Страница 4 из 10
– Доктор приехал, – ответили ей.
– Но я никого не вызывала.
За дверью засмеялись.</p>
<p>
IX</p>
<p>
Пётр заранее выключил телефон и уже несколько минут сидел, ожидая, когда успокоится зал. Тот волновался, обсуждая премьеру. Петру нравилась прелюдия зрелища. Спектакль будет плохим или хорошим, но вот зрители, рассевшиеся в его ожидании, всегда будут разными. Мимо пронеслась пышная дама в взбитом зелёном платье. Из декольте торчали розовые полукружия сосков. Женщине было хорошо и нестыдно. Рядом с красоткой скучал богатый делец, делающий вид, что он очень богатый. Театральная студентка косилась на толпу, не понимающую божественной силы лицедейства.
Это и было настоящее, живое представление. Там, на сцене, люди талантливо или не очень отыгрывают сценарий. В зале люди изображали сами себя, играли, не задумываясь о том, что играют – было смешно, когда делец вскидывал руку, чтобы посветить дорогими часами. Смешна была студентка, хмыкающая на толпу. Пётр ходил в театр ради этого краткого представления, ради той предпоказной суеты, которая была так притворна и так естественна.
Из динамиков раздался вкрадчивый, хорошо поставленный голос:
– Дорогие гости, пожалуйста, не нарушайте восприятие спектакля. Просим вас выключить мобильные телефоны.
Амфитеатр озарился голубыми огнями. Люди спешили прикоснуться к жизни, и у некоторых эта тяга была столь сильна, что огоньки застыли, согревая ладони.
– Пожалуйста, не нарушайте восприятие спектакля, – повторился призыв.
Студенточка заозиралась. Богач снова дёрнул рукой. По его прикидкам представление уже должно было начаться. Телефоны в зале потухли.
– Просим вас не нарушать восприятие спектакля!
Голос плохо скрывал раздражение. Пётр оглянулся – может там что? С яруса на него смотрели недовольные зрители.
– Молодой человек, я бы вас попросила, – ухоженная старушка тронула Петра за рукав.
– Простите, не понял...
– Ах, вы серьёзно? Непоротое поколение!
Голос, наполнивший помещение, был грозен и твёрд:
– Пожалуйста! Не нарушайте восприятие спектакля!
Зал пришёл в движение. Люди ворочались, не понимая, что происходит, затем ловили взгляды, устремлённые на Петра, и, присоединяясь к ним, вливались в осуждающий поток. Молодой человек не знал куда деть себя. Он ведь ничего не нарушил. Сидел тихо, не шелохнувшись. Первым выключил телефон. За ним не было вины, и Пётр принял расслабленную позу, тайно моля о начале спектакля.
– Он ещё развалился! – деланно воскликнула старушка, – Каков нахал!
Даже та полная дама в зелёных кружевах презрительно уставилась на Петра. Студенточка поднесла к глазам бинокль и нахмурилась. Бизнесмен громко отхаркнулся. Иногда кто-нибудь перешёптывался, но на звук тут же шикали. Пётр смог высидеть несколько минут, а потом подскочил и стал пробираться к выходу. Ему вежливо уступали дорогу.
Как только Пётр вышел из зала, двери захлопнулись, и началось представление. Постояв немного и придя в себя, Пётр решил, что это какая-то шутка. Наверное, он стал участником розыгрыша, а в зале сидели настоящие актёры. Пётр повернулся на каблуках и подошёл к дверям. Капельдинер учтиво остановил его:
– Простите, все места на сегодня заняты.
Пётр недоумённо посмотрел на служащего. Это и вправду был капельдинер.</p>
<p>
X</p>
<p>
Инга снисходительно слушала как зал задаёт президенту вопросы. Они не были согласованы, но всё равно не отличались разнообразием: внешняя политика да ЖКХ. Два раза спросили что-то личное, какую музыку слушает президент и смотрел ли он новый фильм.
Оказалось – классическую. И нет, не смотрел.
Инга поморщилась.
Её вопрос был о другом. Уж точно получше того, что сейчас спрашивал у главы государства какой-то областной журналист:
– Господин президент, прокомментируйте пожалуйста ход дачной амнистии.
Президент помялся, кашлянул, с ходу придумал шутку, затем достал из головы несколько цифр, развил их, объявил о концентрации усилий и призвал регионы активнее включаться в работу. Так президент отвечал чуть ли не на все вопросы. Если спрашивали о внешней политике, он тоже сыпал цифрами, предлагал сплачиваться и продлевать, а вместо регионов упоминал партнёров.
Инга улыбнулась. От её вопроса президенту так просто не отделаться. Отшутиться тоже не получится. Вопрос был важным, неожиданным, очень коротким. Главное суметь задать его. Когда президент закончил, Инга не стала голосить вместе со всеми. Она чувствовала, что её спросят и оставалась подчёркнуто молчаливой.
– Пожалуйста, загадочная девушка в пятом ряду, – сказал пресс-секретарь и зал тихо засмеялся. Президент тоже усмехнулся и отпил из кружки.
Инга поднялась и представилась. Президент вежливо слушал. Голубые прозрачноватые глаза, губы спрятаны в полуулыбке. Круглое лицо с залысинами. В последние годы президент стал пускаться в исторические размышления и сыпать поговорками, что было проявлением старости, которую он пытался скрыть.
Сейчас Инга поймает его. Обескуражит президентское всезнайство. Держа спину прямой, журналистка спросила:
– Господин президент, я хочу узнать у вас, что такое потец.
По залу пробежала оторопь. Кто-то прыснул. Пресс-секретарь вскинул бровь. Они этого не знали и не читали, и Инга позволила себе улыбнуться: совсем скоро её вопрос станет героем Сети.