Сбежавшие

      Чтобы описать события, предшествовавшие этой встрече, нам придётся вернуться на несколько дней назад, когда Ирина Львовна, женщина немного суеверная и чуточку боязливая, наконец успокоилась, увидев увенчанное важными грифами, скреплённое авторитетными подписями и подтверждённое внушительными печатями подробно изложенное право своего мужа на тот капитал, к обладанию которым вела столь долгая и изнурительная эпопея. Печально, но приходится признать, что свалившиеся на семью миллионы основательно погребли под собой и жалость матери к Марио, и невесёлые размышления сына о дискомфорте и вакууме, в коих он неожиданно оказался, поссорившись с другом. В первый день Ирина Львовна платонически наслаждалась привалившим благосостоянием, после чего взяла недельный отпуск, засела с Филиппом за компьютер и стала искать, в какой недвижимости пристало ныне расположиться. Меньше всего деньги изменили их непосредственного добытчика: Григорий Петрович лишь без колебаний принял предложение о переходе на высокооплачиваемую работу с широкими возможностями новых дерзаний и стал покупать к обеду прекрасное вино, предоставив приятные хлопоты по дальнейшему благоустройству жене и сыну, так как сам в этом смыслил мало (впрочем, он всегда полагался на вкус и глаз Ирины). Больше всех бесновался Филипп: ему мнилось, что двадцать лет, прожитые им на белом свете, были жутким, беспросветным существованием, что ему не хватало еды и воды, его кусали комары, по нему ползали мухи, и только теперь настал час расплаты за былые лишения и за неверного Марио, чья измена, конечно, забудется в вихре предстоящих наслаждений.

      — Ну, кажется, всё объездили, — говорила Ирина Львовна за обедом, на третий день порядком утомившись от бесконечных осмотров. — Гриша, ты всё это должен оценить и одобрить.

      — Ирик, я согласен, я же всё это видел по компьютеру. И обстановка имеется, то есть не нужно будет связываться с дизайнерами. Я двумя руками за.

      — Всё равно воочию необходимо. Натуральный вид — совсем другие впечатления.

      Они обсуждали прелестный особняк в Кашинском районе, приглянувшийся и Ирине, и Филиппу и приличным земельным участком, к нему прилагавшимся, и удалённостью от центра, и наличием обстановки.

      — А банкет надо устроить на выезде, — перескочила Ирина.

      — Почему на выезде? — поднял томные очи Филипп, уставший в последние дни от обзоров новостроя и регулярных вечерних набегов на знакомые и не очень юбки.

      — А это как — на выезде? — поинтересовался Григорий.

      — Так — в ресторане.

      Филипп поскрёб затылок.

      — Ведь можно объединить всё в одно мероприятие: обмыть и получку, и новую работу, и новоселье, когда переедем…

      — Нет, новоселья не будет: я боюсь сглаза.

      — Тогда тебе придётся охрану от грязных помыслов выставлять и два раза в месяц приглашать экстрасенса на очистку от негативной энергетики.

      — И чтобы с этим не связываться, зададим обед в ресторане. С размахом, со вкусом — и дело с концом.

      — Мм… сглаз — это так реально? — усомнился Григорий, мало, как и все мужчины, веривший в колдовство и прочее оккультное.

      — Нет, подождите, так дело не пойдёт, — стряхнул с себя сонливость Филипп. — Перескакиваете с пятого на десятое и ничего не доводите до конца. Надо по порядку. Во-первых, дом. Если уж и говорить о мистике, то первое положительное впечатление вытекает из хорошей энергетики. Маме дом понравился, мне тоже. Значит, ты завтра должен поехать с мамой или со мной и решить окончательно. Если он тебе приглянется, и рассуждать больше не о чем. Оформляйте покупку, и вопрос отпадает. Во-вторых, переезд. Меблировка имеется, все два этажа вычищены: то ли к нашему приходу убрали, то ли регулярно вылизывают. Отсюда вывод: никаких дополнительных хлопот — забираем шмотки, постель, кое-что из посуды и забиваем холодильник жрачкой, а дня через два, мама, наймёшь прислугу. После этого…

      — Постой, — перебила мать. — Как это: только одежду и постель? А косметика, полотенца, фарфор?

      — Ты бы ещё веник и швабру вспомнила… Это суть вторично: за полчаса на такси обернёшься, если что забудешь…

      — А компьютер?

      — Так там четыре штуки установлены, и все с плоскими мониторами, а мой здесь с DVD-writer;ом — мне только диски и забрать. Отец вон не парится из-за своих архивов, а ты — полотенца…

      — Подожди, а то я запутаюсь. Григорий, оставь ты в покое эту кость. Ты и в ресторане будешь стучать коровьими мозгами по тарелке?

      — Нет, мы закажем рёбрышки…

      — А вот в Индии лопают обезьяньи мозги, — вклинился Филипп, но Ирина не дала ему развить экзотическую тему.

      — Фу, какая гадость! — и снова повернула голову к мужу: — Слава богу, закончил. Тебе опять целую сковородку жареного луку к отбивным?

      — А можно две, если я дам честное слово впредь не чавкать?

      «Если бы она была он, — думал Марио и представлял, как к тому внешнему, что зовётся Филиппом, прибавляются бесконечная доброжелательность, участие и понимание его матери. — Даже если мне не суждено было добиться взаимности, горе сгладилось бы продолжением общения, в серых глазах не сверкала бы бешеная ненависть. Мы всё равно были бы вместе… Если бы она была он! Если бы Наташка была он! Если бы!.. Хотя нет: если бы она была он, то он уже был бы другим, и я бы в него, вероятно, не влюбился. Если бы она была он, и я бы всё время встречался с другим, то и я был бы не я, а что-то постороннее. Если бы она была он, то и мир, который я вижу, был бы не таким, а каким-то чужим. Если бы, если бы…»

      Филипп настоящий звал к себе Марио, его тело и душу, но оставался глух к его ответу; Филипп придуманный, но нужный Марио, откликался на его стремление, и Марио шёл за ним и брал то, что ему никто не давал.