Страница 20 из 32
— Привет, малыш! — воскликнула Мизуки, которую Норобу угощал чаем.
— Привет, Мизуки! Что с рукой?
Я кивнул на левую руку, лежащую в удобном бандаже.
— Была стычка с Тораноаши-кай, — отмахнулась Мизуки здоровой рукой.
— А-а-а, бандитская пуля, — посочувствовал я. — Наши выиграли?
— Скорее бандитский меч. Наши всегда выигрывают, — улыбнулась она. — Сэнсэй Норобу, спасибо за чай. Рада, что вы едете с нами.
— Да куда уж без меня, — сказал Норобу, одетый в черное шелковое кимоно с вышитыми разноцветными драконами. — Посмотрю, чтобы мой ученик не наделал глупостей.
Мизуки усмехнулась и отпила из чашки. Норобу тем временем встал и вынес из своей комнаты две бутылки, упакованные в белую шелковую ткань так, чтобы они представляли из себя подобие пакета. На ткани золотой нитью вышиты слова извинения и вежливые восхваления тому, кому предложен подарок.
Ого, такой «пакетик» дорогого стоит.
— На всякий случай берег. Похоже, что этот случай пришел, — буркнул сэнсэй.
— Мастер, а тебе явно дорог твой ученик, — улыбнулась Мизуки. — Малыш, это сакэ сэнсэй Норобу изготавливал сам, так что цени такую жертву. Твой сэнсэй очень добрый человек.
Я потер кожу на кадыке — совсем недавно этот «добрый человек» не свернул мне шею. Но промолчал. Только поклонился в ответ сэнсэю. По-русски, от души, со взмахом правой руки.
И вот странно, этот полуиздевательский поклон дался мне легко, но вот сама мысль о том, что я встану на колени и ткнусь лбом в пол вызывала мурашки и сводила челюсть. Я понимал, что это необходимо, чтобы выжить, но на хрена же нужна такая жизнь?
— Поехали, — кивнул Норобу.
Уже в машине Мизуки сделала небольшой выговор:
— Вот такой поклон не делай. Могут подумать, что ты хочешь выхватить меч. Смотри не в глаза собеседнику, а на его лицо. Не опускай голову при приветствии. Только когда будешь делать догэдза. Не раньше.
— Когда буду делать земной поклон, — повторил я эхом. — Не раньше. Заметано. Скажи, Мизуки, а то, что я тебе говорил по поводу Макото… Оно в силе? Я могу рассчитывать на тебя?
— Это самая дурацкая просьба из тех, которую я слышала. Но если ты уверен в своем плане, то я сделаю, как ты просил. Говоришь, он ходит в кафе Такашито?
— Да. Если сегодня останусь в живых, то начнем операцию послезавтра в час.
— Надеюсь, что останешься. Знаешь, малыш, гордость — это хорошо, но жизнь всё-таки лучше. Поклон сделать несложно, вот если бы ты был в якудза, то тебе пришлось бы отрезать фалангу мизинца. А так…
— Эх, может вам это и несложно, а мне… Ведь я был прав. Я нечаянно толкнул этого парня, потом извинился, но он начал выебываться и поэтому получил. Я был прав, а он… Знаешь, как паршиво я сейчас себя чувствую?
— Понимаю, малыш, но… У нас так принято. Если ты не можешь быть сверху, то пригибайся, когда на тебя гадят. Или же переходи в якудза и занимай высокий пост. Большего хинину не добиться.
— А можно сразу в якудзу? Я даже немного оммёдо знаю, сэнсэй Норобу научил. Всего из двух мудр, но оно есть!
Мизуки взглянула на мастера Норобу, а тот махнул рукой в ответ, мол, не заморачивайся. Я насупился.
— Чего так? Я же могу, я же умею.
— Вот когда я скажу, что ты умеешь, тогда так и будет, а пока что ты слаб, как двухлетний ребенок…
— Но, сэнсэй…
— Никаких «но»! — прикрикнул Норобу и кивнул на картину за окном. — Мы подъезжаем.
Я невольно взглянул туда. Водитель с фамилией Хаяси уверенно вел автомобиль вдоль живой изгороди. За ней виднелся огромный дворец. Да-да, другим словом это здание нельзя назвать — именно дворец.
Перед большими чугунными воротами с иероглифом-фамилией Окамото водитель притормозил и отдал в открытое окно прямоугольник визитки. Суровый охранник с автоматом наперевес взял визитку, пролаял в рацию, выслушал гавканье в ответ и с легким поклоном отдал визитку обратно. Повинуясь взмаху руки охранника, чугунные ворота распахнулись.
Хаяси заехал во внутренний дворик и остановился.
— Дальше мы идем пешком, — произнесла Мизуки. — Малыш, цени это — ради тебя мы жертвуем временем и положением. Ведь после этой встречи мы с мастером Норобу можем не вернуться…
— Что-о-о? И вы на это согласились? — у меня даже волоски на шее зашевелились.
— Ты странный, но чем-то ты нам нравишься. И мы собираемся взять тебя в семью, так что это ещё один камень на чашу весов.
— Мне он совсем не нравится, я тут только потому, что хотел познакомиться с господином Окамото, — отрезал Норобу. — Возьми сакэ, а то забудешь ещё!
Он вышел из машины, когда Хаяси с поклоном открыл дверь. Лицо Норобу выражало крайнюю степень возмущения.
— Нравишься-нравишься, — подмигнула Мизуки. — Не заставляй нас разочаровываться в тебе.
— Я… — я сглотнул. — Я постараюсь.
Выйдя из машины, мы двинулись по мелкой гальке к небольшой беседке на берегу декоративного прудика. Галька дорожки была так идеально подобрана и так очищена, что покрась в разные цвета и можно принять за драже «ММ`s».
В прудике с кристально чистой водой резвились краснобокие карпы. Они скользили между кувшинок лотоса и поглядывали на нас бусинками глаз. За прудом красовалась беседка, а дальше монументом высился дворец с выгнутой крышей. Возле него прохаживались охранники в дорогих костюмах.
В резной беседке сидели три человека. Старик, мужчина и мальчик. Мужская часть семьи Окамото? По краям деревянной беседки стояли девять вооруженных людей, которые озирались по сторонам и готовы были расстрелять из автоматов любую подозрительную тень.
— Изаму, ты только молчи, а в нужный момент поклонись и извинись, — прошептал Норобу.
— Посмотрим, — шепнул я в ответ.
Я шел, но так и не был уверен до конца, что смогу переступить через себя.
Охранники у резной беседки взяли нас на прицел, но важный старик махнул рукой, чтобы стволы убрали. Масаши смотрел на меня с явным чувством превосходства.
Сука, сейчас он явно тащился от происходящего…
— Добрый день, благородный господин Окамото-старший, — уважительно поклонился сэнсэй сначала старику в белом кимоно, а потом мужчине и в конце школьнику. — Добрый день, благородный господин Окамото-средний. Добрый день, благородный господин Окамото-младший.
Точно также сделала и Мизуки. Я коротко кланялся в знак уважения, но молчал, как мне и было сказано.
— У вас пять минут, — проговорил старший Окамото.
— Нам должно хватить, — снова поклонился сэнсэй Норобу. — Мой нерадивый ученик Изаму Такаги очень сильно просил меня рассказать о происшествии в школе. Это было банальное недоразумение. Мой ученик оказался втянут в драку двумя не очень хорошими школьниками. Его вывели из себя оскорблениями и издевательствами, отчего в голове помутилось. Да ему ещё и огрели по затылку хорошенько…
— Ближе к делу, — бросил Окамото-старший. — Твой ученик напал на моего внука. Хинин обесчестил аристократа!
— Нет-нет, мой ученик вовсе не нападал. Он защищался от ударов тех двоих мальчишек, а когда ваш благородный внук решил прекратить избиение и показать всем, кто в школе король, Изаму нечаянно коснулся вашего внука. Понятно, что господин Окамото-младший не ожидал такой подлости от того, кого решил защитить и поэтому поскользнулся. И так неудачно поскользнулся, что упал бедром на выпавший из кармана карандаш. Мой ученик увидел, что его толчок достался не тому и бросился помочь падающему, но он такой неловкий и к тому же был под влиянием сотрясения мозга… Поэтому он вместо помощи коснулся подбородка вашего внука. Изаму очень сильно сожалеет о случившемся и просит прощения.
Старший Окамото и Окамото-средний посмотрели на Масаши. Тот сидел с опущенными ресницами и слабо улыбался.
— Внук, так всё и было? Ты решил вступиться за ханина? — спросил наконец старший Окамото. — Это очень благородно с твоей стороны.
— Дедушка, я не хочу хвастаться своими делами. Люди расскажут о них лучше, — проговорил Масаши.
— Он ещё и очень скромный. А эта высшая добродетель среди аристократов, — проговорил Норобу. — Мой внук не спал две недели после происшедшего, он умолял меня привести его сюда, чтобы перед лицом главы рода Окамото принести извинения. Ученик, подай сакэ!