Рука G

Сердце Потаскушкина колотилось, из груди вырывались хрипы.

– Кому сказать? – пробормотал он, – Участковой? Мазохистки они, что ли.

Он вцепился руками в забор и стал осматриваться. Вдали зажёгся фонарик. Наверное, хозяин вышел на шум, посмотреть, что происходит. Надо тихонько уходить.

– Ты ещё жив? – из темноты выплыло улыбающееся лицо Анны Ивановны.

– Что ты здесь делаешь? Следишь за мной?

– Заметила, как наша знакомая с подругой бегут за тобой и подумала, что они хотят тебя избить.

– Почему так поздно подошла? Ждала, когда мне отобьют почки?

– Не заметила последнего поворота, – серьёзным тоном ответила лейтенант, – ты цел? Что произошло?

– Я и сам не понял. То ли попугать хотели, то ли пошутить.

– То есть, тебя вообще не тронули? – удивилась участковая, – Странно, зачем тогда так бежать? За тобой гнались, как будто ты украл сто килограммов бриллиантов.

– Не знаю. Идём отсюда.

Они развернулись и сделали пару шагов.

– Стой, – Анна Ивановна принялась судорожно шарить лучом света под забором, – мне что-то привиделось.

Однако, ей не показалось. Под широкими лопухами в небольшой луже крови валялась человеческая кожа.

– Тестикулы, – ахнул Потаскушкин и потянулся за телефоном сделать пару фотографий.

– Что?

– Мужские яйца, – Василий успел щёлкнуть несколько раз, прежде чем участковая вышла из оцепенения.

– Ты не ошибся?

– Хочешь, потрогай мои для сравнения, – не удержался от сарказма Потаскушкин.

– Будешь так хамить и твои рядом лягут, – спокойно ответила Анна, – мне вызывать криминалистов или нет?

– Сейчас, – Василий опустился на колени и приблизил лицо к человеческой плоти, – во-первых, это действительно тестикулы, во-вторых, от них ещё пахнет.

Лейтенант немедленно позвонила в отдел и вызвала опергруппу. Пока сотрудники находились в пути, она оставила журналиста сторожить находку, а сама зашла к хозяевам забора. Через несколько минут она вернулась.

– Все живы и целы, никто ничего не слышал.

– Постой, я же с этими девчонками находился совсем рядом. Когда я бежал, я никого не видел.

– Можно подумать, ты вовсю смотрел по сторонам, любуясь заборами, – Анна усмехнулась, – когда я сюда дошла, твоё лицо демонстрировало крайнюю степень офигевания.

– Ты хочешь сказать, что кто-то тихонько ушёл отсюда, пока мы тут веселились?

– Может и так, – задумчиво произнесла лейтенант и резко повернулась к спутнику, – а вы веселились?

– Я не так выразился, – смутился Потаскушкин.

– Они к тебе приставали? – глаза Анны подозрительно прищурились.

– Нет, нет, – поспешно ответил Василий и с облегчением указал на приближающиеся фары, – твои, наверное, едут.

Эксперты-криминалисты также удивились странной находке и подтвердили, что пострадавший ещё может быть жив.

– Но следов крови нигде больше нет. Его увезли на машине?

– Машину бы я точно заметил, – пробурчал журналист.

– Может, в тележке? – произнёс кто-то.

«Отрезанные орешки», – додумал Потаскушкин.

– Следов от любых видов транспортных средств нет, – окружающие принялись светить вокруг и отчитываться об увиденном.

– Ну, не памперс же ему одели, – вновь пробурчал Василий.

– А это идея, – задумалась Анна Ивановна, – ему пытаются сохранить жизнь? Зачем?

– Чтобы изменить время смерти, – ответил старый эксперт.

– Но тогда это значит, что мы имеем дело с опытным убийцей, – нахмурилась лейтенант, – и, возможно, серийными убийствами.

– Не торопитесь с выводами, – усмехнулся старый эксперт, – завтра выяснится, что это просто неудачное обрезание.

– Это ж как промахнуться надо, чтобы отрезать плоть с другой стороны, – произнёс Потаскушкин.

– Тебе лучше знать, – повернулась к нему лейтенант.

– Что ты хочешь этим сказать? – удивился Василий, – Что я обрезанный или умею обрезать?

– А кто это? – спросили Анну, указав на журналиста.

– Человек, за которым я бежала, а потом мы наткнулись на кровавые следы.

– Ты не за мной бежала… – попытался возразить Василий.

– Это неважно, – оборвала его лейтенант, – я же на тебя ориентировалась. Я зайду в соседние дома, а остальные пусть проверяют прилегающую местность. Светите фонарями по заборам, вдруг где-то ещё органы валяются.

– Мне тогда по дороге стоит проехаться? – предложил водитель.

– Да, конечно, – согласилась лейтенант.

– Я тебе нужен? – поинтересовался у неё Потаскушкин.

– Будь пока рядом, – вздохнула Анна Ивановна, – мало ли что.

Несколько часов они обходили дома и заборы. Лейтенант стучала в двери, извинялась, спрашивала и они шли дальше. Никаких результатов это не принесло.

Около трёх часов ночи водитель полицейской машины отвёз Потаскушкина домой.

Утром редакция «Реальных новостей», затаив дыхание, слушала криминальный рассказ в литературной обработке журналиста.

– Почему ты опять был вместе с этой страшненькой полицейской? – спросила Лена Прекрасная, как только Василий умолк.

– Она попросила поучаствовать с ней в небольшом рейде, – невинно ответил журналист.

– Ей понравилось, – раздалось с одной стороны.

– Сладкая парочка, – поддержали с другой.

– По крайней мере, – громогласно перебил всех Семён Сергеевич, – они вместе третий раз подряд влипают в историю, из которой мы получаем эксклюзивный материал.

– Я тоже так хочу, – капризно протянула Лена Прекрасная.

– Найди себе майора и катайся с ним, – тут же предложили ей.

– Куда кататься? – Лена покрутила пальцем у виска, – Если бы он ещё хотя бы до моря смог довезти. А то с трудом докатит до ближайшей гостиницы и станет канючить.

– Так подойди к участковой сама, – главный редактор взялся за кружку с кофе, – неужели две красивые женщины не смогут договориться.

– Тогда пусть и Потаскушкин будет с нами. Кто-то ж должен быть на побегушках.

Однако, предусмотрительный Василий уже покинул редакцию и мчался на всех парах в отделение полиции. Его тут же направили к начальнику.

– Ты вовремя, – полковник указал журналисту на синий диван, где уже располагалась Анна Ивановна, – вашими совместными усилиями в последнее время мы немного подняли раскрываемость. Скажи, Потаскушкин, ты знаком с местными бандитскими авторитетами?

– Наслышан только как журналист криминальной хроники.

– Мне звонит начальство и просит тебя проверить, каким образом ты всё время оказываешься на месте преступления.

– Виновата, товарищ полковник, – лейтенант кашлянула, – но Вы же не думаете, что он подговорил Мегафонова, чтобы тот сжёг чёрную бухгалтерию, а сам на него настучал?

– То есть, это было совпадение?

– Он никак не мог знать, что я за ним слежу.

– А зачем ты за ним следила?

– Помните, некоторое время назад, женщину дверями у входа в торговый центр ударило? Все свидетели написали, что Потаскушкин на неё напал, а она, наоборот, отказалась писать заявление на данного гражданина.

– Прекрасно помню.

– Так вот, когда он шёл к Мегафонову, у него был очень загадочный вид, я решила, что он опять собрался что-то натворить, и пошла за ним.

– Он что-то натворил?

– Нет, – участковая покосилась на Василия, – когда я зашла за ним в приёмную, секретарша говорила о том, что директор пошёл сжигать бумаги на задний двор.

– Он ей угрожал?

– Нет, без меня они говорили лишь несколько секунд.

– Потаскушкин, – полковник прищурился, – чего тебя туда понесло?

– Хотел поскандалить с Мегафоновым. Когда-то мы были хорошими приятелями, затем разругались.

– И ты решил, что промолчать нельзя, – усмехнулся полковник, – что с яйцами?

– Их она нашла, – журналист быстро указал на лейтенанта, – я тут ни при чём.

– Я увидела, что его преследует пострадавшая от дверей торгового центра и её подруга, – вздохнула Анна Ивановна, – и стала следить.

– Что? – полковник смотрел на обоих сидящих перед ним людей недоумённо, – Это уже сериал какой-то. Что они сделали?