Страница 3 из 5
Мир Вам судья, господа и дамы. И ежели юное поколение когда-то воспрянувши, превозмогая над слабостью, страхом и ленью решит, восседая занять почтенное место рядом с ныне непостижимым, но постигаемым исключительно сквозь поэтический слог, – я буду несметно рад. Из всех наград, что мог получить – улыбка в лице, Вашем дворце, чьи двери открыты в мир Атлантиды…
Ибо поэт – Бог, и он – на века. Ибо он Вечность, ибо вещал в нём глас первичного. И единственно-возможное, ограничивающее его безгранично-созидательное, – нынешняя некомпетентность ума к передаче, осязаемого в слово-слог. Ибо поэт – прежде не человек, а чувство. И ему, как и любому музыканту нужно осознавать, что значит каждая мелодия струны его созидательной души. Ибо душа его более распростёрта к опознаванию истинности, нежели чем иная другая, склонная к искусству.
5:18
Ступай за мной ты, осмелев,
Ступай ты ласково, легко!
Я покажу тебе, воспев,
Прикрас неустанных Его:
Ступай за мной, в свет не робев!
Я покажу тебе тот мир,
В курсиве чей никто из дев
Впредь не видал; я их не звал.
Ступай, за мной, Извечной пев!
Я покажу тебе Его
Всех благолепных, агрегатных,
Дворцов неписанных парадных,
Чьих не сыскать глядя окно…
5:19
Не всех торжеств ты повидал
Мой друг родной, радушный!
И дам не всех облобызал:
Девиц чудных, бездушных.
Не всех солений отведал…
Поместий мало душных
Ты посетил, да с корабля на бал
Спешил, убор надев “жемчужный…”
И мест пейзажных ты не всех
За годы жизни отведал,
Приняв на душу смертный грех,
Что прежде близких унижал…
Судьбе ты правила читал,
Дерзал с Всевышним состязаться, –
Исход, увы, не угадал:
Пришлось монетой рассчитаться.
Всю жизнь свою ты прозябал,
Скитаясь в облаке раздолья,
Но веру, так и не признал
В слугах оставшись у бездолья…
В особенности тогда, когда дела пошли в гору, но близкие вдруг стали «чужды», аккурат «ноше, тянущей вниз»; вследствие иного видения к их мировоззрению. Да ты превозмог, стал сильнее, возможно мудрее, богаче, опытнее… но никогда не обижай (!) круг ближнего своего, пускай и прежнего окружения. Ты можешь оставить их, ступая своей тропою дальше. Но не упрекай их ни в чем. Не порицай. Они должны сами всё понять. Их нынешнее – поделом.
Созидая негатив, порождая хаос, объясняя то, что они должны пережить на своей шкуре – прежде биться о стену, доказывая то, что в сути бессмысленно. Ибо их Психея иного, больше положенного, не проймёт. Даже если ты и хотел помочь, не питай мнимую надежду в то, что они действительно что-то поймут. Твоя победа – их угнетение. Ибо жизнь не набор строгих правил, и каждое «прозрение» или познание своего «Я» происходит по-разному, но в конечном счёте «одинаково». Ты через «чёрное», они «белое», но в конечном счёте победа над собой – свобода осязается всеми однородно одинаково. Ибо все прежде равны
И посему притча об утопающих воочию демонстрирует мораль, как и про идущего, чьему под стать любая дорога. Их жизненный урок ещё не усвоен, а твой давно позади. Но то не означает, что пришедший успех о чём-то повествует, как не о том, что ты преуспел в чём-то одном. Ты можешь остановиться, довольствуясь благами мирского, но знай, духовные прежде куда изобилующее-проницательны, чем все вместе взятые иллюзорные мирские, созданные лишь целью: увести недостойного, искусившегося от их глаза нежащих прикрас, забывшего прежде про первичное, истинное, поддерживающее жизненную, в том числе и сердце. Бога.
Будь прежде достойным примером для подражания. Мудрость в молчании. Всесокрушающим, от стоящего за спиной, воочию доказывающего о праве прибегать к столь разрушительному поделом.
…
Путь к свободе лежит в долгосрочном, аскетичном образе жизни. Не разгульном, эмоционально-раскрепощающем. А подконтрольно-удручающем, дисциплинированном распорядке дня. Не тот свободен, кто парил, бездомным будучи на век, себя не отыскав, забот мирских отринув вон…То, что он мог делать, что хотел не значило, что он свободный. Да возможно он от этого зависел настолько, насколько растение от солнца! А солнце от кого зависит? Зависел от свободы, понимаете?
Свободен тот, кто прежде страх искоренил, суть обуздав, – пустил во жизнь свою иной впредь смысл. Отныне им руководящий, повелевая-побуждающий творить особой мудрости дела. Ибо то неколебимое чувство от свободы исконной любую всевозможную вспышку забвения от эмоции гасит на корню, ещё до момента, где мозг удумал ту раскрасить ощущением.
5:20
Быть не знаю, что вещаю.
Что узрел лишь ОН явил,
Ли поверишь, не мечтаю,
Чего зрел – то воплотил.
Но уверен, далее слепо
Отнесёшься к сим словам,
Чьих узрел, стояв у склепа
Мочью строенным Богам.
Провидение? Не понять…
Каждым в праве отрешить.
Но я смог лишь описать
Чего вышло пережить…
5:21
Стоя рядом мощью святой
Ощутил могуществ пятой
Своего прибытия там,
Где царил могучий Хан.
Вдруг откуда не возьмись
Услыхал в свет: «Оглянись!»
Бес попутал, уверяю,
Я окстился трижды в свет!
Дале явно невзирая,
Все законы думы дня,
Низошёл тирад вещая
Ангел Святый бытия.
Посмотрел, да важным видом,
Слогом явно не избитым
Сердце сквозь меня воздал
Думы праведной вокал:
5:22
Уйми товарищ свой испуг,
Его как фальшь, мне видно сразу:
Твой час не пробил, милый друг, –
Живи, да радуйся экстазу!
Огнем неистовым, беспечным
Волнением бравым, удалым,
Груди неугасимым, вечным,
Звёзд зажигавшим, вековым,
Шагай несметно излучая
Порыв неустанный, маня,
Лучей игривых, источая
Любви бессмертного огня…
5:23
Я воочию тот помню миг:
То треволнение сказки,
Где очарован донельзя
И предан ласке,
Где пьян был не шутя…
Где сердце в пляске,
Как после встряски
Волною корабля:
Искало краски, –
Дней без вранья.
Каких волнений он, интриг,
Нёс, не стыдясь:
Как в каждом жесте затаясь,
Особенно рассвете,
Был словно князь
Любви на всей планете…
Я не забуду, как канул,
Истомой нежившись объятий:
Из вод как выдворил акул
И страха, тревоги понятий…
5:24
Интриге преданный сердечной
И скоротечным буйствам чувств
Вновь созидаю бесконечный
Прообраз Вечного безумств…
Внимаешь ли, о дорогой,
О досточтимо-почитаемый,
Как обуздал, победой в бой
Исток неиссякаемый?..