Страница 32 из 32
Опять неудача и опять. Раз за разом получается вялая хрень. Эх, неужели так и придется ночевать под открытым небом?
Или нет? Я полез в карман за телефоном и набрал спасительный номер.
Кацуми ответила почти сразу же, как будто ждала у телефона.
— Алло? Изаму-кун? Ты уже освободился? Тебя так долго держали? — раздался в трубке взволнованный девичий голос. — Что у тебя спрашивали? Ты в порядке?
— Кацуми-тян, не тараторь ты так! — вклинился я в торопливую скороговорку. — Да, я уже на свободе… Относительной свободе.
А как иначе назвать ту ситуацию, в которой я оказался? Вроде бы и на свободе, а вроде бы и нет. Ситуация неприятная, просить о помощи не хочется от слова «совсем», но и морозить жопу под апрельским небом тоже не хочется.
— То есть как?
Я в двух словах описал происходящее. Надавил на жалость в том моменте, что не до конца ещё восстановил память и не могу сделать этот долбанный земляной меч. Спросил — не может ли она послать мне какого-нибудь человека с термосом и горячим чаем? Спросил героически, намекая на то, что вовсе не нужно приезжать и помогать мне. Вроде как это мой крест, и я его должен притаранить на свою Голгофу.
— Ты в парке сады Хамарекю? Я скоро буду, — отозвалась трубка и пискнула.
«Ну вот и всё!» — подумал я в тот миг. — «Сейчас приедет Кацуми, сделает меч, похожий на меч Норобу и капкан откроется».
Да, мне оставалось только постоять встревоженным сусликом, полюбоваться красками умирающего дня и попытаться сложить хокку. Увы, в мой размеренный жизненный цикл влезли два полудурка с очень расширенными зрачками.
Один тощий, как жердь в огороде, а второй наоборот, раскачанный, будто жрал только чистый протеин и закусывал исключительно яичными белками. Вот эта парочка и узрела меня, одинокую тростиночку, на зеленой травушке.
Конечно, какие гопники смогут пройти мимо человека в ловушке и не помочь ему с потерей лишнего веса из карманов? Вот и эти не удержались. Они свернули с бетонной тропинки на зеленую поросль.
— А что у нас тут за айдольчик нарисовался? Кому не хочется спокойно жить и радоваться жизни? — прогундосил тощий голосом наркомана Павлика из моего мира.
Ему не хватало только протянуть сакраментальное "Валера, настало твоё время". Качок гыгыкнул, как будто его друг отмочил нечто смешное.
— Мужики, идите своей дорогой, тут вам не обломится! — ответил я, оглядываясь по сторонам.
— Дуни-сэмпай, мальчик вообще не в теме. Не отдупляет, что с ним щас случится, — крякнул тощий. — Слышь, бабки есть? А если найду?
— Если найдёшь, то пополам поделим, — хмыкнул я в ответ. — Вообще-то, пацаны, я из якудзы. Не лезли бы вы туда, куда не надо.
— Ой, мальчик из якудзы… Ты слышал, Дуни-сэмпай? Мальчик грозный, как сорок два демона. Мы уже дрожим, боимся и пукаем. Дуни-сэмпай, ну ты чо? Я же пошутил про пукаем, — зажал нос тощий, когда раздался треск рвущегося мокрого шелка.
Качок снова довольно загыгыкал. Похоже, что у него своеобразное представление о шутках.
Я вздохнул. Ну и что за непруха такая? То полиция прессует, то отморозки… Сегодня явно не мой день.
— Парни, по-хорошему прошу — давайте разбежимся и останемся при своих зубах…
— Ага, сейчас как разбежимся…
Они приблизились и в невысокой траве разглядели ловушки на ногах.
— Ой, а что это тут с мальчиком? Он в ловушечке? И он к тому же хинин… Да ты же моя прелесть. Это какой же подарок небес…
Тощий воздел руки и приветственно помахал чернеющему небу. Качок снова идиотски захихикал.
Думаете, что это я подарок? Да это вы для меня два подарка. Куда ещё сбросить накопившийся стресс, как не на боксерские груши, тем более, что они пришли сами?
Торчки… Всю жизнь ненавидел такую породу людей. Как гиены — всегда на стреме, всегда ищут, где можно поживиться или забить слабого. Никаких принципов, никакой жалости. Только одно на уме…
— Пацаны, у меня сегодня был хуёвый день, — покачал я головой и достал из кармана небольшой пакетик. — Я хотел пару вечерков расслабиться дома, под пивасик вынюхать, но… Если вы такие реальные пацаны, то западло будет с вами не поделиться…
Тощий хорьком метнулся вперед и вырвал пакетик из пальцев. В сумерках открылась разноцветная смесь порошка Нагаи. Черт побери, хотел его использовать завтра, но… как знал, что случится какая-то подобная хрень, поэтому разделил сворованный порошок на две порции. Придется завтра забирать ту часть, которая осталась дома.
Жаль, у меня на неё были свои планы.
— Это что? — с недоверием спросил тощий.
— Радужный дракон, — не повел я глазом. — Синтезирует Хино-хеби-кай. Это меня якудза угостили, но могу вам отдать, если поможете выбраться…
Кончиком ногтя тощий хорек зацепил порошок и попробовал на язык. Заулыбался и кивнул в ответ на ожидающий взгляд качка. Потом повернулся ко мне:
— Чего ты можешь отдать, хинин? Мы и так уже забрали. Радужный дракон… Ммм, Дуни-сэмпай, похоже, что мы с тобой удачно вышли погулять… Давай по понюшке?
Качок радостно кивнул. Порошок был разделен на две части, которые вскоре исчезли в волосатых тоннелях носов. После пары секунд их тела расслабились, с лиц слетело напряжение, а движения стали замедленными.
— Во, не кисло вставило… Прям от души душевно в душу… Проверь у него ещё карманы, Дуни-сэмпай, вдруг какой ещё подарок найдется!
Качок с дебильной улыбкой подошел ко мне. Я ждал. Он гыгыкнул и, дыша перегаром, полез в мои карманы. Как только мускулистые руки оказались заняты, я сходу ударил ладонями по ушам. Он отшатнулся на шаг, вцепился ладонями в уши и недоуменно гыкнул.
Я же подхватил свой «земляной меч» и влупил что было силы в задранный кадык. Получился неплохой удар бейсбольного отбивающего. Дуни чуть хрюкнул, вытаращил глаза, а потом дернулся, и повалился огромным шкафом.
Бить в какое-то место ещё мускулистому увальню вряд ли имело смысл — слишком много мышечного корсета, я бы не пробил. А так, дешево и сердито, и на руку сыграл элемент неожиданности.
Теперь тощий…
— Дуни? Дуни? Ты чего? — испуганно пролепетал тощик.
— Э! Слышь, суда иди, да? — с характерным кавказским акцентом прохрипел я. — Лубить тэбя щас буду и уважать!
Тощий взвизгнул, потом начал творить мудры. Я старательно запоминал:
Сила, исцеление, гармония, сила, интуиция… Отставить локоть и выставить мизинец…
— Мерцающая петля времен! — выкрикнул тощий.
Ага, надо было видеть его глупую рожу, когда у него ничего не вышло. Он попробовал ещё раз и снова ничего.
А вот выйдет ли у меня? Я повторил мудры, отставил локоть и выставил мизинец.
— Мерцающая петля времен!
Из руки вылетела молния, которая, как лассо, обвила тело тощего хорька. Она сковала его по рукам и ногам словно бинты мумию. Я с улыбкой начал подтаскивать его к себе.
— Почему моё оммёдо не работает? — взвизгнул тощий. — Постой, прости меня! Да стой же! Стой!
— Почему не работает? Потому что так нужно, — я оскалился и постарался вспомнить, что там сказал мне по этому поводу Норобу. — Знаешь, друг мой, Небеса, перед тем как даровать свою благодать человеку… Черт как же там было-то? В общем, насрать, чувак, не обессудь — Небесам нужно, чтобы я тебя отхуярил. Ничего личного, просто у меня был хуевый день…
Когда Кацуми добралась до меня, то я сидел на свежем холмике. Пришлось потрудиться, чтобы засунуть двух немаленьких людей под земляной щит. А что, мне морозить жопу на холодной земле? Тут всё-таки какое-то тепло ещё сохранялось, пусть поначалу холмик и подергивался…
Глава 15
Какие же женщины всё-таки порой бывают невыносимыми! Вот есть нормальные, которые всё понимают и не приходится разжевывать по сорок раз, вроде Кацуми. А есть такие, как Аяка, официантка из кафе Такашито, расположенном неподалеку от школы. Вот вроде бы всё договорено, всё в силе, а тут взяла и заартачилась…
То ли дело Кацуми, приехала вчера, узнала о проблеме и… Напоила чаем. Вот честное слово, я ожидал от неё большего, но она оставила термос и сидела рядом, пока на пятьдесят второй раз не получилось подобие земляного меча Норобу. Я-то думал схалтурить и воспользоваться плодами её работы, но… Она оказалась слишком честной для этого. Направляла и помогала с концентрацией, но сама делать напрочь отказывалась.
Конец ознакомительного фрагмента.