглая, наконец, отпустила Петрушу, который уселся на траву, играя цветками, что росли у его ног, и присела на ажурный стул рядом с Дмитрием.

– Налить Вам чаю, моя птичка? – предложил он, с любовью улыбаясь молодой женщине.

– Пожалуй, – кивнула Аглая, так же улыбаясь ему в ответ. Она проследила за тем, как муж важно налил ей чаю и подал ей блюдце с чашкой. Она ласково взглянула на него яркими бархатными глазами, кокетливо и призывно. – Благодарю.

Следя за тем, как Глаша, пьет маленькими глоточками чай, Дмитрий размышлял о том, что его жена обладает всеми качествами идеальной для него спутницы для жизни. Она была невероятно послушна, уступчива, и покладиста. Он вдруг на миг нахмурился, вспомнив о своей покойной первой жене, которая ежечасно изводила его придирками и истериками. Нет, Глаша была полной противоположностью Полины. К тому же Аглая была гораздо привлекательнее и внешне. Полные губки Аглаи, нежные плечи, высокая пышная грудь, тонкая талия, и округлые соблазнительные бедра были просто созданы для любовных утех. И Дмитрий, в который раз подумал о том, что еще никогда не встречал более страстную, пылкую девицу, чем она. Она никогда не отказывала ему в близости. Всегда на его желание она отвечала взаимностью, словно постоянно ждала этого. Естественно когда родился Петруша, ему пришлось немного воздерживаться от своих желаний, почти четыре месяца, ибо доктор заметил, что Аглае нужно восстановиться после родов. И Дмитрий, озабоченно следя за здоровьем жены, лишь только после Глаши просьбы вернулся в ее постель.

Но самым ценным качеством Аглаи было ее искренне горячее поклонение ему, Скарятину. Он отчетливо видел, ее любовный страстный взгляд, в котором читалось обожание и восхищение. Он отчетливо ощущал, что она видит лишь его, ловит каждое его слово, счастлива от каждого его прикосновения. Это невероятно нравилось Дмитрию и наполняло его существо теплотой и радостью. Он чувствовал, что для нее он единственный, неповторимый и желанный.