Страница 26 из 38
— Как у Тима. У неё его глаза, — Стефани взъерошила седые волосы мужа рукой и повернулась к Брюсу. — Но зачем ему?
Тим нахмурился. Он вспомнил горный чертополох, и вспомнил, как Ра’с смотрел ему прямо в глаза, рассказывая о древнем пророчестве.
— Он суеверный, — тихо произнёс Тим. — Верит, что у его наследника… или наследницы, глаза как у горного чертополоха.
— Но это как у тебя, — как-то возмущённо заявила Стефани. Потом притихла: — И как у Робин.
— Он сказал, что я сломан, и поэтому он сделает наследника из нашего ребёнка, — Тим вспомнил ту страшную ночь, когда выпал из окна вместе с Ра’сом. Когда сам поверил в собственный психоз и галлюцинации и позволил запереть себя в психушке.
— Слушайте, я и так напугана, давайте вы как-то понятнее объясните мне, что происходит? — Стефани вскинула брови. — Я уже сообразила, что Тим, кажется, не совсем рехнулся. Вернее, не рехнулся. Или, может, он рехнулся, но тогда и все остальные тоже, — она моргнула. — Уж доктор Грейсон точно не мог твоим рассказом вдохновиться, милый, так что…
— Именно, — Тим улыбнулся ей, а потом снова посмотрел на спящую дочку — совсем крохотную, но невероятно обаятельную. Сейчас ему было страшно и просто дышать на неё, чтобы не потревожить.
— И что мы будем делать? — горячо спросила Стефани.
— Вы, юная леди, вместе с дочерью будете ждать дома, — начал было Брюс, но Стефани снова вскинула руку с поднятым средним пальцем.
— Мистер Уэйн, я понимаю, что в вашем окружении нет женщин, способных в случае необходимости за себя постоять, но я за себя постоять могу, даже если необходимости нет. Вам тут не школа благородных девиц, — она фыркнула и снова поправила дочке одеяльце. Тим перевёл взгляд на Брюса и развёл руками:
— Она прекрасна в своей неповторимости, — сказал он, улыбаясь. — Не думаю, что мы сможем её отговорить.
— Но так мы подвергнем ребёнка опасности, — Брюс покачал головой.
— Попросим Тану с ней посидеть? — подумав с секунду, спросил Тим. Стефани у него под боком вдруг напряглась и помрачнела. Брюс тоже нахмурился и опустил взгляд.
— Ох, сладенький, — Стефани снова провела рукой по его волосам. Её золотистые брови сложились домиком, а губы дрогнули, будто она готова была заплакать.
Брюс сцепил руки в замок и шумно вздохнул.
— Тимоти, я не стал тебе говорить, чтобы ты не… нервничал лишний раз, — произнёс он. — Тана умерла вчера вечером. Я думаю, что её убил Ра’с аль Гул.
Тиму показалось, что он ослышался. Но Стефани так крепко сжала его руку, так прижалась к его плечу лбом, что сомнений не осталось.
— То есть, я притащил эту тварь сюда, в Америку, — нервно и монотонно заговорил Тим. — И она сожрала жену моего лучшего друга, а теперь угрожает моему ребёнку?
Тим зажмурился. В ушах застучали слова: «Лучше бы ты не возвращался», и ему показалось, что он проваливается сквозь землю.
Он один во всём виноват. Ему просто нужно было остаться.
— Не стоило мне возвращаться, — начал он. Стефани занесла руку для оплеухи и успела влепить её мужу, но не успела и слова сказать. В палату заглянул сутулый взъерошенный мужчина немного за тридцать. Он сощурился, тревожно глянул на присутствующих и только тогда вошёл, закрыв дверь за собой.
— Здравствуйте, — он улыбнулся. Улыбка показалась Тиму тщательно отработанной, доведённой до совершенства и очень доверительной. — Ричард Грейсон, педиатр, — он пожал руку сначала Брюсу, а потом Тиму. Руки у доктора были жутко холодными. — А вы?..
— Тим Дрейк, — представился Тим. — Счастливый отец.
— Ваша дочь настоящее солнышко, — тут же заметил Ричард.
— А я — Брюс Уэйн, — встрял Брюс.
— То-то я думал, что у вас лицо знакомое! — довольно закивал доктор. Тим нервно потёр ухо и посмотрел на жену.
— Доктор Грейсон, а вы не расскажете им то же, что и мне? — удивительно вежливо (для девушки, которая только что показывала средний палец) попросила Стефани. Ричард недоверчиво сощурился, переводя взгляд с Брюса на Тима и обратно. Уэйн поднялся и положил ему руку на плечо.
— Можно без прикрас. В сумасшедший дом мы вас не сдадим, мистер Грейсон, — доверительно сообщил он. Доктор пристально посмотрел ему в глаза, потом вздохнул и словно расслабился.
— Я поднялся в отделение для новорождённых, в палату для недоношенных. Сегодня там была только Робин, так что я ни на кого не отвлекался. Мне нужно было посмотреть, как она чувствует себя, нужно ли продолжать… — он запнулся. — Думаю, это не самые интересные вам детали, — Ричард рассеянно потёр лоб, помычал что-то себе под нос, и начал сначала: — В общем, я поднялся к Робин, чтобы обследовать её. Как раз играл с ней, чтобы проверить реакции, когда она вдруг замерла и посмотрела мне через плечо. Я обернулся и увидел, что у меня за спиной стоит старик — причём как он туда попал, откуда взялся и почему я не слышал, как он вошёл, мне до сих пор не очень ясно. Вернее… — Ричард запнулся, но махнул рукой и продолжил. — В общем, он схватил меня за халат и поднял в воздух, раззявил пасть, и… у меня сработал инстинкт самосохранения и чувство долга, — он скривил губы и выпустил воздух через зубы. — В общем, у Робин в люльке лежала погремушка, и я врезал старику по лбу. И он вдруг задымился. Выронил меня, попятился назад, снёс несколько пустых люлек, а потом просто испарился в воздухе, держась за лицо. Покраснел ещё так странно, — Ричард скептично вскинул брови. — Бред, да?
— Когда он пришёл и рассказал мне эту историю… не знаю зачем, — Стефани вдруг запнулась — Робин в её руках снова зашевелилась и захныкала, так что девушка протянула Брюсу руку и требовательно помахала ей, чтобы Уэйн вернул погремушку. Она начала напевать себе что-то под нос и баюкать дочку, и только раз взглянула на доктора, кивнув ему, чтобы он продолжил вместо неё.
— В общем, меня так поразила эта история, что я решил рассказать об этом миссис Дрейк. Мол, представляете, что мне примерещилось, когда я вашу дочку обследовал. Пересказал ей всё, как запомнил, а она вдруг говорит: «Святые угодники, значит, Тим ничего не придумал», отодвигает меня и бежит наверх, босая и в пижаме. Её остановить никто не успел, меня она выставила, а когда кто-то пытался в палату зайти, сразу кидалась в него вещами или била погремушкой, — Грейсон развёл руками. — У вас очень смелая и, м-м, находчивая жена, мистер Дрейк, — просиял он, уставившись на Тима.
— Она такая, сложно поспорить, — Тим смущённо улыбнулся и заглянул Стефани через плечо. Глаза у Робин и правда были цвета горного чертополоха. Совсем как у него.
— Так, — протянул врач, присел и тут же поднялся, будто пританцовывая. — Я могу идти?
— Благодарим вас за откровенность, — пафосно сказал Брюс. — Скажите, мы уже можем забрать Стефани и Робин домой?
— Да, вполне. Для семимесячного ребёнка Робин удивительно сильная. А миссис Дрейк сегодня полбольницы держала в страхе. Думаю, они обе вполне здоровы, — улыбнулся — теперь вполне искренне — Ричард. — Сейчас похлопочу о выписке, мистер Уэйн.
— Хорошо, — Брюс кивнул. — Было бы неплохо, если бы вы заехали к Дрейкам через пару недель. И вообще стали личным лечащим врачом Робин.
— Мистер Уэйн, вам не кажется, что подобрать педиатра мы и сами в состоянии? — возразил Тим. Ричард неловко потоптался, замерев между двух огней.
— Я просто хочу, чтобы у вашей дочери был доктор, который понимает, какая опасность может её ждать.
— А он понимает?..
— Замолкли оба, — шикнула на них Стефани, нахмурившись. Удостоверившись, что все взгляды устремлены на неё, она улыбнулась Ричарду:
— Я бы очень хотела, чтобы вы стали её личным педиатром, доктор Грейсон.
— Ладно. Хорошо! — доктор хлопнул в ладоши, но совершенно беззвучно. — Я приеду к вам… послезавтра. Посмотрим, как пойдёт, — он потёр руки. — Теперь я могу идти?