Рука G

Джизет

Рука G

Все события и персонажи выдуманы,

нереальны и невозможны

Руки даны человеку для того, чтобы он

управлял этим миром. Но человек не

умеет ими пользоваться. Или не хочет.

В жизни Василия Потаскушкина наступила не просто чёрная полоса, а такая непроглядная темень, что жить дальше вообще не имело смысла.

В нём неожиданно проснулся дар экстрасенса.

Да, да, именно так. Как только он прикасался к женщине, ей моментально становилось плохо. Очень плохо.

Всё началось с соседки, сорокавосьмилетней тёти Иры. Столкнувшись с ней на лестничной площадке, Василий нечаянно дотронулся до её локтя, отчего тётя Ира замерла, покраснела, запыхтела как паровоз, и неожиданно тоненько заголосила.

Василий перепугался и попытался поддержать женщину, но она оттолкнула его руки и убежала домой так быстро, словно Василий собирался её изнасиловать.

Подсознание упорно предупреждало, что ничего хорошего не будет. И действительно, ничего хорошего в дальнейшем не произошло.

При входе в торговый центр, на крутящихся дверях, Василий столкнулся с молодой женщиной в сером плаще и машинально придержал её руку, чтобы она не врезалась в дверь. Но, как только Василий дотронулся до торопящейся посетительницы, она рванула вперёд и влетела лицом в ускользающую дверь. Её поведение было таким, словно Потаскушкин пронзил женщину электрическим током. Быстро и безжалостно.

Василий замер. А зря. Дверь продолжала вращаться. Люди входили и выходили. И поведение мужчины, безучастно стоявшего над бездыханным телом женщины в то время, когда дверь периодически била её по каблукам красных сапог, вызвало массовое осуждение. Так, словно Потаскушкин сам бил эту несчастную молодую женщину.

Раздались крики о помощи, тело оттащили в сторону и привели в чувство, очень быстро нарисовался дежурный патруль и Потаскушкина заковали в наручники.

Он провёл в отделении полиции около десяти часов. Единственное, что ему помогло, это было удостоверение журналиста местной скандальной газеты «Реальные новости» и его угрозы осветить весь инцидент в крайне невыгодном для правоохранительных органов свете.

Участковая лейтенант по приказу полковника, начальника отделения полиции, быстро смоталась в торговый центр и взяла записи с камер наблюдения.

И действительно, на всех камерах было видно, что гражданин Потаскушкин ничего преступного не совершал. Опрос пострадавшей тоже ничего криминального не выявил. Женщина краснела, путалась в показаниях и абсолютно точно врала.

Зачем она врала, участковая Анна Ивановна, так и не поняла.

– Короче, Потаскушкин, я взяла тебя на заметку, – молоденькая офицер полиции угрожающе постучала маленьким кулачком по бланку объяснения, на котором только что расписался Василий, – ещё парочка таких заявлений, и ты у меня загремишь за развратные действия.

– Разве сейчас было заявление? – вкрадчиво поинтересовался Василий, рассматривая длинноволосую блондинку модельной внешности. Когда такое было, чтобы подобные красотки боролись с алкашами по подъездам? Наверняка, дочка какой-нибудь шишки, и через полгода её переведут на тёпленькое местечко, и ещё через три-четыре года она уже получит майора.

– Нет, – простодушно и честно ответила лейтенант.

– Тогда на каком основании Вы меня задерживали вообще?

Женщина в форме напряглась, погоны на плечах немного вздыбились.

– Короче, – Потаскушкин обозлился, – ещё раз будет такая фигня и я подам в суд.

– На кого?

– На всех, – резко ответил Потаскушкин, – на Вас, на полицию, на Вашего начальника. Если изначально не было заявления, то почему меня закрывали в «обезьяннике»?

– Вот, пожалуйста, – лейтенант усмехнулась и приподняла над столом несколько листков, – все свидетели подтвердили, что Вы напали на женщину при входе в торговый центр.

– То есть, я могу подать на них в суд за клевету? Раз камеры показали, что они все лгут.

– Ничего ты не можешь, – Василий заметил, что молодая женщина очень хочет одновременно и нагрубить ему и не попасть на полосы «Реальных новостей», – в следующий раз я испорчу видео с камер наблюдения и будешь сидеть пятнадцать суток за все свои художества. Давай, проваливай, пока я добрая.

Раздосадованный Потаскушкин ещё не догадывался, что всё дело в его правой руке и, встав со стула, решил пропустить вошедшую в эту секунду пожилую майора полиции, работавшую дознавателем. Разумеется, дотронувшись до неё.

Майор повела себя точь-в-точь как соседка. С теми же звуками и покраснениями.

– Что?! – взревела лейтенант, – Ты совсем охренел?! Какого дьявола?!

Пытающийся вжаться в стену Потаскушкин даже забыл, как надо дышать. Он выпучил глаза и с ужасом в душе ожидал расстрела.

– Ой, – майор плюхнулась на стул, ещё горячий после задницы молодого мужика и отдышалась, – ты чего раскричалась?

Этот вопрос, заданный самым будничным тоном, произвёл на лейтенанта отрезвляющее впечатление.

– А… – участковая молча указала пальцем на Василия, и с трудом выдавила, – разве он сейчас к тебе не приставал?

– Ты с ума сошла? – майор встряхнула копной тёмных пушистых волос, очевидно повторив жест забытой молодости, – Я солидная женщина, замужем, кто ко мне может приставать?

Она повернулась к Потаскушкину и оценивающе на него взглянула.

– Вполне приличный молодой человек.

Эти слова для Василия прозвучали так, словно его только что освободили от пожизненного заключения. Мол, ошибочка вышла, ступай восвояси. Но Василий за эти несколько мгновений уже понял, что никакой ошибочки не было – его правая рука предала его самым бесцеремонным образом. Так сильно, что хотелось отсечь её навсегда.

– А тебе он разве не приглянулся? – майор повернулась к лейтенанту.

– Виновата, товарищ майор, но Вы только что такую херню сказанули! – девушка оскорбилась не на шутку, – Даже не знаю, что Вам ответить

– Ну, ну, – дознаватель усмехнулась, – просто ты ещё молодая, неопытная.

– Проваливай, – не глядя на Василия, прошипела лейтенант губами цвета спелой вишни, – тебе сегодня дьявольски повезло.

Потаскушкин, не веря своему счастью, пулей вылетел из отделения полиции. Но счастье длилось всего несколько минут. Ведь теперь его правая рука и он жили в разных измерениях. И ужас, застывший во взгляде Василия на творящую зло руку, охватывал все члены и органы молодого журналиста.

Утром Василию не спалось. Так как вчерашний день на работе он пропустил, то сегодня следовало появиться пораньше. Это «пораньше» неожиданно помогло. Народу на улицах сонного городка было мало и Потаскушкину не пришлось пристально приглядывать за правой рукой.

По пустой редакции в поисках кофе носилась самая красивая женщина «Реальных новостей», журналистка Лена. Высокомерная, она всегда выражала неприязнь таким неудачникам, как Потаскушкин. Обсуждая с другими сотрудницами газеты своего очередного любовника, Лена непременно описывала то, как красиво звучит фамилия этого достойного мужчины. А уж в сравнении с фамилией Потаскушкин так и вовсе ощущалось присутствие королевских кровей. Сотрудницы смеялись, Василий делал вид, что не слышит.

Разумеется, фамилия Потаскушкин напрочь лишила Василия возможности заводить хоть какие-то романы. Любая девушка, услышав это словосочетание, шарахалась от молодого человека, как чёрт от ладана. И в свои двадцать семь лет Потаскушкин был не то, что нецелованным, он был вообще никаким. Ни одно женское существо не проявило к нему даже минимального интереса.

Неожиданная мысль посетила Василия. А что, если прикинуться дураком и, пока нет свидетелей, дотронуться до руки Лены Прекрасной, пусть помучается и покорячится, а потом сделать вид, что с ней случился апоплексический удар.

Мысль воодушевила молодого человека, и с возгласом о помощи он ухватился за женщину. Крепко, без возможности вырваться.