Череда

Настоящим страданиям предшествует то, чего ты не помнишь. Вот в чём весь ад.

За окном снова мигнул фонарь. Вова посмотрел налево. С сидевшей неподалёку бабушкой что-то происходило. Вместо дрожащих старушечьих движений её тело резко ломалось. Бабушку складывали, как письмо. Она дёргалась, меняя лицо и конечности – меняла местами, а не движениями. Что-то хрустнуло. Ход бабушки разошёлся с ходом поезда. Состав начал тормозить. За окном, к которому нельзя было прислоняться, больше не мелькал фонарь. И стало темнее.

Вова пожалел о своих мыслях.</p>

<p>

VII</p>

<p>

Винегрет Владимирович считал, что всё в этом мире взаимосвязано. Если где-то почудилась неясная связь, то это вполне могло быть правдой, а если казалось, что никакой связи и в помине нет, то она точно существовала. Кольни ножом – пойдёт кровь, зажмурься – не будешь видеть. Мир объективно работал, в нём совершались реакции, а действие вызывало противодействие. Следовательно, мир состоял из элементов, которые оказывали друг на друга влияние – культурное или по Ньютону. А раз такая сцепка существовала, раз у Вселенной был свой операционный код, то, наловчившись, его можно было прочитать. Что делать дальше Винегрет Владимирович пока не знал: наблюдать ли за космическими отливами, отражающимися в человеческих сердцах, или попытаться соблазнить их природу.

Винегрет Владимирович числился на кафедре философии провинциального педвуза. Студенты его не любили – Винегрет Владимирович рассказывал много и скучно. Преподаватели были излишне вежливы: воспитанные на советском Гегеле, они посмеивались над постструктурализмом. А вот Винегрет Владимирович постмодернизм хвалил. Мода на него всё проходила, но мужчина не спешил отказываться от увлечений юности. Он продолжал воспринимать мир как текст, а человека как того, кто, обладая неидеальным языком, попросту не мог воспроизвести полноту этого текста и задать ему корректные вопросы. Винегрет Владимирович не довольствовался бессильной констатацией, закрывающей философию, а утверждал, что задать вечные вопросы всё же можно. Главное распознать всеобщую взаимосвязанность жизни. Нужны были не знаки, а грибовидные нити между ними, сладкая языковая семантика.

Поэтому Винегрет Владимирович с таким почтением относился к приметам. Он не верил в их силу, но полагал, что так древние улавливали взаимное притяжение вещей и событий. Неожиданная встреча, сработавшая сигнализация, грустный сон – Винегрет Владимирович мыслил всё. Он и литературу любил, чтобы можно было отыскивать спрятанные подсказки. Винегрет Владимирович ночами просиживал над забытыми романами, составляя столбцы из слов. Роман представлялся Винегрету Владимировичу отражением Вселенной, которая расширялась в людях. Смысл её можно было доказать через теорему подобия. Тем более Фалес, с которого всё началось, тоже был геометром.

В одну из таких ночей Винегрет Владимирович всё понял. Буквы, наконец, сошлись. Книга упала на пол, и Винегрет Владимирович откинулся в кресле, пытаясь не упустить мгновение. В голове всплыло непротиворечивое обоснование взаимосвязанности всего сущего. Малое в нём безусловно влияло на большое, а большое на малое. Винегрет Владимирович встал и, пошатываясь, пошёл на кухню. Там он открыл холодильник и налил себе большой стакан молока. С расстёгнутым воротом пить его было особенно приятно.

Через полтора года Винегрет Владимирович написал хорошую, вдумчивую книгу. Она получила премию и пользовалась заслуженным успехом.</p>

<p>

VIII</p>

<p>

Оксана была толста и потому решила похудеть. Толстая она была не до конца, не до той сальной жирности, оставляющей следы на одежде, а толстая так, чуть-чуть, толстая ровно настолько, что это бросалось в глаза.

Девушка решила целую неделю пить только воду с шипучими витаминами.

Расставаясь с неправильной жизнью, Оксана устроили прощальный пир. Было мясо по-французски и мягкий, похожий на перину, хлеб. Утром пир вышел крупно, густо, с перебором. Вертясь у зеркала, Оксана вздыхала: ужин отложится на бёдрах. Теперь не пофилонить. Напившись воды и заправившись витаминами, Оксана отправилась на учёбу.

Следующим утром из организма опять вышли остатки переваренной пищи. Тело в зеркале набухло – так бывало, если ничего не есть, а пить одну воду. 'Ничего', – убеждала себя Оксана, – 'к концу недели будет виден результат'.

На третий день диеты Оксана заподозрила неладное. Из неё вышло даже больше, нежели на утро после пирушки. Так быть не могло. Девушка ничего не ела двое суток и начинала испытывать слабость. В этой слабости желудок уже не болел, а гудел сонным, уставшим телом. В туалет ходить было просто нечем. 'Наверное, это шлаки выходят', – подумала Оксана.

В четверг всё повторилось. Оксана долго не могла поверить в случившееся. Может, она лунатик и ночью ходит на кухню? Но из холодильника ничего не пропало. Или дело в этих странных витаминах? Вдруг они заставляют организм перерабатывать сам себя? Оксана не пошла на учёбу и снова пила только воду. Витамины были задвинуты в сервант, для верности закрытый на ключ. Дверцу холодильника Оксана заклеила скотчем. Девушка ложилась спать с чувством неясной тревоги.

Утро понесло её в уборную. Оксана не ела уже пятые сутки, но соображала вполне здраво. Значит, дело в воде. Оксана знала, что жидкости, скажем, пиво, вполне перерабатываются в нечто вещественное... может у неё также с водой? Ну, какие-нибудь уникальные химические реакции? Должно же в ней быть что-то уникальное.

В пятницу Оксана ничего не пила и не вставала с постели. Слабость, переросшая в бессилие, подтверждала честность говения.

Проснулась Оксана отяжелевшая. В санузле повторились события прошедших дней. Оксана рассматривала похудевшую фигуру, но ввалившийся живот не радовал. Получается, для испражнений совсем необязательно есть? Муть, выходящая из причинного места, берётся не из еды, а из самого человека? Пища – это просто прикрытие? Но в чём тогда связь? Чем человек неприятнее, злей, тем больше в нём нечистот? Так что ли? И что питаться мы вынуждены не для того, чтобы существовать, а для того, чтобы скрывать эту постыдную тайну?

В дверь позвонили. Затем ещё и ещё. Оксана оделась и вышла в коридор. Посмотрев в глазок, девушка увидела двоих мужчин в белых халатах.

– Кто там? – на всякий случай спросила Оксана.