Птичка

Раздался глухой сильный звук, раскрывшейся двери. Глаша обернулась. Высокая мрачная фигура, нервная и угрожающая, вызвала у нее испуг. Однако узнав Скарятина, она тяжело облегченно вздохнула. Его вид, изменившийся и знакомый, вызывал в ее сердце смешанные чувства нежности и боли. Он был без трости, в темно-сером дорожном сюртуке без украшений. В грязных сапогах, на которых блестела вода, с чуть взлохмаченными темными волосами.

Очертания ее нежного тела, в жемчужном шелковом платье, с широкими рукавами и вырезом, обнажающем ее плечи, заставили сердце Дмитрия забиться глухими частыми ударами. Судорожно сглотнув комок в горле, он чуть прищурился. Вновь и вновь пробегая темным взглядом по притягательной фигурке жены, он ощущал, что именно этого момента он ждал многие месяцы. Наконец, он остановил свой горящий взор на ее ярких темных глазах.

Лишь несколько дней назад Аглая, по настоянию Веры Кирилловны, сменила строгий черный цвет траура на послабленный, во время которого разрешалось носить белые и серые тона. И теперь Аглая ощущала себя неуютно в столь открытом наряде. Однако Глаша отчетливо понимала, что Вера Кирилловна преследовала свою цель. Ведь тогда неделю назад она завила на лестнице в парадной, что намерена воссоединить их с Дмитрием. И уже на следующий день категорично велела слугам вынести все черные платья из комнаты Аглаи. После дневного недовольства молодой женщине ничего не оставалось, как надевать менее строгие платья, в одном из которых она и была сейчас.

– Я хочу знать лишь одно, – произнес мрачно Скарятин, медленно проходя в комнату и останавливаясь от нее в нескольких шагах. – Это моя дочь?

Аглая печально вздохнула, и неотрывно глядя в его горящие голубые глаза, просто ответила:

– Она родилась восьмого апреля 1835 года. Видимо Господу угодно, чтобы все мои дети были Вашими.

Он замер и тут же высчитал в своей голове день зачатия. Это было то жаркое лето. Те последние сладострастные недели, когда они не могли насытиться друг другом. Значит когда, в октябре она уходила от него, она уже была беременна. По странной случайности все их дети зарождались в то время, когда они были особенно и много близки. Сквозь зубы выдохнув, Дмитрий, прихрамывая, стремительно приблизился к ней. С неистовством притиснув стройный стан Аглаи к своей груди, он страстно прошептал у ее виска:

– Вы невозможная женщина… Не знаю, сколько Вы еще будете мучить меня… но теперь я понимаю лишь одно… Я люблю Вас…

Следующие полчаса, во время которых, Скарятин с силой прижимая ее теплое тело к себе, нежно шептал Аглае какие-то глупые фразы об ее красоте, сладости и о том, как ему было плохо без нее, она стояла, тихо не шевелясь. Он периодически осторожно целовал ее лоб, волосы и щеки, с трепетом притискивая молодую женщину к широкой груди, и ласкал своими настойчивыми пальцами ее спину, обнаженные плечи и длинные пряди светлых волос. В какой-то момент Глаша тихо произнесла:

– Дмитрии Петрович, Вы приехали с Петрушей?

Лишь на миг его рука замерла у нее на шее, а затем продолжила свое исследование ее плечей, и он глухо прошептал:

– Пойдемте вниз. Дети, наверное, заждались нас, – Он осторожно приподнял ее подбородок рукой и приник к ее губам. Лишь спустя несколько минут, после того как Дмитрий почувствовал, как ее нежные ручки обвили его шею, он оторвался от ее рта и ласково улыбнувшись Глаше, произнес. – У нас еще будет время начать все заново, с чистого листа, моя птичка…

Февраль 2012 г.

Дизайн обложки Ася Ель.

В оформлении обложки использованы фотографии с сайта https://stock.adobe.com.com по стандартной лицензии.