Птичка

Глаша стояла у окна, так и не раздевшись в свадебном платье. Стройная фигурка в розовом платье, на фоне темного окна показалась ему невозможно притягательной. Тонкие руки ее в кружеве, высокая полная грудь, невозможно стройная талия и округлые линии ее бедер, вызывали в нем прилив желания. Он замер на пороге комнаты, прикрыв дверь рукой, как будто не решаясь приблизиться к своей заветной мечте, к которой стремился так долго. Более двух лет он не прикасался к этой светловолосой фее. Все это долгое время она была для него недосягаемым, но все же невозможно желанным существом. И теперь она была здесь рядом, и не просто рядом, а его женой, полностью в его власти. Сейчас у него был шанс вновь обладать Аглаей, полностью насладиться ее сладким телом и подчинить ее прелести своим желаниям.

Он проигнорировал ее выпад-вопрос, и начал медленно приближаться к ней. Видя, что Дмитрий настроен весьма решительно, Глаша попятилась к окну, оперевшись руками о подоконник.

– Не приближайтесь! – прошипела она.

– Мне будет приятно самому раздеть Вас, моя птичка, – проворковал он, делая еще несколько шагов к ней.

Аглая ощущала себя как в кошмарном сне. Она прекрасно видела, что Скарятин явно настроен на близость. На миг она вспомнила о том, что когда-то давно он любила его и была счастлива от его близости. Но только не сейчас. Теперь ее чувства к Дмитрию были совершенно противоположными. Своими действиями, поступками и словами он уже давно разрушил все ее светлые чувства по отношению к себе. Теперь предполагаемая близость с ним воспринималась Глашей как наказание или некое унижение. Словно после долгой борьбы она была вынуждена признать свое поражение перед этим человеком, для которого всегда была игрушкой.

Она выгнулась назад, когда он приблизился вплотную. Дмитрий поднял руку и его пальцы очень осторожно, как будто боясь причинить боль, прикоснулись к ее бледной щеке. Его взгляд напряженный, нежный и призывный пытался заворожить ее и подчинить себе. Но Аглая очень хорошо знала этот его взгляд. С тревогой и презрением смотря в его горящие глаза, она чуть отвернула голову не в силах выдержать это гнетущее напряжение.

Его рука спустилась ниже, лаская кончиками пальцев ее подбородок, затем шею. Давление его пальцев усилилось. И когда его ладонь спустилась к ее груди, и он с силой сжал ее выпуклость. Аглая дернулась, от него в бок. Но Скарятин мгновенно среагировал. Схватив сильными руками Глашу за талию, он притиснул молодую женщину к себе, и с неистовством впился в ее губы. Она начала вырваться, пытаясь отстраниться. Однако бороться с ним было бесполезно. Его руки жесткие и неумолимые, перемещались по ее стану, а губы преследовали ее лицо, шею и рот, даже когда она отворачивалась.

– Вы невыносимы! – воскликнула она в отчаянии, пытаясь отвернуться от его губ. – Неужели Вы не понимаете, что это должно происходить по любви!

Он на миг остановился, и тяжело дыша, удивленно посмотрел в ее темные сверкающие глаза.

– Что за глупость? – опешил он, а затем пораженно добавил. – Вы хотите сказать, что всегда делали это по любви?

– Конечно, – кивнула она, и пряди ее волос, которые выпали из ее прически, притянули его взгляд. – Я любила Николая, а до этого Вас.

Ласково проведя ладонью по ее щеке, и далее поласкав светлые пряди Дмитрий, как-то странно улыбнулся, и прошептал у ее губ:

– Мне, конечно, приято это слышать, но все же Вы не правы. Удовольствие, оно не всегда зависит от любви. И я докажу Вам это… – Вновь прижав ее к своему телу, он начал осыпать поцелуями ее шею и ушко. Глаша попыталась отстраниться от него, но его руки очень умело ласкали ее тело, и уже через какое-то время, Аглая ощутила нарастающее возбуждение. – Моя птичка, – прошептал он, у ее уха хрипло, целуя ее шейку. Его пальцы неумолимые нежные и сильные, умело ласкали ее спину и ягодицы, вызывая в ее теле дрожь. Осознав, что ей нравятся ласки этого ненавистного человека, Аглая испугалась. Она вдруг поймала себя на том, что перестала сопротивляться, и ее руки обвились вокруг его шеи. Она ощущала, то ее предательское тело хочет продолжения его ласк. Понимая, что надо, что-то немедленно предпринять, она решила пойти на хитрость. Спасительная идея ворвалась в мысли Аглаи. Она напряглась и как можно ласковее произнесла:

– Здесь слишком светло.

Дмитрий отстранился и его взгляд, затуманенный и горящий, пробежался по ее прелестному личику, как будто ища подтверждение искренности ее слов. Она заставила себя улыбнуться ему.

– Сейчас… – глухо прошептал он и, оторвавшись от нее, быстро отошел к подсвечникам.

Лишь несколько свечей он успел потушить, как услышал за спиной легкий шорох. Резко повернувшись, словно охотник за добычей, Дмитрий увидел, что Аглая уже в дверях. Он дернулся за ней, но ее светлое платье исчезло во мраке коридора.

Побледнев от досады и осознавая, что она обвела его вокруг пальца словно мальчишку, Скарятин, сжав зубы, сорвался вслед за ней. Вылетев в полутемный коридор, он отразил, что она уже у лестницы. Боясь, что слуги увидят, как жена пытается сбежать от него, словно от прокаженного, он крикнул в исступлении:

– Аглая!

На его голос Глаша затравленно обернулась и нечаянно наступила на длинный подол платья. В следующий миг, она оступилась и упала. Ее головка при падении с силой ударилась о мраморные перила лестницы.

– Глаша! – закричал Скарятин уже в испуге, когда отразил, как легкое тело Глаши упало безжизненно на пол.

Когда Дмитрий подскочил к жене, она лежала в неестественной позе у перил. Аглая не двигалась. Стремительно склонившись над ней, Скарятин ощутил приступ удушья. Мысль о том, Глаша убилась на смерть, на миг озарила его сознание, и он похолодел от ужаса. Он схватил ее, развернув к себе лицом. Глаза ее были закрыты, лицо недвижимо и кровавая тонкая струйка стекала с ее виска. Упав на колени рядом с ней, Скарятин приложил пальцы к ее горлу. Удостоверившись, что она жива, и лишь без сознания, он облегченно выдохнул. Осторожно приподняв молодую женщину, он положил ее к себе на колени.

– Глаша ну зачем же так… – прошептал он в сердцах, с болью смотря на ее бледное неподвижное лицо.

– Барин, что-то случилось? – из боковой двери появился слуга, с подсвечником. Дмитрий даже не поднял голову на звук его голоса. Осознание того что именно он виноват в ужасном падении Аглаи, терзало его.

– Она упала и ударилась об лестницу, – пролепетал Скарятин, осторожно вытирая пальцами кровь с ее виска.

– Неужто насмерть? – выдохнул слуга, быстро приближаясь. После слов слуги Дмитрий как будто опомнился и, вскинув глаза на слугу, хрипло заявил:

– Чего каркаешь, дурак! За доктором вели ехать!

– Сейчас, сейчас, барин! – залепетал перепугано слуга и бросился вниз по лестнице, исполнять поручение. Послышался шум, и многочисленные голоса слуг, передающие поручение, и рассказ о том, что молодая барыня упала, разбившись.

Скарятин же вновь посмотрел на неподвижное лицо Аглаи и, наклонившись ближе к ней, отчетливо отразил ее дыхание. Дмитрий глубоко облегченно вздохнул, находя еще одно подтверждение того что она жива. Спустя миг он осторожно встал и, стараясь не трясти Глашу, поднял ее на руки, направившись обратно в спальню. Тут в коридоре появилась Вера Кирилловна, которая вышла на шум из своей спальни.

– Дмитрий, то происходит? – спросила она.

– Аглая Михайловна упала и сильно ударилась, – пояснил Дмитрий, проходя мимо матери, в спальню. Мать последовала вслед за сыном, и внимательно следила, как он кладет Глашу на постель.

– А что она делала на лестнице? – спросила подозрительно Скарятина. – Чувствую, что здесь, что-то не так! Говорила тебе, что не дело запирать ее!

– Маман, Вы бы могли оставить нас? – бросил нервно Скарятин, обернувшись к матери. – Лучше доктора встретьте, чем меня воспитывать.

Вера Кирилловна фыркнула и медленно вышла из спальни, бурча под нос, что ни один из ее сыновей никогда не слушает ее.