Свора

Резкое движение со стороны Кардинала, схватившего жертву за руку, заставило издать протяжный вздох, более похожий на крик. Проигнорировав очевидное сопротивление, Арман впился губами в губы Виктории и почти силой вынудил ее ответить на поцелуй. Плевать на окружающих, обходящих мешавшую парочку на узком тротуаре, плевать на отчетливые следы запекшейся крови, оставшиеся после одного из убитых во время ночной перестрелки, плевать на безумный мир, внимающий речам апостолов, магистров и словоблудов – все это не имело значения в тот красочный момент, ставший переломным. Время остановилось.

На мгновение, на миллисекунду, но даже оно дало им шанс.

– Пора возвращаться домой? – прошептал Волкер, отстраняясь от Королевы, прикрывшей глаза от неожиданного наслаждения. – Иди и возврати утраченную власть. – он долго следил за тем, как женская фигура растворялась в толпе, ровным строем бредущей к метро. Окончательно уверившись в том, что ночное приключение подошло к концу, Мануэль потянулся к телефону и набрал нужный номер. Ему быстро ответили, словно ожидая звонка. – Все прошло хорошо. Можете сворачивать операцию.

Комментарий к Доброе утро, Вавилон!

* Хэлфорд Маккиндер – знаменитый английский географ и геополитик, основатель теории “Хартленда”.

** Дилемма заключенного – фундаментальная проблема в теории игр, согласно которой игроки не всегда будут сотрудничать друг с другом, так как каждый пытается максимизировать свой собственный выигрыш.

*** Хронологическая ошибка, умышленно допущенная Викторией: сначала она разоблачила коррупционные схемы, в результате чего ее машина была взорвана.

========== Псы войны ==========

“Всем смерть!” – собак войны с цепи спуская;

И смрадом трупов, ждущих похорон,

Наполнит землю это злодеянье.

Уильям Шекспир “Юлий Цезарь”.

Гудвин не подозревал, что, получая пропуск в клуб, автоматически попадет в настоящий Эдем. Нелепое название обещало все радости жизни в виде ханжеской рясы святого и коллективного чтения свода законов под кофе. Но реальность оказалась намного-намного приятнее: в баре наливали бесплатно и подливали в долю секунды. Также бармены располагали более стоящими удовольствиями, нужно было лишь подойти и попросить. Однако истинное блаженство наступило тогда, когда Себастьяна провели за так называемые кулисы. Тайная комната в отдаленном крыле заведения открыла свою золотую дверь для нового многообещающего посетителя и приняла с распростертыми объятиями. Карточные столы, покер, рулетка и небольшое количество играющих красками автоматов. Музыка приветствовала вошедших, а охранник на входе был настолько любезен, что не стал обыскивать то ничтожно малое число людей, которое решило отдохнуть.

Таким образом новоявленный эдемовец был произведен в лик святых, что отринули все мирское и перешли на следующий этап священного грехопадения. Перезнакомившись со всеми соратниками Виктории, явно не предавшими ее только из-за этой комнаты, Гудвин завел множество полезных знакомых и псевдо-друзей. С ними он познавал альтернативную реальность при помощи адской смеси всего, что нашлось в баре; уходил в нирвану и не возвращался несколько суток; познавал женскую красоту и наслаждался ее доступностью здесь и сейчас. Этот кружок по интересам ему нравился больше. В нем был смысл, граничащий с гедоническим самопознанием. За последнюю неделю сладострастие стало основным девизом восставшего из пепла отчаяния Себастьяна. Он больше не простой меняла с запятнанным прошлым, а посвященный в великую тайну.

Проклятый ретроград против воли.

Если он когда-нибудь решится выйти на поверхность, где на него объявлена охота, а за голову уже назначили и пару раз повысили награду, то будет неизбежно убит. Его подставили, фактически уничтожили. Не существует никакого Себастьяна Гудвина, наследника целой разрушенной империи и хранителя аристократической голубой крови, ставшего простым смертным. Есть новая версия, улучшенная и менее уязвимая. Неуверенность в себе, в завтрашнем дне, в нынешнем мире – все это испарилось под влиянием экзистенциализма сквозь сигаретный дым. Он внезапно осознал, что красивый мир существовал и все это время был рядом. Его не смущали собственные собутыльники, которых уже нельзя было назвать людьми, и он не обращал внимания на тот факт, что оказался в окружении не псов, а обычных зомби. Потенциальными клиентами вытрезвителей и реабилитационных центров.

Нет, сеть сансары исказила действительность. *

Эстетика деградации возобладала. Ведь это по-прежнему нечто прекрасное. Утопая в дурманящем водопаде наркотиков и хмеле, валютчик постепенно зарывался в подземелье перцепции, где он бы мог стать кем угодно. Нероном или Эпикуром, властелином вселенной или же держателем людских судеб. Ощущение этой безграничной власти, ирреальной по сути своей, но такой желанной, делало его таким же внутренним мертвяком, как и остальных. Собратья по несчастью трансформировались в могильщиков, хоронящих очередной талант под грудой фейковых возможностей. Им так отчаянно хотелось загубить невинную душу, подточить ее фундамент и разорвать на части, что их трусливая натура гиен периодически скалилась из-под маски. Но Гудвин не замечал этого – звук рулетки очень сильно отвлекал.

Проигрывая колоссальные суммы, выигрывая жалкие гроши и потроша свои резервы, он обратился в худшую версию себя. Такую когда-то упрятали за решетку и вынудили давать показания в пользу несправедливого обвинения. Этим все и закончилось. Но тогда, сидя в четырех решетчатых стенах вместе с отбросами общества, к нему пришло самосознание. Какая-то рациональная часть очнулась от долгого летаргического сна и стала сотрудничать с чувством вины. Омерзительные времена. И он поклялся, что не дойдет до подобного состояния еще раз. Конечно же, клятва нарушена. Неужели можно ждать честности от простого разбойника? Даже по отношению к себе . Какая нелепость. Обмануть себя, а заодно и других – вот основной приоритет.

Выживание наравне с личным комфортом.

В этом вся незыблемая суть. Увы, мало кто понимал эту догму и следовал ей. Всем бы жилось проще – никакой борьбы за власть, в ней просто отпала бы надобность; никакого насилия, ни масштабного, ни локального – какой смысл убивать тех, кто располагает такими же привилегиями; никакой досады за упущенное время – оно больше не будет иметь значения. Это станет точкой невозврата, религией утомленного человечества. И это хорошо, это правильно. Политики наконец-то замолчат, компании и корпорации будут уничтожены. Благодатный огонь очистит землю. И те, кто вещал о мире без старых правил и законов – окажутся правы. Давняя мечта осуществится и вселенная будет спасена. Разве не чудесная идея?

– Но у этой теории есть большой недостаток, – парировал сидящий напротив собеседник, куривший трубку и внимательно вслушивающийся в речь полупьяного соратника. – Она обречена на провал. Ведь люди – социальные животные. В скором времени они начнут бороться за удовольствия, ибо те станут новой валютой. Это в нашей природе. Отнять у другого то, чего нет у тебя самого или то, чего не хватает тебе самому.

– Как скучно и банально, – лениво протянул Гудвин, умышленно растягивая слова. Он приобрел эту дурную привычку из-за местных оргий, после которых временами не хотелось разговаривать. – Нам суждено погибнуть. Печально.

– Особенно для Вас, если в Эдеме все-таки сменится власть. Ибо Салливан упрочил позиции при поддержке достопочтенного Илая. Более мощные кандидаты на роль вожака не рискнут вступать в открытое противостояние, и все останется как прежде. А Вас сюда, если не ошибаюсь, ввела сама Королева. Боюсь представить, с какой радостью Маркус будет рад избавиться от такого как Вы.

– Что я ему сделал? – почти обиженно поинтересовался Себастьян, внешне сохраняя равнодушие и характерную для себя вызывающую полуулыбку. На самом деле его передернуло и вернуло с небес на землю. Положение стало более шатким – блажь заканчивается. – Меня даже за игрока не стоит считать. Я же не претендую на лавры работника месяца или покровительство высших эшелонов.