Страница 98 из 117
— Потому, что я планирую повторить!
Чего???
Электричество между ними завибрировало, словно они были два подростка, забравшихся в трансформаторную будку поцеловаться, но сидят и не решаются пошевелиться из-за высоко напряжения.
— Теперь ты можешь сказать, что такое любовь, Соня?
Всё, это переходит все границы! Она сейчас расплачется! Нет!
— Нет любви… — тихо сказала Соня, теребя край юбки под столом. — Есть химическая реакция некоторых элементов. Допамина, серотонина, норадреналина. И, как ты там ещё говорил?
— Фенилэтиламина?
— Во! Точно.
Снова повисла неловкая пауза. Макс докурил и шумно выдыхая последнюю затяжку, затушил сигарету. Потом посмотрел на Соню, как папочка на внезапно повзрослевшую дочь-оторву и спросил:
— И как ощущения?
Пришлось ущипнуть себя за ногу под столом.
— Ты сказал у меня есть право заменить вопрос?
— Вопросов больше нет. Ты ответила на все. — Макс расслабленно откинулся на спинку дивана. Как будто, это его экзаменовали, а не Соню.
— И что всё это значило? — Она поводила перед лицом руками, изображая таинственность. — И зачем это всё?
— Чтобы узнать тебя лучше. Нет? Для этого же ходят на свидания, ты говорила.
— Ну можно же нормальные вопросы задавать, — пожала она плечами.
— Какие это — нормальные?
— Какие книги я люблю, какие фильмы, музыку…
— На эти вопросы я давно знаю ответы. — самодовольно ухмыльнулся гад, — Я задал тебе те, на которые ещё месяц назад ты бы ответила не так, как сегодня.
— Хорошо, спросил бы откуда у меня шрам над губой. Обычно у меня об этом все спрашивают?
— Над какой? — Макс прищурился.
Соня слегка хлопнула себя ладошкой по лбу и покачала головой.
— Если бы ты не сказала, я бы не заметил, — рассеяно проговорил он. Помолчал, плотоядно разглядывая сидящую напротив Соню, и тихо, но страстно проговорил: — Ты идеальна. Охуительна! Ты бомба просто!
— Спасибо… — буркнула Соня, краснея. Это был самый необычный и самый пылкий комплимент в ее жизни. — Никто мне никогда ничего подобного не говорил. Как-то цензурными словами обходились.
— Это не комплимент. Это правда. Просто тебе все боялись ее сказать. У тебя только один недостаток.
— Какой?
Макс облизнулся.
— Ты себя не знаешь!
— А ты? Ты, стало быть, узнал меня из этого дурацкого блиц-опроса?
— Соня… это были абсолютно рандомные вопросы, взятые с потолка на ходу. Я до сих пор считаю, что свидания — это полная чепуха. Ужин с девушкой в ресторане оправдан только в том случае, если собираешься с ней завтракать!
Это был, пожалуй, самый странный ужин в ее жизни. От начала и до конца. И Соню не покидало тревожное ощущение, что ее безвозвратно затягивает в отношения с этим сложным, властным, горячим мужчиной. Опасно затягивает. И страшно безрассудно, но очень возбуждающе!
Когда они вышли из ресторана, вдоль тротуаров уже зажглись огни, но ещё было не темно. Сиреневые сумерки ещё были достаточно прозрачны, но вечер недовольно хмурился. В воздухе пахло грозой.
— Я попросил водителя встать подальше. Давай пройдёмся.
Они, не спеша, двинулись вперёд, вдоль стеклянных витрин кафе, магазинов, бутиков, салонов. Молчали, рассматривая всякий брендовый хлам за подсвеченными стёклами. Соне так захотелось, чтобы он взял ее за руку, что даже готова была сама попросить об этом…
— Смотри! — он вдруг и правда схватил ее ладонь и указал вперёд на проезжую часть возле тротуара. Напротив банкомата стояла криво припаркованная ярко-красная, шикарная, как Феррари, машина. Из которой только что вывалился какой-то вдрызг пьяный молодой мажор и, шатаясь, пополз к банкомату. Из открытой настежь двери спортивного суперкара грохотала музыка.
— Пошли! Быстро! — шепнул Макс и больно дёрнул ее к машине.
— Куда… — Соня не успела ничего возразить, как Макс подбежал к водительскому месту и, заныривая в заведённый автомобиль, затянул Соню за собой. Он ловко перекатился в пассажирское сидение, а Соня упала следом в водительское, едва не потеряв туфлю.
— Быстро! Дверь! — командовал Макс. — У тебя есть три секунды принять решение! Да или нет? Соня!!!
Глаза его лихорадочно блестели, он смотрел на неё и жадно ждал ее дальнейших действий. Как в каком-то тумане, повинуясь каким-то самым преступным и порочным инстинктам, Соня захлопнула дверь.
— Кого ждём?! Копов? Поехали! — рявкнул Моронский и забарабанил в нетерпении ладонью по панели.
Он что больной? Она такие машины не водила никогда, даже не сидела в таких ни разу. Как она ЭТО поведёт???
— Как? — заорала Соня. — Где здесь скорость переключатся?
— Вот! — он указал на ручку под рулём. — Пошла, давай, давай. Тридцать лямов деревянных под тобой, не тормози!
Соня нажала педаль газа и не ожидала, что машина рванет вперёд так резко. Взревел мотор, взвизгнули шины. У Сони душу отбросило в пятки от скорости, с которой они стартанули вперёд. Хорошо впереди никого не было.
— Гони из центра!
— Ты с ума сошёл? — Соня едва успела проскочить на желтый, вцепившись в руль с эмблемой Феррари в его центре.
— Почему я? Это ты!
— В смысле я? — рявкнула Соня и уставилась на Макса.
Вот придурок!!!
— Ты за рулём! Ты угнала машину! Ты преступница! Я давал тебе время подумать и принять решение! На дорогу смотри! — Моронский повернул голову назад, проверяя нет ли кого, не едет ли кто-то следом. — На следующем повороте уходи налево…
— Я тебя ненавижу! — заскулила она, давя ватной стопой на педаль газа.
— Поздно, детка! Назад дороги нет! Вперёд!
Глава 41 (часть 3)
Макса вжимало спиной в сидение хищно ревущей Феррари Pista.
Семьсот лошадей. Не шутка. Неприятно, конечно, будет если они покоцают малышку. Но в остальном Макс ощущал странное равнодушие.
Со времён игр со смертью он не испытывал такого острого подъема жизненных сил, как в последнее время. Когда прыгаешь с тарзанки, сначала кажется, что, к херам, сейчас в лепёшку! Но за метр до смерти останавливаешься и взмываешь вверх! Вот, весь последний месяц он с Орловой так и прыгал вверх-вниз, как йо-йо! Никакой тарзанки не надо. Адреналин зашкаливал, заставляя тело сжиматься в пружину, бил иглами в нервные окончания. Допамин, серотонин, норадреналин, и этот, как его, фенилэтиламин, адским коктейлем шарашили по мозгам, яйцам и печени.
Пьяный от него, Макс даже пару рискованных вложений сделал. И очень удачно! Бабла поднял — даже не ожидал!
Давненько он себе так нервы не щекотал.
А сейчас в машине, ну, разве что чуть нервничал, как бы девочка не перепсиховала и педали не попутала. Один раз только у него очко сжалось и дыхание сперло, когда она фуру объезжала, а впереди дебил какой-то перестраиваться вздумал.
Но, несмотря на шоковое состояние, реакции ее были быстрые, гнала уверенно, ловко перестраиваясь между рядами. Вздрагивала от каждого воя сирены, чуть не плакала и юркала между крупногабаритным говном отечественного автопрома. Машинка порхала, словно красная бабочка в бетонно-каменных джунглях. Он смотрел, как дёргается Сонина коленка, когда она нервно газует или сбрасывает скорость, входя в поворот; как сильно, почти до крови она кусает свою нижнюю губу, и у него закипало масло!
— Моронский, чего уставился! Куда ехать? — едва не срываясь на крик, шипела Соня. — Ты сказал, покатаемся и вернём на место! Где теперь это место?
— Съезжай на следующей развязке.
Черт! Он забыл, что впереди пост. Поздно. Притормозить не успеет. Если остановят — всю игру ему запалят. Ещё и на рейс может опоздать, если принципиально-жадный мент попадётся.
Машина пулей прожужжала мимо патруля. Те даже не рыпнулись. Ибо бесполезно! Но сто процентов сообщили всем постам, так что по-любому их где-нибудь, да перехватят. Надо сворачивать.
— Впереди указатель, посёлок. За ним съезжай.
Соня свернула и понеслась вперёд, рассекая сгустившуюся темноту светом фар.