Стена чудес

— С чего ты взяла, что у меня есть её номер.

Ваня вскинула брови.

Пятый тяжело вздохнул:

— Клаус.

Ваня кивнула.

— Я так много думала о тебе эти несколько недель, Пятый. О твоей музыке, о случившимся, и… — она запнулась, но не остановилась. — Ты спрашивал меня, что тебе делать.

Пятый опустил взгляд.

— Я думаю, что ты должен продолжить писать музыку, — договорила Ваня. — Но решать, конечно, тебе.

Пятый не ответил. Услышал, как закипает кофе, и отвлёкся, чтобы снять кофеварку с огня.

А когда повернулся обратно, Ваня уже повесила трубку.

Ближе к полудню ему пришло сообщение от Долорес.

— Надеюсь, ты уже встал, — сказала она. Голос звучал приглушённо, будто она говорила из-под одеяла. Пятого это удивило. — И как тебе то, что ты нагуглил?

Пятый выгнул бровь и начал набирать ответ, но пока подбирал слова, Долорес надиктовала ещё что-то.

— Я спрашиваю, потому что переживаю, что ты прочитаешь обо мне что-то, чего мне бы не хотелось… чтобы ты знал, — она шумно вздохнула. — Хотя я сама предложила тебе меня погуглить. Я не очень последовательная, — тихо хохотнула. — В общем. Как-то так.

Пятый тяжело опустился в кресло, поставил на старую пианинную треногу рядом чашку с кофе, и, досчитав до трёх и затаив дыхание, нажал на кнопку видеовызова.

Долорес ответила не сразу. А когда ответила, камера первым делом показала потолок, потом кусок протеза, одеяло и светлую макушку.

— Ты мне позвонил, — Долорес сдвинула брови к переносице. — Ты не из тех, кто звонит.

— Не из тех, — Пятый кивнул, держа телефон в бионических пальцах. — Мне не понравилось, как твой голос звучит.

Долорес охнула и втянула шею в плечи.

— Блин, — выдохнула она. — Я тебя что, напугала?

— Нет, но это странно. Я всего-то твои картины погуглил. Это, кстати, было непросто, потому что я не знал твою фамилию, — Пятый сделал глоток кофе, ухмыльнулся и вскинул брови: — Мне понравилось.

Долорес округлила глаза и склонила голову набок. Моргнула и уточнила:

— Только картины?

— Да.

— А… почему?

— В отличие от некоторых, я предпочитаю давать людям возможность самим рассказать мне о себе, — протянул Пятый. — Уловила мой намёк?

— Эй. Ты не можешь меня осуждать. Ты очень скрытный. Даже Инстаграм удалил.

— Как и все остальные свои социальные сети, так что ты никогда, никогда не прочитаешь переписку бывших участников ансамбля «Зонтики», в которой мы строчка за строчкой капсом «поём» песню Мама группы My Chemical Romance.

Долорес моргнула ещё раз.

— Уверена, что где-то должны быть скриншоты сделанные каким-то особенно старательным фанатом кого-то из вас.

— Ты нас переоцениваешь, — Пятый качнул головой. Закинул лодыжку на колено, устраиваясь поудобнее, и перевёл тему: — В любом случае, Долорес, я предпочту, чтобы ты сама мне всё рассказала. Тогда, когда захочешь.

— Это официальное признание, что я тебя не достала?

— Ты меня… не достала, — Пятый качнул головой. Он говорил с ней, а не просто слушал её голос и отвечал безликими буквами впервые с вечера в ресторане. И ощущения были… странные. Будто они знакомы всю жизнь, хотя он о ней почти ничего не знал. — Я немного обескуражен твоей напористостью, но я и с более доставучими людьми дело имел.

— Вау. Не знаю, мне нужно радоваться или обижаться?

— Сама решай, — Пятый хмыкнул. — Но мне… интересно.

— Что интересно?

— Зачем ты это делаешь? Все эти мелочи, урчание кошки, какие-то малоизвестные факты с Баззфида. Рассказы про погоду, про меня…

— Потому что тебе одиноко, — Долорес ответила не задумываясь. — Потому что близкие или ходят вокруг тебя на цыпочках, или компостируют тебе мозги, что ты слишком драматизируешь, что ты должен, а что не должен…

— Ты сама такая же.

— То, что было в ресторане было о другом, Пятый. Это было не о том, что ты должен продолжать заниматься музыкой или должен ковырять свежие раны.

— О чём тогда? — Пятый сощурился. Голос не дрогнул, и дыхание не сбилось, хотя мысль о той мелодии по ночам сводила его с ума.

— О том, что тебе всё ещё нужно как-то выражать свои чувства, — Долорес облизнула губы. — И ты умеешь это делать только так.

Пятый запнулся и не сразу нашёлся что ответить. Долорес понимала его. Знала, что его мучает. Так, как никто другой не знал.

— Когда я… лишилась рук, я будто всех друзей лишилась. Они все были рядом и старались поддерживать, но никто… не понимал. И никто не мог помочь, — Долорес пожала плечами. — И когда я увидела тебя там, в Меритехе… Я поняла, что с тобой происходит то же самое. И не могла бросить тебя в беде.

— Как романтично.

— Думаешь?

— Нет, — Пятый качнул головой. — Это странно. Но… мне нравится, когда странно.

— О, — Долорес сощурилась. — Это что…

— Нет, — Пятый ещё раз качнул головой. — Но… спасибо.

— Пожалуйста, — она расплылась в улыбке и на щеках появились обаятельные ямочки, и Пятый едва сдержал уголки своих губ от расползания в разные стороны. — Мне продолжать?

— О да, — Пятый поджал губы. — Пожалуйста.

— Тогда, — Долорес сунула руку под одеяло. — Я покажу тебе свою киску.

Пятый выгнул бровь. Он упустил момент, когда настроение Долорес сменилось с серьёзного на игривое, и тем более не ожидал таких слов. С другой стороны, от Долорес он мог ждать только такого. Неуместных шуток, балансирующих между пошлостью и искусством:

— Я бы сейчас оскорбился, но за неделю, что я тебя знаю, я уже догадался, что тебе просто нравятся дурацкие приколы.

— Они не дурацкие, — Долорес вытащила из-под одеяла маленькую серую кошку с зелёными глазами. — Мортиция, это Пятый. Пятый, это Мортиция.

Она ткнула кошку мордой в камеру, и кошка недовольно мяукнула. Но не стала выбираться из бионической хватки хозяйки, покорно продолжая глядеть на Пятого на экране. Если, конечно, она могла его там рассмотреть. Пятый плохо разбирался в животных.

Он неуверенно помахал в камеру рукой.

— При… вет? — сказал он.

Долорес на фоне засмеялась и усадила кошку рядом с собой:

— Я рада, что ты позвонил.

Пятый неожиданно для себя понял, что стоило ей это сказать, как с его плеч и спины сошло непонятное напряжение. Словно подсознательно он боялся, что она не хотела его слышать.

— Я… наверное, тоже.

— Наверное? Эй, — Долорес тряхнула головой. — Ты не уверен?

— Уверен, — Пятый зажмурился и качнул головой. — Обязательно повторим.

— Клятва на мизинчиках?

Пятый насупился:

— По телефону?

— Мне достаточно на словах, — Долорес ему подмигнула. — Так что? Клятва на мизинчиках?

Пятый обречённо вздохнул:

— Клятва на мизинчиках.

— Вот и славно! — она радостно покачалась из стороны в сторону и выключила видеосвязь.

— Вот и славно, — повторил за ней Пятый. — Вот и славно.