Наследуемый признак

— Мы можем попрощаться? — тихо спросил её Коннер.

— Безусловно, — Лесли отступила на шаг и отвела взгляд, чтобы не мешать им.

— Выздоравливай быстрее. Помни, что тебя ждёт жена. И ребёнок скоро будет ждать. Хорошо? — тут же начал Коннер, повернувшись к Тиму. — Ты сможешь, дружище. Мы с тобой войну прошли, и чтобы там с тобой ни приключилось, ничего из этого не сравнится с тем, что творил Гитлер. Договорились?

— Да. Я скоро вернусь, — Тим кивнул и прикусил губу. Его пробрал озноб, и он обхватил себя руками.

Тим никогда не врал Коннеру, потому что Коннер всегда видел его насквозь. Его невозможно было обмануть. Поэтому Тим и Стефани научились недоговаривать. Скрывать правду до тех пор, пока не придёт время её раскрыть. Но сейчас они оба — и Тим, и Коннер — понимали, что это ложь. Тим врал, потому что было очевидно: он выйдет отсюда не скоро. И уж тем более ― не вернётся прежним.

— Передай Стефани, что я люблю её. И Тане, чтобы она поправлялась скорее, — с трудом выдавил Тим.

Они обнялись на прощание, Тим поднял сумку с земли и пошёл к входу в клинику. Не оборачиваясь, потому что боялся, что тогда он точно сломается.

— Обследование займёт около недели, мистер Дрейк, — Лесли забрала у него сумку и отдала одному из санитаров. — Потом мы назначим лечение.

Тим отстранённо кивнул, следуя за ней по коридорам и стараясь не осматриваться. Ему страшно было представить, что совсем скоро он может превратиться в одного из тех пациентов, которые целыми днями проводят, уставившись в стенку, и изредка бьются об неё лбом.

Документы он прочёл больше по привычке. Обсудил с Лесли несколько пунктов, касающиеся его выписки, когда он излечится, и отметил отразившееся у неё на лице изумление, но вслух об этом не сказал. Он поставил подпись везде, где сказала доктор, и только после этого санитар проводил его в палату.

— Твоего соседа зовут Джо. Джон Доу, вообще-то, но мы называем его Джо, — сказал вдруг санитар. Тим подозрительно сощурился:

— У него нормального имени нет? — ему хотелось ещё спросить «И зачем вы мне это рассказываете?», но этот вопрос он оставил при себе.

— Его нашли, а документов не было, — санитар пожал плечами. — Он тут с детства, как на улице подобрали. Он где-то ножик нашёл и порезал себе щёки. Смеялся как сумасшедший, плакал, говорят, весь тротуар кровью залил. Ему десять тогда было, что ли.

— И… и сколько он уже здесь? — Тим нервно сглотнул.

— Лет тридцать. Дольше всех здесь живёт, и вообще самый выносливый из пациентов.

— Вы знаете, — Тим сцепил руки в замок, чтобы не тряслись. — Это не самое воодушевляющее, что вы можете сказать новичку.

— Да что ты, — фыркнул санитар и замедлил шаг, пока не остановился у одной из дверей. — Джо, в общем-то, не буйный. Иногда бывают истерики, он начинает носиться по коридору, смеяться, приставать к санитарам. Но вообще он безобидный. В голове ему до сих пор десять, — санитар сделал вид, что улыбается, и открыл дверь. — Эй, Джо! У тебя новый сосед!

Джо не пошевелился. Он сейчас больше всего напоминал груду смятого тряпья. Тим шагнул через порог и осторожно сел на край своей койки, неуверенно глядя на соседа. Тот прижимал к себе костлявыми руками одеяло и упорно смотрел перед собой. Русые волосы были всклокочены, а губы замерли в улыбке, обнажая жёлтые зубы. В довершение ко всему его подушка была мокрой от слюны. Тима передёрнуло.

— Его отпустит через пару часов. У него вчера утром была процедура, — уточнил санитар, сделав только хуже. Теперь Тиму стало совсем дурно. А вдруг и он через пару недель будет так же пускать слюни? Джо совсем не походил на человека, которому подобные процедуры помогают.

— Твоя сумка под кроватью. Форма под подушкой.

— Форма?

— Типа того, — санитар кивнул. — Фонд Уэйна требует, чтобы мы выдавали пациентам специальные пижамы. Сейчас осень, так что ― тёплые, — он тихо хмыкнул. — Обживайся. Тебя позовут ещё, — и ушёл, закрыв дверь.

Тим нервно сглотнул, ещё с минуту посмотрел на слюнявящего подушку Джо и только после наконец заставил себя пошевелиться.

Может, ему повезёт. Может, он крепче, чем этот парень. В конце концов, его соседа лечат уже тридцать лет ― может, он только поэтому так выглядит.

Тим успел переодеться, прежде чем Джо вдруг подал признаки жизни. Он судорожно вздрогнул, тихо застонал и булькнул что-то невнятное. Тим застыл в нерешительности, боясь пошевелиться лишний раз. Он как раз застёгивал форменную рубашку, да так и замер, держась пальцами за пуговицу и петельку.

— Бр-рк? — Джо перевёл взгляд со стены на Тима и прижал одеяло к себе покрепче.

— Э-э… Здравствуйте, — нервно произнёс Тим. — Я ваш новый сосед.

— Бр-рк, — сообщил в ответ Джо. Капелька слюны скользнула по подбородку и опустилась на подушку, впитавшись в ткань. Тим испытал огромное желание повторить трюк с одеялами и побегом через окно. Даже глянул в ту сторону, только чтобы увидеть там кованную решётку.

Стало ещё страшнее. Кажется, он почти перестал бояться Ра’с аль Гула, переключившись на страх перед возможным лечением.

— Бр-рк, — снова привлёк внимание его несчастный сосед. Джо вдруг резко сел и уставился на Тима так пристально, как порой смотрят звери, прежде чем кидаются на жертву. Тим судорожно сглотнул, застегнул рубашку и попытался расслабиться. Впрочем, его терзали достаточно сильные и отчётливые сомнения в том, что получиться.

Лечение обещало быть долгим.

Джо тем временем снова притих. Он просто внимательно следил за каждым движением Тима, всё ещё прижимая к себе одеяло и улыбаясь. Тим подождал, не решит ли сосед попытаться завести беседу, но, похоже, тот был то ли не настроен на разговор, то ли просто не мог вымолвить ни слова. Так что Тим стянул мягкие больничные тапочки и растянулся на кровати, уставившись в потолок и сложив руки на животе. Он вспомнил, как медитировали ниндзя Ра’с аль Гула, и тут же напрягся. По коже пробежал холодок от одного воспоминания о старике. Впрочем, как только он всё же уговорил себя перестать зацикливаться на опаснейшем террористе мира, дверь в комнату открылась, и на пороге показался санитар.

— Дрейк, на приём к психиатру, — буркнул он. Тим тут же сел, спустил ноги с кровати, обулся и шагнул к выходу.

Первое обследование больше походило на сеанс психоанализа. Тим рассказывал о себе, о войне, о своей работе. Когда он рассказывал о том, что был Призраком, психиатр, рано облысевший мужчина, склонился к своему блокноту и сделал какую-то запись. Он несколько раз переспросил, почему Тим выбрал именно это направление литературы после того, как закончил Йель, и, кажется, остался неудовлетворён тем, как твёрдо Тим стоял на своём.

Потом Тим рассказал ему о том, как получил предложение поехать к Ра’с аль Гулу, рассказал о своих злоключениях, о Джейсоне Тодде — и всё это психиатр тщательно конспектировал уже давно знакомыми Тиму закорючками. Стенографией.

— Понятно, — наконец произнёс он и покивал. — Санитары проводят вас к следующему врачу, — он махнул блокнотом в сторону двери. Тим сначала недоумённо нахмурился, не до конца решаясь поверить, что за один сеанс выяснилось, что именно его мучает.

Но терапевт, похоже, уже потерял к нему всякий интерес. Он поднялся и начал перебирать книги у себя на полках, совсем перестав обращать внимание на нового пациента. Тим сцепил руки в замок, заставил себя подняться и выйти.