Свора

Где-то снаружи раздались выстрелы, заставившие спасителя действовать немедленно: захлопнув дверцу убежища, он тщательно замаскировал ее ковром, а потом придвинул изношенный красный диван чуть ближе. Разобравшись со всем необходимым, мужчина налил себе немного виски и приготовился ждать непрошеных гостей. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем стук в дверь оповестил о приближении опасности. Но это не смутило нарушителя закона, натянувшего на лицо гостеприимную улыбку, так подходящую для классической внешности правильного парня.

– Добрый вечер, чем могу вам помочь? – поморщившись от беспощадного фонаря, выставленного вперед, защитник обездоленных контрабандистов вопросительно взглянул на новоприбывших. Те, в свою очередь, подозрительно оглядывались.

– Вы здесь живете? – говоривший знал ответ на вопрос. В этом месте не живет никто. Известный во всей Республике приют опальных государственных деятелей или их родственников мог бы давно стать музеем. Каждый оставил после себя какой-нибудь след, будь то царапины на паркете, пятна на матрасе или окурки в пепельнице со сколом.

– Нет, работаю, – с этими словами подозреваемый извлек удостоверение личности. Агент СБР. Эта корочка внушала благоговейный страх в сердца простых смертных. – Какие-то проблемы?

– Никаких, – произнес мужчина без опознавательных знаков. В быту их именуют звероловами. – Вы видели этого человека? – портрет самого разыскиваемого преступника страны вывешивали едва ли не на каждом углу, поэтому рассматривать его смысла не было. – Нам сообщили, что последний раз его видели в этом районе.

– Неужели? – удивленно вскинув брови, Мэтт наконец-то полностью открыл дверь. Ради должного доверительного эффекта. – Я сам выслеживаю его уже пятый день. Но мой подход не настолько… радикален. – намекая на недавнюю перестрелку и висящий на плече собеседника автомат, агент таким образом выигрывал время. Личная гвардия какого-то кичливого сукиного сына не осмелится перешагнуть через охраняемый порог.

– Удачной охоты, – не представившийся враг слегка наклонил голову в знак уважения перед другим соперником. Но он даже не подозревал о том, что цель еще никогда не была так близка.

Они познакомились в средней школе. Мэттью Раф, блистательный и послушный ученик, любимчик всех преподавателей и тот самый пример трудоголизма, в который Вас тыкают носом на собраниях. Он мечтал стать идеальным полисменом, съедающим по коробке пончиков в день и превознося сей дивный новый мир вкупе с образцовой системой. Но стал очередной сломанной марионеткой, работающей за баснословные гонорары и перспективу избивать несчастных сторонников свободы слова раз в неделю. А вот Себастьян Гудвин, прилежный раздолбай и сплошное огорчение, весьма далекий от идеалистических представлений, свою мечту исполнил. Вот только из них двоих убить почему-то хотят именно его.

Где справедливость?

– Не представляю, как сильно нужно было кому-нибудь насолить, чтобы на тебя спустили эту грязь, – испытывая подсознательную ненависть к наемникам, Раф фыркнул и прислонился спиной к стене.

– Они все думают, что я причастен, а точнее – ответственен за создание нового Иран-контрас. И не лги, что не видел ту сраную пресс-конференцию, иначе я разочаруюсь в тебе, Мэтти. *

– Я говорил тебе не приближаться к ней. Предупреждал, как это опасно, – причитал занудный избавитель. Но он имел право. – Ты не послушал. Ты никогда не слушаешь.

– Как думаешь, Нерон действительно отравил собственного брата на пиру? – будучи подростками, они постоянно вели оживленные споры на исторические темы. Как иногда хотелось вернуться к тем беззаботным часам, когда мир еще не разваливался на части, а треклятый лучший друг не носил в нагрудном кармане пистолет и значок с перьями.

– Вполне вероятно. А еще он приговорил своего учителя Сенеку к самоубийству. У вас с ним судьбы могут сойтись в любой момент.

– С тобой невыносимо скучно, – пожаловался валютчик, разминая затекшие конечности. Просидеть в темноте и сырости пару дней и не сойти с ума – задача поистине невыполнимая. – Понимаешь, почему я так отчаянно жаждал общества госпожи Маргулис? С ней хотя бы весело.

– Особенно после того, как она тебя подставила.

– У всех бывают плохие дни. К тому же, я уверен, что за мной охотятся не ее люди, а Волкера, – имя, магическое по своей натуре, произвело на агента особое впечатление и вынудило кожу покрыться мурашками. – Просто наш Серый Кардинал страдает от принудительного воздержания. Представь, каково ему. А я стал невинным катализатором его безудержной агрессии. Вся эта ситуация с грузом, несомненно, прискорбная, но…

– Прискорбная?! – несмотря на угрожающе приглушенные нотки, помещение дрогнуло от громкого смеха. – Люблю твое неиссякаемое чувство оптимизма. Оно меня особенно порадовало, когда ты вломился в мою квартиру посреди ночи и начал умолять спасти твою шкуру.

– Мы же здесь. А значит, у меня все еще есть мизерная надежда на Оскар, – последовав примеру товарища, Себастьян рассмеялся. Впервые за адски тяжелую неделю. – И не смей говорить мне, что не был рад вырваться из повседневной рутины и провести пару дней в компании старого приятеля.

– Не благодари, – уставший Раф убрал со лба вспотевшие светлые пряди, выбившиеся из общего пробора. – Каков план? – вот этот поганый вопрос, висевший в воздухе с самого первого мгновения. Гудвин вздохнул и ударился затылком о деревянную перекладину, рассчитывая получить сотрясение и отключиться на пару лет. Впоследствии он очнется не в грязном подвальчике размером с гроб, а в какой-нибудь больничной палате, где ему сообщат о гибели правящего режима и торжестве демократии.

Такое в кино часто случается.

– На самом деле, я бы перекусил. Вчерашний паштет еще остался? – гробовая тишина, нарушаемая легким потрескиванием деформировавшихся деревяшек, свидетельствовала о желании получить вразумительный ответ на довольно серьезный вопрос. Можно поспорить, что именно сейчас лицо Рафа исказил фирменный взгляд. Взгляд благочестивого епископа, заставшего служку отнюдь не за молитвой. Без этой фишки не обходилась ни одна их школьная шалость. – Я подумываю обратиться за помощью к старым знакомым. Они мне должны и не смогут отказать в такой маленькой просьбе.

– Я не смогу вечно прикрывать тебя. У меня есть работа, обязанности…

– К этому списку могла бы с легкостью добавиться графа личной жизни, если бы ты пошел с Кэрол Мелоуз на выпускной, – услужливо напомнил контрабандист, испытывающий сентиментальные порывы с промежутком раз в несколько лет. Нависающий над головой меч инквизиции творит и не такие чудеса.

– По крайней мере, я знаю свое место и не зарываюсь на так называемых Королев.

– Как же тоскливо ты живешь, – прошептал Себастьян, постепенно закрывая глаза. Он быстро заснул, погружаясь в непроницаемый, защищенный со всех сторон купол. Выстрелы не проникали туда, как и тревожные образы звероловов с автоматами.

На следующее утро Мэттью подогнал к парадной небольшой мини-фургон, которым пользовались оперативники для перевозки необходимой аппаратуры. Тщательно продумав весь маршрут, двое нарушителей расположились в разных частях машины и двинулись в путь. Спокойно развернувшись и выехав с проклятого квартала, Раф испытал неподдельное облегчение. Как правило, оказание помощи приговоренному к смерти расценивалось как пособничество и каралось не менее сурово. Даже крепкие узы дружбы и нелепый школьный кодекс не стоили того, чтобы тебя подвесили на главной площади в назидание остальным.

– Мы на месте, – открыв заднюю дверцу, Мэтт снова превратился в должностное лицо, похожее на то, что изображено на значке. – Я остановился за пару кварталов, чтобы не привлекать внимания. Надеюсь, доберешься без происшествий и мне не придется приходить на опознание.

– Не волнуйся, я не доставлю им такого удовольствия. Спасибо тебе, Мэтт, я твой должник, – пожав друг другу руки, они расстались приятелями с одной тайной на двоих.