Стена чудес

— Дейв тоже будет. Может, познакомитесь наконец-то, — Клаус теребил наушники, пытаясь их распутать. — Как всё славно сложится. Познакомимся с друзьями сердца друг друга.

— Дождаться не могу момента, когда ты начнёшь Долорес выкладывать компромат на меня, — Пятый оторвался от телефона, в котором как раз листал выпуски подкаста про современное искусство. — Жаловаться, что я выращивал плесень в кофейных кружках больше десяти лет назад.

— У меня есть и другие поводы на тебя пожаловаться, — Клаус, наконец, победил свои наушники и повернул к нему голову. — Но не буду. Думаю, она и без меня уже поняла, что с тобой не так, — Клаус тоже уткнулся в телефон, но тут же осёкся: — А ты же говорил с ней о…

— Да, — Пятый кивнул. — Больше никто так не напорется, как ты, — он похлопал Клауса по руке. — А теперь, я собираюсь слушать подкаст про Дюшана и редимейд, так что на следующие несколько часов тебя для меня не существует.

— Да меня для тебя постоянно не существует, — успел с улыбкой бросить Клаус прежде, чем Пятый надел наушники.

Детройт встретил духотой. Над ними нависали тяжёлые тёмные тучи, а на коже моментально проступила испарина. Пятый и Клаус добрались до центра города на такси и позавтракали в кофейне напротив Меритеха. Потом договорились встретиться после концерта, и Пятый, придерживая сумку, вбежал по ступенькам.

Техосмотр занял четыре часа. Пятый всё это время сидел в приёмной на красных диванах, совсем как Долорес в их первую встречу. Он точно так же, как и она, взял себе пакетик сока, только вскрыл его быстрее и сам.

Встреча с Долорес была назначена на три часа дня, и уже после полудня Пятый начал нервно поглядывать на часы, опасаясь, что застрянет в Меритехе на дольше и не успеет. Он даже сосредоточиться на подкасте сейчас не мог и, откровенно говоря, не отказался бы от дружеской насмешки самой же Долорес. Он над своей нервозностью иронизировать не мог. А она бы смогла.

Ближе к двум Пятый стал мерить шагами приёмную. Он и сам не до конца понимал, почему нервничает: они с Долорес уже знали друг друга как облупленные, и едва ли эта личная встреча что-то бы изменила. И всё же нервное напряжение на время перекрыло отчаяние и желание уснуть и никогда не просыпаться, и уже за одно это Пятый был благодарен.

Протез всё ещё был на осмотре, и Пятый несколько раз набрал и стёр сообщение для Долорес, по-прежнему надеясь успеть. Звякнул лифт, отвлекая его от сочинения очередной версии фразы «я опоздаю». За все часы этого ещё не случалось, и Пятый вскинул голову, подозрительно глядя на двери.

Они разъехались, и в приёмной показалась Долорес в белом платье в красные маки, бирюзовых кедах на резинке и с синим спортивным рюкзаком.

Пятый медленно поднялся и шагнул ей навстречу, но тут же замер.

— Привет, незнакомец, — Долорес преодолела расстояние между ними вприпрыжку. Она придерживала протезами лямки рюкзака и широко улыбалась. — Соком не угостишь?

— Там пусто, — он с трудом сдерживал улыбку. Уголки губ сами собой ползли вверх, и скулы сводило. — Но я могу купить прекрасной незнакомке её собственный пакетик сока. Апельсин с мякотью, верно?

— Я пошутила, — Долорес выпустила лямку и, немного потоптавшись на месте, обняла его, прижавшись щекой к плечу. — Но приятно, что ты помнишь про сок с мякотью.

— Я всегда запоминаю мелочи и не запоминаю ничего важного, — Пятый обнял её в ответ сначала неуверенно, но потом так крепко, как только мог одной рукой. Полгода он об этом даже не думал и только сейчас осознал, как сильно ему хотелось коснуться её на самом деле.

Она пахла растворителем, красками, кошачьей шерстью и цветочными духами.

— Ты зачем пришла? — отпрянул, наконец, Пятый и отшагнул к диванам. Опустился на своё место. Долорес села следом. — Что-то случилось с руками?

— Нет, — Долорес сморщила нос, улыбаясь от уха до уха, и качнула головой. — К тебе пришла. Подумала, вдруг они тебя задержат, а я полгода ждала, чтобы снова этот нос увидеть.

— Это комплимент?

— Вроде того, — Долорес толкнула его плечом в плечо, потом отодвинулась и окинула взглядом. — Выглядишь немного лучше, чем полгода назад.

— А чувствую себя… — Пятый запнулся. — Не лучше, и не хуже. По-другому.

— Ещё бы, — Долорес развернулась к нему всем телом, сбросила сандалии и подтянула ноги к себе. Взяла его руку в свои бионические, заглянула прямо в глаза и вдруг, как часто это делала, переключилась на совершенно другую тему: — Прикинь, что Морти сегодня устроила. Она не хотела, видимо, чтоб я её одну оставляла, поэтому нассала в корзинку с ключами, и мне пришлось…

Пятый всё же дал волю уголкам губ, и они расплылись в улыбке. На щеках вырисовались ямочки, а в глазах защипало от переизбытка тепла, которым наполнилось его сердце. Он ловил каждое её слово, запоминая дурацкую историю про обидчивую кошку и не мог наслушаться. Её голос был лучше звуков моря или пения птиц, и он его успокаивал.

И глаз от неё он тоже не мог отвести. Ему казалось, что он сам — мёртвая звезда, в которой не осталось тепла и света, только пустота и разруха. Но Долорес ярко сияла жизнью. Лучи этого солнца согревали и его тоже.

И давали ему надежду, что если она, пройдя через столькое, смогла стать такой живой и свободной, то и он когда-нибудь сможет.

— Может нам на обложку следующего памфлета вас двоих поместить? На нашем проекте новая пара, и всё такое? — раздалось у них над головами. Лэнс Биггз, совсем не такой серьёзный, как полгода назад, смотрел на них с неподдельным умилением. — Вы удивительно… гармонично вместе смотритесь.

— Нет, — Долорес посмотрела сначала на Пятого, а потом на доктора Биггза. — Мы вроде как официально не встречаемся.

— Не встречаетесь, — хмыкнул тот, покивал головой и саркастично протянул: — Звучит правдоподобно. В любом случае, — он кивнул Пятому, — мы закончили. Нужно только проверить, срабатывают ли новые захваты, и вы двое можете не идти на своё свидание.

Пятый поднялся. Доктор Биггз напоследок подмигнул Долорес и первым ушёл к себе в кабинет.

Перед тем как отправиться на прогулку, Пятый с Долорес решили пропустить по чашке холодного кофе с печеньем с шоколадной крошкой. Пока они ждали заказ, Долорес подтянула его бионическую руку к себе, достала из сумочки серебряный маркер и принялась рисовать на чёрном металле.

— Ты… что это делаешь?

— Хочу оживить твою руку. Тебе с ней теперь всю жизнь ходить, почему бы ей не выглядеть как-то посимпатичнее? Ты же не против?

— Нет, — Пятый качнул головой и замолк, не сводя с неё взгляда.

Долорес прикусила кончик языка, уверенно выводя геометрические узоры. Никаких цветов и волн, ровных линий, котят или русалок с голой грудью. Корявый серебряный супрематизм, выдуманный специально для него.

— Вот! — она вскинула голову, щёлкнула крышкой фломастера и посмотрела на Пятого. Пятый, правда, не успел даже улыбнуться ей в ответ. Долорес снова наклонилась к его руке и начала дуть на рисунок, так сильно раздувая щёки, будто на самом деле она была кривляющимся ребёнком. — Со временем он, конечно, сотрётся. Будет отличный повод снова встретиться, и я нарисую тебе ещё, — она выпрямилась. Им как раз принесли по холодному кофе.

— Расскажешь, куда мы сегодня пойдём? Я последний раз в Детройте был пять лет назад, да и то проездом.

— Концерт давал?