Страница 20 из 38
Сентябрь выдался солнечным и безоблачным. Листья на деревьях неторопливо желтели, и Готэм казался намного ярче, чем обычно. Город кутался в жёлто-зелёную листву, будто в украшенное изумрудами и янтарём покрывало.
Тиму было тепло, и постепенно стало почти спокойно. Он всё ещё плохо спал, каждую ночь всматриваясь в темноту, и порой пугался собственной тени. Но ничего не происходило — Ра’с не заявлялся к ним на порог, никто не пытался проникнуть в их дом — и Тим почти перестал тревожиться.
Но через две недели всё снова изменилось.
***
Он проснулся посреди ночи, потому что кто-то мягко коснулся его плеча. Он узнал это прикосновение ещё до того, как открыл глаза и встретился взглядом с Ра’с аль Гулом. При свете луны старик казался моложе — или он и был моложе? Это пугало. Страх сковал Тима так, что он не мог и пошевелиться.
— Здравствуй, юный Эрнест, — Ра’с коснулся его щеки и улыбнулся. — Я так хотел сделать тебя своей правой рукой. Своим наследником, — он прикрыл глаза и покачал головой. Тим судорожно вздохнул и с трудом сел, потянувшись к зелёному плащу, в который был облачён старик.
— Я твоим «наследником» не буду, — выдохнул он, надеясь только, что Стефани их не услышит. Ей нельзя было волноваться. Риск преждевременных родов был слишком велик.
— Конечно нет, — Ра’с отпрянул. Он попятился назад, но только чтобы обойти кровать и остановиться у того края, на котором, подложив под голову руку, спала Стефани. Тим зашипел и напрягся, потянувшись к прикроватной лампе. Ра’с улыбнулся ему так же мягко и заботливо, как раньше: — Тебе ведь обязательно нужно было себя поломать, чтобы стать совершенно непригодным для службы, — он покачал головой и вытянул руку перед собой, касаясь живота Стефани. — Твой ребёнок, с другой стороны, совершенно здоров… — начал он, и эти слова, эта тихая угроза придала Тиму сил.
— Убери руки от моей жены! — выкрикнул он, уже не заботясь о том, услышит его кто-то, или нет, и кинулся на Ра’са, перепрыгнув через Стефани. Он приложил старика лопатками о стену, схватив его за грудки, и они закружились, пытаясь вдавить один другого в стену, пока Тим не сумел вытолкнуть Ра’са в окно. Старик вцепился в его руки так крепко, что Тим полетел за ним.
Вместе они скатились с навеса над крыльцом на газон, Тим приземлился прямо на старика, и попытался ударить его в темноте. Он занёс руку, но ударил не опаснейшего террориста мира, а только землю.
— Что… — выдохнул он, понимая, что потерял Ра’са из вида. Стефани снова в опасности, их ребёнок снова в опасности. Он должен был найти этого безумца. Найти и остановить. — Где… — продолжил он, всё ещё сжимая кулаки. Он судорожно осматривался, пока кто-то не схватил его сильными руками, заключая в медвежьи объятия. Тим попытался выкрутиться, он ругался и бил таинственного врага по коленям, и остановился только когда оказался в доме и понял, что его держит Коннер.
— Стефани, — услышал Тим голос друга. Уставший, виноватый, хриплый. Надломанный. — Вызывай врача. Кажется, спокойствие дома ему не помогло.
Услышав эти слова, Тим сломался и сам.
***
Врач приехал через час. К тому времени Тим перестал вырываться и кричать. Он завернулся в плед, который принесла ему Стефани, и сидел в кресле, стараясь никого к себе не подпускать.
Доктор Джон Джонс был высоким, с кожей оливкового цвета и полными сочувствия и понимания глазами. Он носил серый потрёпанный костюм с красным галстуком и дипломат. Он долго беседовал сначала со Стефани и Коннером, делая какие-то пометки в блокноте, а потом подошёл к самому Тиму.
Он спрашивал его, почему Тим не может есть, почему он поседел, почему спал так плохо. Почему он выпрыгнул из окна, кого он пытался ударить.
Тим понимал, что Джон Джонс не верит ему, что он так же, как и все остальные, думает, что Тим сошёл с ума, и в какой-то момент это неверие перевесило его собственную убеждённость в том, что он пережил.
Он вдруг подумал, что, может, и правда пережил что-то настолько жуткое, что боится вспомнить. Может, Ра’с и правда лишь плод его воображения. Может…
— Мистер Дрейк, — его размышления были прерваны тихим вкрадчивым голосом доктора Джонса. — Я боюсь, это не та болезнь, с которой вы сможете справиться самостоятельно, — он положил руку Тиму на плечо. Тим почувствовал, что дрожит, хотя ему и казалось, что он спокоен. — Вам нужна медицинская помощь.
— Я не могу, я должен остаться, — тихо выдохнул Тим. — Я должен помочь…
— Ваша жена носит под сердцем ребёнка. Вы можете ей навредить, — настойчиво произнёс врач. Тим вскинул голову и удивлённо моргнул, глядя на него. — У вас приступы паранойи как минимум, мистер Дрейк, и галлюцинации. Вы можете стать агрессивным. Вы можете не узнать её, или разозлиться слишком сильно, и напасть на неё, — объяснил доктор Джонс. — Лечение добровольно, конечно, но если вы не хотите лечиться ради себя, подумайте хотя бы о жене и ребёнке, — он вздохнул, легко хлопнул его по плечу и ушёл, остановившись только перед Коннером, чтобы отдать вырванный из блокнота листок с адресом клиники.
Тим проследил за ним взглядом, потом посмотрел в глаза Стефани, идущей к нему, и отвернулся. Он был растерян. Он был напуган. Он не хотел бросать любимую снова одну.
— О, Тим, — Стефани обняла его, прижав его голову к своему круглому животу. Кажется, она плакала.
Тим попытался отстраниться, но она была настойчивее, словно уже понимала, какое решение он примет, и не хотела отпускать, или хотела запомнить, удержать при себе каждое мгновение вместе.
— Это… — Тим нервно прикусил губу. — Всего на пару месяцев. Может, мне станет лучше почти сразу, — он не мог перестать дрожать, и дыхание у него то и дело перехватывало. — Я постараюсь. Я сделаю всё, чтобы вернуться скорее…
Он увидел, что к ним подходит Коннер. Кент обнял их обоих, и замер так, будто изваяние, молча и тихо.
Тиму хотелось плакать от страха, но и такая малость ему не удалась. Он только выпутался из объятий тех, кого называл семьёй, и поднялся наверх. Ещё нужно было собрать вещи. Сумку он решил взять ту же, что брал в поездку. Он так и не разобрал её за две недели, и теперь это было весьма кстати.
Когда рассвело, Стефани поцеловала его на прощание, отчаянно пряча слёзы, а Коннер завёл машину, чтобы отвезти лучшего друга в психиатрическую лечебницу. Тим долго смотрел на удаляющийся домик — его дом, дом его семьи, дом его будущего — и на фигурку Стефани, уткнувшейся лбом в деревянный столбик у крыльца и, кажется, рыдающей, и уговаривал себя не бояться.
========== Часть 4 ==========
У больницы их уже ждала невысокая седая женщина в белом форменном платье, завернувшаяся в цветной вязанный платок. Пока Тим вылезал из машины и вытаскивал сумку из багажника, она сошла с крыльца и подошла, протянув руку им по очереди.
— Меня зовут Лесли Томпкинс. Я главный врач в клинике Аркхэм, — она мягко улыбнулась. — Доктор Джонс позвонил утром и предупредил, что вы приедете, мистер Дрейк.
Тим окинул её взглядом. Он знал, даже не оборачиваясь, что Коннер так же удивлён. Насколько велика вероятность, что на самом деле она просто больна, как и он?
— Простите, — Лесли покачала головой. — Я понимаю, сложно поверить в то, что главным врачом может стать женщина. Но я стойкая, эмансипированная и отличный специалист, — она прищурилась, и морщинки в уголках её глаз стали заметнее. — Сначала нам нужно будет оформить бумаги, мистер Дрейк, а потом вас проводят в вашу палату. Сумку можете отдать санитарам, — она была спокойной и ей, как никому другому, хотелось доверять. Тим смотрел на неё и не мог поверить, что она работает главным врачом, да ещё и в месте, в котором лечат если не электричеством, то лоботомией.