Свора

Главное, что Президент любит вас. Великий лидер заботится о всех нас, как о своих детях, которых у него никогда не было, ибо он любит только нас. Он – создатель и созидатель, без него Республика бы пала и обратилась в пепел. Но есть те, кто выступают против законной и легитимной власти – их называют мятежниками и сепаратистами, отделенными от основной части Страны громадной Стеной. “Защитная преграда” – так ее именовали в газетах и новостях; “Стена позора” – кричали все те, кто еще дружил со здравым смыслом и осознавал происходящее. Ведь многие потеряли родственников и друзей, оставшихся на Той Стороне. Но постепенно эта грань воспоминаний стерлась благодаря неустанному вмешательству пропаганды.

В конце концов само понятие семьи испарилось. Граждане, не успевшие или не сумевшие покинуть неподконтрольную территорию вовремя, навсегда потеряли право носить паспорт Республики. Их более не существовало для всей остальной части цивилизованного мира. Печальная участь, не всколыхнувшая ни единой струнки черствой души Магистра, одновременно подписывающего смертные приговоры и развлекающего простой люд на ночных шоу любимых телеведущих. Сегодняшняя ночь также мало кого взволновала, кроме жадных до сенсаций журналюг и господина Волкера, молча встретившего кровавый рассвет все в том же злополучном доме. Красные полутона идеально гармонировали с черным дымом, вплетающимся в небосвод и окольцовывающим Город.

Весь мир сгорит в огне.

Скрестив руки на груди, Арман долго размышлял обо всем произошедшем. Республика погибает – это очевидный факт, не требующий подтверждения на бумаге. Все рано или поздно заканчивается. Если не предпринять что-нибудь уже сейчас, не собрать верных людей и не вырвать власть из рук выжившего из ума диктатора, то внешние противники найдут способ дестабилизировать ситуацию. Для этого даже не придется особо стараться – достаточно просто воспользоваться разрозненностью во внутренних рядах. Именно поэтому он сам, Кардинал, пытался держать Викторию под контролем и хотя бы создавать иллюзию дружественных отношений с ней и Сворой, в частности.

Иначе вся эта игра не стоит свеч.

Без ее мини-армии в пределах анклава добиться желаемого будет почти невозможно. А жаль, эта война почти стала смыслом всей его жизни. Выйдя на балкон ради свежего воздуха, он задержался там на несколько часов и не заметил, как быстро пролетело время. Четыре полноценных часа за границей боли и восприятия. Опомнился он лишь тогда, когда холод пробрал незащищенное тело, обнаженное по торс, и вынудил зайти обратно в помещение. До этого он спокойно выдыхал клубы дыма и совершенно не задумывался о возможности простудить легкие. Это бы значительно все упростило, хотя и положило конец всем честолюбивым замыслам. Пока он лелеял планы по захвату разваливающегося мира, Маргулис успела проснуться и пойти в душ.

Проще сбежать.

Телефон она забрала с собой – понять это можно было по пустующему месту на прикроватной тумбе, где стоял одинокий бокал недопитого виски. Какое расточительство. Лучше оставаться в неведении, под воздействием вдохновляющих алкогольных паров, чем узнать печальную истину и протрезветь за пару секунд. Все вчерашние усилия, включая физический животный контакт, окажутся бесполезны. Скептически наклонив голову вбок, Регент разочарованно фыркнул и достал из кармана лежавшего на полу пиджака свой мобильный. Восемь пропущенных. Прелестно. Большая часть, конечно же, от Кена, решившего проинформировать об исходе операции или узнать, куда так резко пропал его работодатель. Еще два номера не были определены, но наверняка принадлежали лицам куда более важным, чем напичканный успокоительными адвокат среднего пошиба.

– Алло? Арман, это ты? Слава Богу я до тебя дозвонился! Ты перестал отвечать на звонки! Мы все страшно переживали! Никогда больше так не делай, слышишь?! – бессмысленный поток текста, как ни странно, подействовал успокаивающе. Привычный ритм возвращался, в артерию жизни снова поступала кровь. – Слушай внимательно и не перебивай: к нам приходили какие-то люди, искали тебя и уверяли, что ты замешан в каком-то антиправительственном заговоре. Они не предоставили никаких документов, ордеров и прочего, только утверждали, что действуют по чьему-то приказу. Я не понимаю, что происходит, но тебе лучше приехать в офис немедленно.

– Кем бы ни были наши незваные гости, но, если они появятся на моем пороге еще раз, напомни им, что мне дали второй шанс и я намереваюсь воспользоваться им, – Зингер попытался возразить, но его прервали многозначительные короткие гудки. – Прости, друг мой, я не собираюсь отчитываться перед тобой. – второй абонент, звонивший ровно три секунды, представлял собой скорее код, чем живого собеседника. Перезванивая, мужчина втайне надеялся не быть услышанным, однако глас Божий все же достиг слуха закоренелого грешника: – Полагаю, возникло обычное недопонимание?

Пока за дверью раздавались шаги и обрывочные фразы, приглушенные шумом воды, Перри сидела на небольшом приступке в душевой кабине. Ей не хотелось выходить. Снаружи ее ждали проблемы и опасности, а также разговор по душам с восстановленным в должности любовником. Он начнет промывать ей мозги извечными обещаниями попасть в Рай или хотя бы построить таковой на месте развалин Республики. Все это иногда казалось таким мелочным в сравнении с масштабом планеты или Вселенной. Почему-то, нежась в кипятке, женщина переставала обращать внимания на мелочи, что не давали покоя в реальности. Но блажь не может длиться вечно. Нельзя быть слабой вечно. Может, среднестатистических идиоток, не претендующих на иное звание, кроме как любовница и содержанка, это и устраивало бы, но точно не Королеву. Поэтому она взяла телефон и позвонила на один из самых важных номеров во всем клубе.

– Виктория? – минутное молчание, казалось, на мгновение остановило землю: вода перестала течь, снаружи смолкли все голоса, а воздух резко стал удушливым и некомфортным. – Вам все пытались дозвониться, но вы не отвечали на звонки.

– Что произошло? – необъяснимое предчувствие посетило ее еще ночью, но тьма всегда нагоняла тоску.

– Так Вы не знаете… Нам объявили войну. Как и в прошлый раз. Вы нам нужны, прошу, вернитесь… Маркус не справляется.

– Он справлялся со всем до этого момента. Не думаю, что мой недельный перерыв что-то изменит или повлияет на события…

– Мы потеряли двенадцать человек, Виктория. Три наших помещения в центре Города взорвали, а издательство Вэнса подожгли. Самого его сильно покалечили, вместе с десятью другими. Томас не выходит на связь… Все повторяется. Как и три года назад.

Вот он, ружейный выстрел, заставивший вздрогнуть. Разорванные барабанные перепонки, рот, что наполнен кровавой пеной и безумный взгляд. Но все это вторично. Важно настоящее. Задрожав от неожиданного укола под сердцем, Маргулис облокотилась на холодный кафель, контрастирующий с горячей водой. Она надеялась, что все закончилось еще тогда. Прошло немало лет, а все гнойники, запечатанные подгнившей корочкой, вскрылись и позволили желтоватой крови вытечь наружу. Вот и плата за молчание, за попытку почувствовать себя кому-то нужным. Но это никого не касалось. Не будет милосердия или взаимопонимания. Его никогда и не было. На это намекало все: сгоревшие дотла здания, символизирующие остатки былого величия, над которыми возвышалась до мерзости выбеленная Ратуша и развевался флаг Республики.

Возможно, им следует повесить вместо него крест с распятым Иисусом.

Республика, несколько лет назад.

– Придите, все верующие! Познайте истину и примите Господа в ваши сердца. Близится день, когда все мы предстанем пред Отцом, и нас не будет судить тот, кто взял на себя Его роль. Дьявол постоянно является к нам в человеческом обличие, и мы должны избавить наши помыслы от него. Мы не должны впадать в искушение. Ибо это испытание, ниспосланное нам самим Господом!

– Удивительный человек, не находишь? Фанатичен до одури, но вместе с тем очень харизматичен, – признался Маркус, явно пораженный речью религиозного отшельника, появившегося из ниоткуда и получившего массовую поддержку жителей Востока. – Говорят, он явился на один из захваченных аванпостов и начал проповедовать слово Божье обычным гражданам, в результате чего те подняли восстание, убили всех военных и забрали город себе.