Страница 97 из 117
— Прекрасно, — выдохнул он у неё над ухом, — теперь все твои вкусовые и тактильные ощущения будут ярче.
В комнате тихо звякнули приборы, что-то несколько раз булькнуло.
— Сначала я дам тебе попробовать три сорта вина. Ты должна будешь выбрать то, что понравится тебе больше всего, — голос без изображения казался ещё чувственнее, или так казалось ей, потому что она была на взводе.
Макс поднёс к ее губам бокал. Она попыталась перехватить его, но он не дал, тогда Соня приоткрыла рот и сделала осторожный глоток из его рук. Вкусно, но Соня мало что понимала в вине. Она немного повращала во рту языком, раскатывая чуть сладковатый винный вкус по рецепторам.
— Не торопись, — медленно, проговорил мужчина, — Попробуй все. — На ее бедро легла тяжёлая горячая ладонь. К губам снова прикоснулось холодное стекло и нос уловил что-то едва заметное леденцовое. Этот напиток оказался чуть легче первого и гораздо прохладнее. «Белое!» — догадалась Соня.
— И ещё! — Макс поднёс к ее губам следующий напиток. То ли разница в температурах сыграла, то ли Соня начала различать букеты, но третье вино показалось ей насыщенней и глубже, гуще, мягче что ли, с цветочным привкусом…
— Ну, твой ответ? — раздалось на ее ухом и ладонь скользнула под край юбки, двинулась вверх и вглубь, сокращая расстояние и Сонины силы. Сердце понеслось с превышением скорости, разгоняя кровь с вином по венам. Но не вино пьянило, а сама ситуация.
Такое свидание она точно никогда не забудет!
— Последнее! — уверенно сказала она.
Комментариев не последовало. Вместо этого ладонь на ее бедре сжалась сильнее.
— Теперь открой рот, — приказал Макс и сунул вилку с чём-то съедобным и холодным. По языку растёкся коктейль из морского бриза с каплей мятного сиропа, кислинки какого-то фрукта и острого перца. И ещё целого букета вкусов, которые она не смогла идентифицировать. Ей показалось, что где-то далеко в шуме прибоя слышны крики чаек. Если бы Сонины глаза не закрывала повязка, она бы сама прикрыла их в блаженстве. Очень вкусно. Необычно. Она бы съела это блюдо целиком. Если бы не отвлекающие от еды факторы…
Ладонь Макса двинулась выше, лаская место в опасной близости от лобка.
— Это блюдо называется «Звук Моря». - пояснил Макс, хотя и так было не трудно догадаться. В точку!
Второе кулинарное произведение заставило задуматься. Хотя, она решила, что после первого ее уже ничто не удивит. Это блюдо оказалось пряным, чуть сладким, со вкусом яблока, или груши, с вяжущим послевкусием нежнейшей тёплой печени, приправленной корицей и ещё чём-то ореховым, что ли. Теперь Соня затруднялась сказать, какое из двух этих блюд ей нравится больше. Но, скорее всего, определиться мешали томно нывшие соски, которые подверглись атаке пальцев «кормильца».
Третий шедевр вообще даже примерных ассоциаций с тем, что она когда-либо пробовала не вызвал. Сначала ей показалось, что блюдо состоит из совершенно не сочетающихся продуктов. Но стоило прожевать и вкус неожиданно раскрылся.
— Хоть намекни, что это? — она облизала губы и мгновенно ощутила на них его его палец. Он обвёл им по кромке и, слегка надавив, проник Соне в рот.
Соня обхватила его губами и чуть всосала. Надо же, похоже это уже рефлекс!
«Кажется, мы вышли на новый уровень отношений, Моронский. Ты меня кормишь, я тебя… благодарю.»
Так и подмывало сказать это вслух, но палец Макса во всю орудовал у неё во рту.
— Пошированный желток, который подается на хересном креме с кленовым сиропом и редкими средиземноморскими специями, — раздался глубокий, низкий с хрипотцой голос совсем рядом с ее шеей. Пальцы другой руки Макса уже были между ее ног и слегка поглаживали влажные складки. Соня двинула бёдрами навстречу его движениям, но Макс внезапно убрал руку. В то же мгновение палец из ее рта исчез, а следом и повязка с ее глаз.
— Это новые блюда от шефа «Ришелье». Их ещё никто никогда не пробовал, кроме него самого и меня. А у него отменный вкус. Почти, как мой. Теперь можешь сказать, каким из трёх блюд ты сказала бы «да»?
Соня с досадой поерзала на сидении.
— Все три достойны того, чтобы твой ресторан получил Мишлена. — Честно сказала она, стараясь дышать ровнее. — Но первому блюду «да» за то, что оно на мгновение унесло меня на берег моря, где я сто лет не была. Третьему «да» за неожиданное сочетание. Второе… я бы тоже сказала ему «да», но оно показалось мне слишком сладким для блюда из печени.
Макс протянул ей бокал с темно-бордовым с лиловыми искрами напитком. О, это то самое, которое она выбрала.
— Что дальше? — спросила она, глядя как Макс пересаживается на диванчик напротив.
— Вопросы буду задавать, — подмигнул он и хлебнул вина.
Тоже мне — Дудь нашёлся!
— Я задам тебе несколько. Ты должна будешь дать на каждый максимально емкий ответ без обсуждения вопроса и не думая. Но самое главное, ответ должен быть кристально честный. Учти, ложь я почувствую!
— А звонок другу, помощь зала предусматривается?
— У тебя есть право на замену одного вопроса. Но только одного.
Отлично. Вечер переставал быть томным.
— Как ты считаешь, Соня, — начал он после короткой паузы пристально глядя ей в глаза, — ты способна на безумства?
— Что ты имеешь в виду?
— Обсуждать вопросы нельзя. Но на первый раз прощаю. Могла бы ты совершить поступок, рискованный и опасный, возможно даже безрассудный, но очень острый, будоражащий, возбуждающий?
Соня задумалась… никогда раньше никто не задавал ей подобный вопрос. И если бы ее об этом спросили всего пару месяцев назад, она бы совершенно точно ответила бы, что нет, не могла бы, не способна! Не видит в этом смысла. Но сегодня Соня была уже другая. И чем связь с Моронским — не безумный, опасный и безрассудный, но возбуждающий поступок?
— Соня, ответ! Не думай! — давил он.
— Нет… — тихо сказала она и потупилась.
Когда снова подняла взгляд, Макс смотрел на неё так, будто в голову ей хотел пролезть. На этот раз весь целиком, а не только членом…
— Что тебя возбуждает больше: страх, интеллект или власть? — тут же последовал следующий вопрос.
— А только один вариант можно выбрать?
— Зачтено, как ответ! Следующий вопрос: какая зависимость самая вредная, Соня.
Ничего себе вопрос. Какая? Наркотическая, алкогольная?
Плохие мальчики всегда причиняют боль, ибо это их основное жизненное предназначение. Любить таких нельзя. Этот стереотип можно было назвать зависимостью, не поддающейся никаким логическим доводам и коррекции. Эта зависимость не давала Соне расслабиться и просто начать получать удовольствие от происходящего. Раз она все равно повлиять ни на что не может.
Поэтому…
— От стереотипов, — уверенно ответила она.
Макс едва заметно шевельнул бровью.
— А порок? Какой порок самый пагубный?
— Я не знаю… — пожала Соня плечами. — Я исследования не проводила. Может быть, любопытство?
Он оставил ответ без комментариев и быстро задал следующий:
— Кем ты видишь себя через пять лет?
— Макс, ты серьезно? — Она закатила глаза к потолку. — Собеседование обычно бывает до заявления о приёме на работу.
— Здесь значение имеет не вопрос, а ответ! Отвечай.
— Я не могу на него ответить. Я не знаю. Ещё месяц назад я бы сказала, что вижу себя женой и матерью. А сейчас… — Соня пожала плечами.
— А что поменялось? — он прищурился. — Ты перестала быть женщиной?
— Нет… я ею стала. И считаю, что моя роль, как женщины, не может ограничиваться этими двумя функциями!
Ноздри Макса, вдруг, затрепетали, будто он принюхивался к какому-то запаху. А потом как-то нервно сглотнул и потянулся к пачке сигарет, лежащей на столе.
— Кем бы ты хотела родиться в следующей жизни? — спросил он уже тише и мягче, закуривая.
— Мужчиной! — не думая, ответила Соня.
Макс хохотнул дымом в потолок и покачал головой.
— Не надо, прошу, — серьезно сказал он.
— Почему?