Страница 27 из 38
— Теперь да, — Брюс кивнул и замолк. Они все замолчали, и сидели в тишине, пока Ричард не закрыл за собой дверь.
Тим подозрительно нахмурился.
— Откуда вы двое узнали, что Тана умерла?
— Я прилетел сегодня ночью, сразу же разбудил Керри звонком, и она мне передала, что ты вернулся, — начал Брюс. — Я не стал переспрашивать и сразу же поехал к вам. Мне открыл Коннер, очень взволнованный и измученный. Я представился, попросил позвать тебя, Тим, а он заявил, что ты в сумасшедшем доме. Я попросил позвать Стефани, и так узнал, что она уехала рожать. Пока суть да дело, я выяснил, что у Коннера ночью умерла жена, попросил дать мне её осмотреть. Сказал, что от этого зависит судьба его друга, — Уэйн, кажется, не часто отчитывался в своих действиях, так что лицо у него было озабоченное и напряжённое. — Потом я снова позвонил Керри, чтобы она заглянула ко мне домой и стребовала с Альфреда старую семейную реликвию — серебряную погремушку от Тиффани, ― и привезла её Дрейкам. Я догадался, что Коннер всё равно поедет проведать Стефани, потому что у двери стояла сумка с какими-то вещами, так что попросил его дождаться визита моей секретарши. Как я вижу, погремушку всё-таки передали, — он выдавил улыбку. — Я сам поехал в Аркхэм, а что было дальше ты, Тим, и так знаешь.
— Нужно будет… нужно будет помочь ему с похоронами. Перевести тело в Техас, и… — начал Тим, чувствуя, как опускаются под весом чувства вины плечи.
— Он решил похоронить её в Готэме, — перебила его Стефани. — Я думала, что он просто заразился от тебя навязчивыми идеями. Лепетал, что её просто убили, — она покачала головой. — Могу предположить, что он…
— Просто решил, что почешет кулаки об убийцу, — продолжил за неё Тим, невесело усмехнувшись. — Один раз Тит Пулло — навсегда Тит Пулло, да?
— Вы мне плешь проедите своими римско-легионерскими замашками, — вздохнула Стефани. — Короче, — она посмотрела на Брюса. — План такой: мы помогаем похоронить Тану и параллельно решаем, как нам расправиться с графом Калиостро, так?
— Я же не смогу её переспорить? — Брюс взглянул на Тима. Тим поджал губы и только головой покачал. — Значит, план будет таким. Пока что.
— Продолжай думать, что ты упрямее мамаши, которая боится за своего ребёнка, это мило, — закатила глаза Стефани. Тим обнял её за плечи, чтобы успокоить, зная, как легко она иногда распаляется.
Брюс не ответил, только улыбнулся и отвернулся, уставившись в окно. Тиму вдруг показалось, что на секунду Уэйн потерял маску лёгкости и беззаботности, и показал себя настоящего. Но в тот же миг снова заканючила Робин, и Тим отвернулся, чтобы посмотреть на раскрывшую огромные, ярко-синие глаза дочку.
***
Имя Брюса Уэйна творило чудеса, так что Стефани и Робин выписали в течение часа. Они перепаковали её сумки, и Тим затолкал их в багажник, прежде чем они сели в ягуар Брюса.
Когда они приехали домой, Коннер сидел на крыльце, сгорбившись и будто уменьшившись в росте. Услышав звук мотора, он поднял голову, посмотрел на приближающуюся машину и вскочил.
Тим всю дорогу старался не думать о том, что в смерти Таны виновен не Ра’с аль Гул, а он. Тот, кто сбежал от старика, и за кем Ра’с последовал через океаны и сушу. Интересно, понимал ли это Коннер? Понимал ли он, что мстить должен не Ра’су, а Тиму? Злится ли на него? Разрушит ли это их дружбу, закалённую войной и временем?
Тиму было страшно, но он весь месяц и так боялся. Просто сейчас этот страх был иным — он отдавал болезненной горечью.
— Вас выписали, — Коннер попытался улыбнуться, когда Тим помог Стефани, прижимающей к груди Робин, вылезти из машины. — Как здорово, — он потрепал Стефани по волосам, а потом погладил пальцем младенца по щеке. Тим неуверенно переступил с ноги на ногу, опустив взгляд.
Коннер заметил его неуверенность, поднял голову и окинул Тима взглядом. Тим зажмурился, готовясь к любым обвинениям.
Тем удивительнее было, когда Коннер вдруг крепко обнял его так сильно, что, кажется, хрустнули рёбра. Тим с удивлением открыл глаза и нерешительно обнял друга в ответ.
— Рад, что ты в порядке, дружище, — выдохнул Коннер. Потом он отстранился и схватил Тима за голову, ощупывая череп. — Какое счастье, что они не успели ничего с тобой сделать. Я бы разочаровался в мире, лишись мы ещё и тебя с твоим мега-мозгом, — он покачал головой. Тим сделал глубокий вдох и решился спросить:
— Я-то в порядке, а как ты, Кон? — он видел, как этот вопрос снова превращает его лучшего друга в полупрозрачную тень. Коннер ссутулился и покачал головой.
— Мне всё ещё кажется, что она просто заснула. Даже когда её увезли в морг, я не мог смириться, — он поджал губы. — Почему она? Почему не я? Почему он выбрал именно её? Она слабее, чем я, она старше, она… — он запнулся. Брюс положил руку ему на плечо.
— Просто ему хотелось ранить сильнее, — он взглянул на Тима, и Тим вдруг понял, что Ра’с хотел ранить не Коннера. Он хотел заставить Тима сходить с ума от чувства вины. Чтобы Тим, запертый в сумасшедшем доме, снова и снова вспоминал, сколько бед он принёс тем, кого любил. Что это он, а не Ра’с, отнял у жены дочь, а у лучшего друга — любимую женщину.
Ра’с аль Гул знал его слабые места, и расставил столько ловушек, что Тим бы никогда не выбрался. Он бы погряз, убеждённый в собственном безумии, и остался в доме скорби навсегда.
Старик не хотел, чтобы его остановили — и искал способы уничтожить тех, кто мог бы ему противостоять.
— Мы не будем говорить о нём здесь и сейчас, — Стефани вдруг вручила Тиму завёрнутую в одеяло дочку, а сама схватила Коннера за локоть и повела к дому: — Вы поговорите о том, о сём, а мы с Коннером обсудим более важные дела. Договорились? — и, не дожидаясь ответа, она скрылась в доме, утащив Коннера с собой.
— А она права, — произнёс Брюс. Помрачнев, он опустил взгляд, будто его очень заинтересовали собственные ботинки.
Тим осторожно держал в руках Робин, боясь разбудить своим громким дыханием или голосом. Она была такой маленькой и хрупкой. Он обязан был её защитить от опасности, которой сам подверг.
Но для этого ему нужно было знать больше, чем только одну часть истории. Он вскинул голову и нахмурился, глядя на Брюса и пытаясь понять, что скрывает этот человек и откуда столько знает о Ра’с аль Гуле. А потом кивнул и тихо ответил:
— Да. Она права. Нам нужно поговорить, — он развернулся и неспешно, чтобы не разбудить малышку, поднялся на крыльцо. В доме у него был небольшой кабинет, там можно было обсудить всё спокойно.
В кабинете стояло несколько забитых книжных шкафов, стол с печатной машинкой и стопкой чистой бумаги, и пара кресел. До того, как Тим уехал писать биографию Ра’с аль Гула, они со Стефани проводили в кабинете по несколько часов в день. Тим садился за работу и печатал, выстукивая на машинке неровные ритмы, а Стефани садилась в кресло, поджав ноги, и занималась чем-то своим — вязала, читала или собирала бумажные фигурки. Иногда Тим зачитывал ей новые куски текста, и Стефани указывала на недостатки. Она помогала ему вспоминать вылетевшие из головы слова и переформулировать собственные мысли так, чтобы их понял каждый.
Сейчас Тим опустился в своё кресло только после того, как Брюс занял место Стефани, бережно прижал к себе дочку и понадеялся, что они её не разбудят.
— Вы, по-моему, не только магнат, который владеет большей частью инфраструктуры города, — шёпотом заметил он. — Откуда вы знаете о Ра’с аль Гуле?